Он был настоящим мастером на все руки, этот большой, темнолицый, облысевший человек из Фиртафилки. Он выращивал урожаи и разводил скот, а еще был умелым рыбаком, мореходом и кораблестроителем; при необходимости же он мог быть и кузнецом. В общем, настоящий первопроходец. Поначалу у них было очень мало животных по сравнению с тем количеством людей, которым они располагали. И все же они смогли выйти из положения, обнаружив все необходимое для жизни в лесах, окружавших поселение. Скаллагрим прекрасно умел строить корабли, а к западу от Мюрара не было недостатка в строительном лесе. Скаллагрим построил себе ферму в Альптанесе. Оттуда его люди отправлялись ловить рыбу, охотиться на тюленей и собирать птичьи яйца (всего этого там было в изобилии). В то время у берегов острова встречалось немало китов, на которых можно было свободно охотиться при помощи гарпуна. И всех этих животных можно было поймать без особого труда, так как они никогда прежде не встречали человека и не боялись его.
По прошествии непродолжительного времени поместье Скаллагрима опиралось уже не на него одного. Теперь он растил двоих сыновей – Торольфа, статного и прекрасного, и Эгиля, темнолицего и некрасивого. Торольфу с самого рождения было предназначено прославиться: став взрослым, он много путешествовал за границей, был другом норвежского короля Эйрика Бладейкса и возлюбленным Гуннхильд – королевы-чародейки. Но ее любовь к нему со временем обратилась в полную противоположность, и Торольф бежал, спасаясь от ненависти Гуннхильд. Умер он как герой в Англии, сражаясь за короля Ательстана.
Эгиль же стал викингом и величайшим поэтом средневековой Скандинавии. Сыном Эгиля был Торстейн Белый, а дочерью Торстейна была Хельга – прекраснейшая из всех женщин, когда-либо живших в Исландии. За ее любовь в далекой Норвегии сражались между собой и убили друг друга Гуннлауг Вормтан и Графн Поэт. Никакая другая семья в Исландии не могла похвастаться таким количеством выдающихся людей. Скаллагрим – викинг-фермер и первооткрыватель новых земель на западе, и Эгиль – викинг-поэт, страстный, хитрый, коварный, безоглядный как в любви, так и в ненависти; человек, всей душой принадлежавший Одину. Возвышенные и одновременно прагматичные, жестокие и созидающие – они и им подобные творили историю, культуру и законы своей новой родины, чем и заслужили посмертную славу. Столетия спустя поколения, населявшие Мюрар, станут объектом повествования в саге, носящей имя Эгиля и наиболее полно отражающей историю исландских викингов; тогда как в другом сказании (о Гунн-лауге Вормтане) речь пойдет о роковых событиях, последовавших за сватовством к Хельге Прекрасной.
Заселение Исландии и зарождение здесь новой республики нашли широкое отражение в работах средневековых авторов. В то время существовали люди, просто описывавшие исторические события (как, например, Ари Торгилльссон и составители «Ланднамабок»), и те, кто творчески переосмысливал действительность, подобно сочинителям сказаний. Именно они донесли до нас (изрядно приукрашенный творческой фантазией) весь ход событий с 870-го по 1262 год: от времени прибытия первых поселенцев до конца существования независимой республики. Именно к истории и сказаниям нам и следует обратиться в данный момент.
Когда первые поселенцы прибыли в Исландию, страна была полностью в их распоряжении. Им не пришлось подчинять себе местное население – такового здесь просто не оказалось. Не довелось испытать страха и перед внешними врагами. Им была предоставлена уникальная возможность самостоятельно формировать нацию. Все они отличались редкой уверенностью в себе и консерватизмом и поначалу от души наслаждались независимой жизнью в своих поместьях, распределяли землю, добивались подчинения, устанавливали законы, защищали собственные интересы и интересы своих сторонников. С самого начала они были вовлечены в кровавые распри. Они встречались как друзья и затем сталкивались как враги. И вскоре необходимость сосуществования с людьми столь же решительными, как они сами, заставила их приступить к формированию правительства и сопутствующих ему учреждений. Их подход к этой проблеме, как и к прочим вещам в Исландии, отличался от того, что практиковалось в других странах. Благодаря стабильному росту нации сложилось положение, при котором светская и религиозная власть оказалась сосредоточена в руках одного и того же человека.
Сейчас уже трудно определить, насколько религиозны были исландцы. Очевидно лишь, что проникшее туда из кельтских стран христианство вскоре исчерпало себя, что же касается скандинавских богов, то хотя у Ньёрда, Тюра, Бальдра и даже у Одина были свои почитатели в стране, настоящей популярностью пользовался там Тор с его молотом и Фрейр. Поклонение Богу требует особой церемонии и посвященных ему празднеств, а также особого места для поклонения. Узнать же о том, как все это происходило, мы можем не столько из археологических отчетов, сколько из древних саг. Один из наиболее фанатичных почитателей Тора, Торольф Мострарскегг, воздвиг такой храм в Хофстадире (Брейдафьорд). Дерево для него доставили из Норвегии, из старого храма Тора в Мосте. При этом даже землю для пьедестала, на котором стояло изображение Тора, Торольф привез с собой.
Рис. 2. Норманнский храм. Храм в Хофстадире, неподалеку от Миватна, Исландия. Вид с севера. На переднем плане «алтарь», а за ним – зал. Приблизительные размеры 44x6,8 м. С рисунка Даниеля Бруна и Финнура Йонссона
«Он выстроил храм – по-настоящему величественное здание. В боковой стене, ближе к одному из приделов, была устроена дверь, а внутри стояли балки с корабля с вбитыми в них гвоздями, которые называли гвоздями Бога. Все внутреннее помещение представляло собой большое святилище. Еще дальше находилась комната, напоминавшая своим устройством нынешние церковные хоры, а в центре этой комнаты, подобно алтарю в христианских храмах, располагался пьедестал, на котором лежал ручной браслет без одного звена. Весил он двадцать унций, и на нем люди должны были приносить свои обеты. Священник, служивший в храме, обязан был носить этот браслет на руке во время всех общественных собраний. Помимо браслета, на пьедестале должны были находиться чаша для жертвоприношений и особая веточка, при помощи которой из этой чаши разбрызгивалась кровь, называемая хлаут. Это была та кровь, которая проливалась в момент принесения в жертву богам специально отобранного животного. В той же самой комнате были расставлены изображения богов».
Разумеется, выстроить такой храм и соблюсти порядок и непрерывность жертвоприношений было под силу только очень богатым людям. Поначалу быть в числе священников (годорд) означало иметь «власть, но не деньги». И если кто-то желал принять участие в храмовых церемониях, он должен был заплатить за эту привилегию деньгами и почтительно относиться к священнику. Вскоре это стало их постоянной обязанностью: выплачивать налог на храм, сопровождать священника (годи) во время публичных выходов. Сам священник всячески способствовал росту своего авторитета среди верующих. Он был наставником в духовной сфере, а с усилением светского влияния неизбежно становился и единственным господином.
