Привыкай к моему лицу.
Чего бы ей это ни стоило, надо избегать контактов с Клинтом Эндовером. Он — не для нее.
Если только она не готова к легкой и кратковременной интрижке… Покопавшись в своем сердце, Тара поняла: нет, не готова.
Все мысли о нем, все чувства и надежды нужно запрятать подальше и постараться о них забыть. В конце концов, Джейн ведь не навсегда поселилась у нее, как только ее тайна будет раскрыта, она уедет вместе со своей дочкой. Клинт тоже исчезнет с ее горизонта, и Тара снова вернется к обычной размеренной жизни.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Мать и дитя.
Глядя на Джейн, которая нежно обнимала крохотную девочку, качала ее на руках и что-то тихо напевала ей на ушко, Тара едва сдерживала слезы. Она совсем недавно привезла Джейн на ранчо Дэвида и Мариссии Сорренсон, и теперь женщина сидела на ковре в просторной гостиной, не выпуская малышку из рук.
Трогательное зрелище, думала Тара, стараясь не разрыдаться. Она была единственным ребенком в семье, и это каким-то странным образом повлияло на ее отношение к детям. Может, поэтому девушка и стала медсестрой, на этом поприще она могла полностью осуществить свое призвание — посвятить себя служению людям. Но все-таки она понимала, что самое главное в жизни — это семья, муж, ребенок.
Так почему же она так отдаляется от мужчин, почему даже от любимого человека хочет держаться подальше?
На это имелась очень важная причина. Тара боялась, что потенциальный муж окажется копией ее отца, то есть бросит ее с ребенком и уйдет в другую семью, а ей останется терзаться и гадать, чем они заслужили такую участь.
Этот сценарий из собственной жизни преследовал Тару, не давая ни на секунду забыться. Слишком велик был риск, чтобы она могла доверить свою судьбу мужчине.
Будущее виделось спокойным и безоблачным только в одном случае: если все будет так, как она запланировала. А мечты о семье, о настоящей семье, пусть остаются скрытыми ото всех, от всего остального мира.
«Черт! — выругалась она про себя, передавая Джейн розового плюшевого мишку. — Перестань обманывать себя, дорогая. Ты начала думать о свадьбе и счастливой семье с тех самых пор, когда впервые окунулась в прекрасные сапфировые глаза мальчика, который неумело обнял и поцеловал тебя».
Дыхание Тары чуть участилось, когда она вспомнила, как Клинт смотрел на нее вчера, как его близость, его тепло, аромат одеколона заставляли ее тело трепетать, а кости плавиться, как мороженое на солнце.
Это невозможно — с медицинской точки зрения, но так было на самом деле. Воспоминание о вчерашнем визите Клинта она добавит в свою коллекцию, чтобы было чем согревать одинокую старость.
Детское лепетание оторвало Тару от грустных мыслей, и она снова вернулась в реальность.
— Отэм растет так быстро, — с улыбкой заметила она.
— И становится настоящей красавицей, с радостью подхватила Джейн.
— Иначе и быть не может — ведь она очень похожа на свою мамочку.
— Спасибо, Тара, — мягко произнесла Джейн и вдруг уставилась в пол.
Тара подошла ближе и осторожно положила руку ей на плечо.
— В чем дело?
Когда Джейн вновь подняла глаза, Тара увидела в них тревогу.
— Да вот, подумала: а похожа ли она на отца?
Сострадание рвало сердце Тары. Ей было больно подумать, каково это — не иметь прошлого, жить только настоящим и не знать, что ждет тебя в туманном будущем.
— Не волнуйся, Джейн, — уверила ее Тара. — Ты все вспомнишь, просто должно пройти время. Не торопи события.
— Мне так хочется верить в это, — вздохнула Джейн, потом грустно улыбнулась, удобнее устроила Отэм у себя на коленях и прижала ее к груди. — Память — очень странная штука.
— К сожалению, это действительно так, дорогая.
Пример тому ее собственные воспоминания. Что-то почти совершенно забылось, например занятия по физике в школе, а что-то врезалось навсегда: розовая вода, которую обожала мама, и руки Клинта, обнимавшие ее тогда, в городском парке.
— Только посмотрите, кто к нам пришел! — воскликнула Мариссия Сорренсон, впорхнув в гостиную. Лицо ее светилось счастьем, как у всех новобрачных, на губах играла веселая улыбка.
Раньше Тара не знала Мариссию, но во время пребывания Джейн в больнице несколько раз разговаривала с ней. Миниатюрная и миловидная блондинка показалась Таре искренней и благородной женщиной.
За спиной «искренней и благородной» женщины стоял красивый и высокий мужчина.
Тара отрешенно наблюдала, как Клинт Эндовер входит в комнату. В черном свитере и темно-синих джинсах он был неотразим. Глаза, чуть прикрытые длинными ресницами, впились в Тару, словно стремились втянуть ее в свои глубины.
Нет, одернула себя Тара, это просто плод ее воспаленного воображения.
— Здравствуй, Клинт, — приветливо поздоровалась Джейн.
— Добрый день, Джейн, Отэм, — он снова посмотрел на Тару, — и сестра Робертс.
Ямочка на правой щеке Мариссии стала еще глубже.
— Останешься пообедать, Клинт? У нас на всех еды хватит.
— С радостью, только не сегодня, — ответил он, улыбаясь сияющей Мариссии. — Мне бы хотелось взглянуть на сводку погоды. Можно?
— Конечно. А ты приехал повидаться с Дэвидом?
Его взгляд опять переместился на Тару.
— Не совсем.
— Значит, с Джейн и Отэм? — совсем развеселилась женщина.
— Частично.
От взгляда, каким посмотрела на нее Мариссия, Таре нестерпимо захотелось залезть куда-нибудь под толстый ковер. Но она никогда в жизни ни от кого не пряталась, поэтому гордо выпрямилась и с вызовом уставилась в спокойные синие глаза Клинта.
А тот медленно произнес:
— Я здесь, чтобы отвезти Джейн и Тару домой. Тогда тебе не придется снова садиться за руль.
— А откуда ты узнал, что нас подбросила Мариссия? — нахмурилась Тара.
— Ну, во-первых, я увидел на дороге твою машину. — Джейн весело хихикнула, а Клинт невозмутимо продолжил: — А во-вторых, Дэвид сказал мне, что утром к тебе заглянула Мариссия показать новое платье. — Клинт почесал пальцем висок, подошел к Таре и криво ухмыльнулся: — Такая вот дедукция.
— Умный мальчик, — заулыбалась Мариссия.
— Да уж, умен и не по возрасту сметлив, — согласилась Тара, ее улыбка имела снисходительный оттенок. — К сожалению, ты нам не нужен, нас отвезет Мариссия.
— Теперь она может остаться дома и целиком посвятить себя любимому мужу.
— Но…
— Тара, не следует забывать, что они молодожены, — спокойно, но твердо произнес Клинт. — Им наверняка хочется побыть наедине.
