— Здесь меня ждал ты, — возразила она.
Клинт скрипнул зубами.
— Все, сдаюсь. Ты невозможна.
— Пойми, Клинт, тот парень, что написал эти письма, охотится вовсе не за мной.
— Для таких мерзавцев, как он, не имеет значения, кто попадается на пути. Они ставят себе цель и слепо идут к ней, а все остальное считают мелкими, незначительными деталями.
— Это я-то деталь?
— Прекрати, я говорю серьезно.
— А если серьезно, Клинт, то письма были адресованы Джейн, а не…
Клинт в ярости вскочил на ноги.
— Господи! Ну почему ты все время сопротивляешься? Почему не можешь просто поверить мне? Неужели это так трудно сделать?
В зеленых глазах полыхнуло пламя.
— Да.
— Почему? — оторопел от неожиданности Клинт.
Она не отвела взгляд, но на вопрос не отвечала. Клинт стиснул кулаки, так сильно ему хотелось схватить строптивицу за плечи и хорошенько потрясти. Сегодня он терпел одни неудачи, за весь день ничего не выяснил о письмах, не узнал, что за маньяк угрожает Джейн и Отэм, и поэтому решил хотя бы от Тары добиться ответов на свой вопросы.
Клинт одним прыжком оказался возле кушетки, схватил Тару за руку и рывком заставил ее встать.
— Так почему, Тара? Потому, что ты считаешь, будто довериться кому-либо опасно? Потому, что ты боишься утратить самоконтроль, к которому привыкла?
Тара упрямо вздернула подбородок.
— Судишь по собственному опыту. Эндовер?
Он с шумом выпустил воздух сквозь сжатые губы.
— Возможно, ты права… — нашел в себе смелость признать Клинт. — Вероятно, именно поэтому я вижу это в тебе.
Она с грустью покачала головой, не сводя с него зеленых глаз.
— Значит, ты должен понимать, что самоконтроль — это все, чем я обладаю в жизни.
— Чушь!
— Нет, Клинт, это способ выживания, единственно возможный для меня.
В глубине души он был согласен с Тарой, с каждым ее словом. То, что она сказала, было его личным девизом, тем сокровенным заклинанием, которое он повторял по нескольку раз на дню. Так какого же черта ему так важно заставить Тару отказаться от того, что было так дорого для него самого? Клинт сам, по собственному желанию избрал для себя такое жизненное кредо, так почему же сейчас столь упорно отказывает ей в праве подобного выбора?
Клинт поправил ее спутанные волосы.
— Знаешь, Тара, мне кажется, что самоконтроль — не главное в твоем характере.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Прекрасно понимаешь. Не притворяйся. Кстати, ты избавилась от своей подруги, позволила Джейн остаться у Сорренсонов?
— Ну и что? Ведь она там в безопасности, так?
— Так-то оно так…
— Но?
Его пальцы на мгновение замерли и немного напряглись.
— Но вот тебе, возможно, угрожает опасность.
— Погоди, я ведь здесь не одна, ты можешь меня защитить и…
— Я приехал сюда не только по этой причине.
— Неужели?
Клинт молча кивнул и притянул Тару к себе, просунув колено между ее ног.
Дыхание Тары замерло, а сердце наоборот пустилось вскачь. Не дождавшись от него ответа, она заговорила сама:
— Ты ждал меня здесь потому, что хочешь меня?
— Я постоянно хочу тебя, — глухо прорычал он, припав лбом к ее лбу. — Понимаешь? Каждую минуту, каждую секунду. Воспоминания о тебе, о том, что между нами было прошлой ночью, сводят меня с ума. Это какое-то наваждение. Я хожу, что-то делаю, разговариваю с людьми, проявляю активность… и при этом все время думаю о тебе.
Усталость Тары после трудового дня как рукой сняло. От его слов тепло мгновенно разлилось у нее по телу. Она уже не удивилась, привыкнув к подобной реакции на Клинта, когда он стоит вот так, совсем близко, когда трогает ее и смотрит на нее своими синими глазами…
Ее взгляд упал на его твердо очерченные губы, и она поняла, что он продолжает что-то говорить.
— Если бы с тобой случилась беда… черт, я не знаю, что бы я сделал…
— Никакая беда мне не грозит, ничего худого со мной не может случиться, — повторила Тара, понимая только одно: ей необходимо ощутить тепло его губ. — Ты здесь, со мной.
Привстав на цыпочки, она поцеловала Клинта, слыша, как в его груди рождается низкий утробный стон. Обеими руками он схватил Тару за талию и с такой сокрушительной силой прижал к себе, что она едва не задохнулась. На долю секунды он оторвался от нее, а потом стал целовать жадно и ненасытно.
Подчиняясь его воле и собственному желанию, Тара играла с его языком, покусывала нижнюю губу, исследовала глубины его рта. А в мозгу сами собой возникали видения. Вот она каждый вечер возвращается домой, где с нетерпением ждет ее Клинт… Они целуются, а потом он несет ее в их спальню…
Их спальня.
Господи, она сошла с ума!
Нельзя даже думать о таких вещах, нельзя позволять себе надеяться и строить планы на будущее, она твердо знает, что никакого будущего нет и быть не может. Еще несколько восхитительных ночей любви — и все, конец. Прощай навеки.
Тара немного отодвинулась, совсем чуть-чуть, потому что не могла оторваться от него совсем, полностью, не могла почувствовать холодную пустоту между ними. Просто сейчас ей нужно было немножко жизненного пространства, чтобы охладить свой горячечный мозг и… другие части тела.
— Тебе нравится моя рождественская елочка? — спросила Тара.
— Да.
Она удивленно подняла бровь.
— Однако ты немногословен.
— Да.
— Скряга.
Клинт многозначительно усмехнулся:
— А ты — бесстыдная вымогательница и транжира.
Тара расхохоталась.
— Наступает Рождество, и мне захотелось украсить дом. Да и тебе не достает праздничного настроения, Эндовер. Ты всегда такой мрачный, так погружен в свои мысли…
— Хм… — Он сильнее прижал бедро к ее ноге. — И что же ты задумала?
Сердце стучало у нее в груди, пульсировало уже где-то в горле, но все же ей удалось пролепетать:
— Я же сказала: украсить дом к Рождеству. Разноцветные лампочки, украшения, гирлянды и все такое. А еще можно спеть рождественские гимны…
Руки Клинта начали спускаться по ее телу…
— Я не пою.
— Нет?
…приподняли подол юбки…
— Нет.
…вернулись к талии и развязали пояс медицинского халата и вновь оказались под юбкой…
