— Ты все думаешь о том письме, да?
Джейн сокрушенно покачала головой.
— Надо было рассказать мне и о первых двух.
— Да, я знаю и, поверь, очень сожалею. Нам просто ужасно не хотелось тебя волновать.
— Понимаю, — грустно сказала Джейн.
— Все будет в порядке, не беспокойся, — заверила ее Тара, хотя и сама не очень-то верила собственным словам.
— Думаешь, Отэм в безопасности?
— Ты имеешь в виду у Дэвида с Мариссией?
— Нет, вообще. А вдруг этот маньяк не успокоится до тех пор, пока не получит свое?
Тара задумчиво потерла виски.
— Понятия не имею. — По крайней мере, это был честный ответ. — Одно я знаю наверняка: и Клинт, и Дэвид, и остальные ребята из «Клуба» просто так это дело не оставят. Вот увидишь, они обязательно поймают этого типа.
Джейн кивнула, но было заметно, что страхи ее не развеялись.
— В «Клубе техасских фермеров», — продолжала Тара, — собрались совершенно уникальные люди, они во всем разберутся, обещаю тебе.
Джейн потрясла головой.
— Если бы только ко мне вернулась память… Это могло бы им помочь.
Тара убрала с лица подруги выбившуюся прядь длинных темных волос.
— Память вернется к тебе, это просто дело времени.
— Но что если тогда будет уже поздно? Что тогда, Тара?
Они молча смотрели друг на друга, силясь найти ответ на этот непростой вопрос. Время, казалось, замедлило свой ход.
А в нескольких ярдах от их скамейки Мариссия старалась привлечь внимание притихших Тары и Джейн. Она подпрыгивала на месте и радостно кричала, размахивая свободной рукой:
— Девчонки! Идите сюда! Сейчас наша очередь. Санта посадит ее на колени. Слышите? Ну, что вы там замерли? Давайте скорее к нам.
На лице Джейн появилась ласковая улыбка.
— Это я не могу пропустить! — воскликнула она.
— Я с тобой, — с облегчением вздохнула Тара.
Пока они пробирались к возбужденно галдящей толпе взрослых и ребятишек всех возрастов, Джейн сказала:
— Сегодняшнюю ночь я опять хочу провести с Отэм, если ты, конечно, не против.
— Ну что ты, Джейн, я отлично понимаю твои чувства и поэтому, естественно, не против.
Джейн остановилась и дернула Тару за рукав.
— Знаешь, мне бы очень не хотелось, чтобы после смены ты возвращалась домой. Может, передумаешь?
Весь день Тара ломала голову, думая об этих дурацких письмах, о своем доме, об их общей безопасности, но так ничего и не придумала. На сердце было тяжело, но подруге необязательно знать об этом.
Тара игриво прищурилась.
— Кто же купит эту елочку и доставит домой, если не я?
— Но…
— Никаких «но», Джейн. Я положила столько трудов, чтобы приобрести и обустроить свой маленький домик, ты себе представить не можешь. Поэтому я бы предпочла не покидать его. — Она грустно усмехнулась. — Мама не погладила бы меня по головке, если бы узнала, что я дала деру при малейшей опасности.
— Так уж и при малейшей?
— Господи! Всего-то несколько угроз от какого-то психопата. Да и не угроз даже…
Джейн едва слышно вздохнула:
— Клинт не одобрит твое решение. Тара.
— Какое мне дело до того, что одобрит или не одобрит Клинт! Все, что меня волнует, — это чтобы вы с малышкой были в безопасности.
— С нами все будет в порядке. И никто не навредит моему ребенку — по крайней мере если я буду рядом! Уж я-то сумею позаботиться о своей дочке.
Решимость в ее голосе порадовала Тару, но сердце почему-то болезненно сжалось. Уж не от ревности ли к материнским чувствам Джейн?
— Я даже представить себе не могу, насколько тесно связаны мать и дитя, — вздохнула она.
— Пошли, а то все пропустим. — Джейн взяла ее за руку и ввела в центр нарядной толпы, где на коленях у Санта-Клауса сидела маленькая Отэм. Девчушка беззубо улыбалась, а люди вокруг хлопали в ладоши. — Что же касается твоих последних слов, вспомни, что говорила Мариссия: ты все это еще испытаешь.
— Хотелось бы верить.
И впервые в жизни Тара задумалась над тем, как хорошо было бы иметь ребенка.
* * *
Примерно в половине третьего утра в окна ударил свет автомобильных фар.
Клинт сжал челюсти. В кромешной тьме он сидел в пропитанной сосновым ароматом гостиной Тары. Когда свет от фар погас. Клинт перевел взгляд на дверь, зная наперед, что произойдет дальше. Вот женские каблучки простучали по дорожке, ведущей к крыльцу, потом замерли у двери, вот повернулся ключ в замке, и через секунду вспыхнул свет в прихожей.
Пальто на Таре было распахнуто — видимо, расстегивалась на ходу, — из-под него виднелся белый сестринский халат; светлые локоны в беспорядке рассыпались по плечам, на лице застыло тревожное выражение.
Она напряженно всматривалась в сидящего за столом человека, щурясь от яркого света, и наконец узнала Клинта. Одетый во все черное, он мрачно смотрел на нее.
Тара тряхнула головой.
— Фу, Эндовер, — шумно выдохнула она, — как ты меня напугал!
— Правда?
— Сидишь тут в темноте, как… как… — она запнулась, подбирая верное сравнение.
— Как кто?
Не отвечая, Тара громко фыркнула, захлопнула входную дверь и прошла в гостиную.
— Ну, и что ты тут делаешь? — с независимым видом поинтересовалась она. — Охраняешь мою елочку?
Клинт пропустил ее шутку мимо ушей, губы его даже не дрогнули в улыбке.
— У тебя нет никакого уважения к просьбам знающих людей, да? Для тебя они пустой звук, да?
Она положила сумку на кофейный столик.
— Нет, отчего же! Уважаю, но только если они разумны.
— А мои просьбы ты находишь неразумными?
Тара опустилась на кушетку и воздела руки к небу:
— О боже, Эндовер! Ну что ты поднимаешь шум по пустякам! Мы ходили на елочный базар, там я купила эту елочку. Кругом были люди, целые толпы людей. Мы ни на секунду не оставались одни.
Эта женщина сводит меня с ума! — со вздохом подумал Клинт. Какой бы ни была она прежде — послушной, спокойной, уравновешенной, сдержанной, — сейчас Клинт мог сказать одно: более упрямой и своенравной особы он еще не встречал.
Клинт долго буравил ее взглядом, ожидая, что она все-таки почувствует всю тяжесть своей вины, однако прелестное лицо Тары оставалось безмятежно невинным.
— Меня не елка волнует, Тара, и не ваш совместный поход на базар. Я говорю о тебе. Ты вернулась одна в пустой дом. Да здесь кто угодно мог тебя ждать…
