— Сегодня ты тоже намерена доставлять мне одни неприятности. Тара? — прервал ее размышления низкий мужской голос.
Тара сквозь зубы втянула в себя воздух. Она была не из тех, кто валится со стула или подскакивает до небес, когда кто-то неожиданно подкрадывается к ним из-за спины. Просто этот бархатный баритон всегда действовал ей на нервы, вот и все.
Справившись с дыханием, Тара медленно повернулась. В двух шагах от нее стоял самый потрясающий мужчина из тех, кого ей доводилось встречать в жизни.
Клинт Эндовер.
Со школьных времен Клинт, конечно, изменился. Правда, уже тогда он обладал привлекательной внешностью, убийственными синими глазами и умопомрачительной улыбкой. Сейчас же, когда женщины смотрели вслед этому статному темноволосому красавцу, в их глазах явственно читалось вожделение и немедленная готовность прыгнуть к нему в постель. Изгиб его губ стал тверже, тело обросло грудой рельефных мышц. А глаза… Любая, заглянувшая в них, сразу же теряла способность соображать.
К сожалению, и Тара попала под действие его чар.
Всмотревшись в его фантастические глаза, она заметила, что теперь в их глубине прячется боль. Этого человека преследует чувство вины и… смерть.
И неудивительно, с грустью подумала Тара. Весь Роял знал, что Клинту многое пришлось пережить.
— Доставлять неприятности — это не ко мне, — вступила она в их обычную утреннюю перепалку.
— Да что ты говоришь! С каких это пор ты стала пай-девочкой?
— Я была ею всегда.
— Сомневаюсь. — Клинт оперся о стол дежурной сестры и кивнул сотруднице, отвечавшей на телефонные звонки.
— Не надо корчить из себя всезнайку, Эндовер, — тихо произнесла Тара. — Ты меня совершенно не знаешь.
Он сделал то, что неизменно делал со всеми женщинами: одним-единственным взглядом приковал ее к месту.
— У меня исключительная память, Тара, Я знаю тебя как свои пять пальцев.
Тара замерла, ощущая нехватку воздуха в легких. Впрочем, что это она так разволновалась? В его словах не было никаких намеков, одна голая констатация фактов.
Увы! В присутствии Клинта Эндовера ей было трудно держать себя в руках. Рядом с ним она, холодная и рассудочная, становилась обыкновенной женщиной.
Женщиной, которая никак не могла справиться со своими воспоминаниями…
…Юный Клинт, еще совсем подросток, обнимает ее в городском парке, прижимает к себе и целует, обдавая запахом отцовского одеколона…
— Это было тысячу лет назад, — усмехнулась Тара.
Он склонился над ней.
— Как я уже сказал, у меня хорошая память. И ты доставляла мне неприятности даже тысячу лет назад.
Тара покосилась на сотрудницу, потом встала со стула и произнесла, сильно понизив голос:
— Юношеский поцелуй — это совсем не неприятность.
— А для меня он стал именно таковым, — ровным голосом сказал Клинт.
У нее мгновенно пересохло во рту. Не потому, что своим ответом он намекнул, будто не прочь повторить тот поцелуй, а потому, что этого хотела она сама!
Тара решила перевести разговор в другое русло.
— По-моему, до сих пор мы с тобой неплохо ладили, Клинт, — слова давались ей непросто. — А знаешь, что нам помогало? То, что мы держались на расстоянии друг от друга. Что же произошло теперь?
— Вчера ты упомянула, что если Джейн выпишут из больницы, ты заберешь ее к себе.
Тара кивнула:
— Ей здесь не нравится, Клинт.
— Ей не нравится ее нынешнее состояние.
— Да, и оно усугубляется тем, что она находится в больнице.
— Для нее это самое безопасное место. Тара нахмурилась.
— Безопасное? Что, черт возьми, это значит? Она…
Клинт поднял руку, призывая Тару успокоиться, и отрывисто проговорил:
— Я просто думаю, что ей требуется дальнейшая медицинская помощь…
— Я вообще-то медсестра, если помнишь, — начала кипятиться Тара.
— Помню. Но я несу ответственность за Джейн, поэтому считаю, что она должна оставаться здесь и…
Тара не дала ему договорить.
— Пока Джейн лежит на моем этаже, ответственность за нее несу я! — заявила она чуть резче, чем хотела.
— Упрямство не входит в число людских добродетелей, сестра Робертс.
— Тактика давления — тоже, мистер Эндовер.
Клинт уставился на нее, ноздри его трепетали.
— Неприятность, — мрачно проговорил он.
Тара не дрогнула, не отступила назад, хотя ее и жег нестерпимый жар, исходящий от его сильного тела. Опять это слово.
Неприятность. Никто и никогда так ее не называл.
А какая она на самом деле? Осторожная, прагматичная, обладающая сильной волей. Именно так привыкла думать о себе Тара, именно такие характеристики очень подходили ей.
Но — неприятность? Никогда и никому не доставляла она неприятностей.
Будь на его месте кто-либо другой, Тара бы непременно обиделась. Но он стоял так близко и смотрел на нее такими глазами, что, как она ни пыжилась, обиды не возникало.
Удрученная ходом собственных мыслей, Тара вернулась к столу и взяла карты больных, которые только что заполняла.
— Мне нужно работать.
— Мне тоже.
— Оно и к лучшему, — кивнула Тара. — Давай займемся каждый своим делом. Удачного вам дня, мистер Эндовер.
Она повернулась, но Клинт решительно схватил ее за локоть.
— Черт побери, Тара!
— Джейн находится в прекрасной физической форме. Все, что ей нужно — это тихое место, где она сможет расслабиться и отдохнуть. И тогда память наверняка возвратится к ней. Я могу обеспечить ей хороший уход. Она должна общаться с Отэм.
Клинт сложил руки на груди, глаза сделались каменными.
— Дэвид и Мариссия могут приносить девочку сюда, — процедил он.
Проигнорировав его замечание, Тара прошла мимо, бросив на ходу:
— Извини, меня ждут пациенты.
— Тара, ты не слушаешь меня, — повысил голос Клинт.
— Не слушаю, — подтвердила она, не оборачиваясь.
— Не вздумай забирать ее! Пожалеешь!
Цокая каблучками по мраморному полу, Тара уходила прочь от человека, который вот уже столько лет полностью владел ее сердцем.
Она резко вздернула подбородок. Ее работа, ее больные — вот что самое важное, вот о чем она должна думать. Так она и будет поступать, даже если это и спровоцирует войну с неустрашимым, опасным и таким желанным Клинтом Эндовером.
* * *
