"Ардент" капитан-лейтенанта Г.А. Марсден заметил "большой корабль, идущий контркурсом. Я сразу атаковал и выпустил оставшиеся торпеды с очень близкого расстояния. Но прежде, чем я успел оценить результат попадания торпед, противник включил прожектора.
Тогда я обнаружил, что "Ардент" атаковал дивизию германских линкоров.
Наши орудия были совершенно бесполезны против такого неприятеля, нам оставалось только ждать первого их залпа. Наконец он прогремел. Снаряд за снарядом попадали в нас, наша скорость снизилась, и мы остановились. Все наши три орудия прекратили огонь. Я был ранен, но не ощущал серьезной боли или неудобства, хотя позднее из раны достали осколок размером с мой мизинец. Затем противник выключил прожектора и внезапно прекратил огонь. Я понял, что корабль тонет, и приказал старшему помощнику спускать шлюпки и плотики, чтобы попытаться спасти как можно больше людей. Я увидел страшную картину опустошения, когда пошел на корму.
Многие были убиты. Я отдал приказ спасаться по способности. Затем нас снова неожиданно осветили прожекторами, и враг всадил в нас еще пять залпов в упор. "Ардент" превратился в пылающий факел, лег на правый борт и перевернулся. Меня сбросило в море, и я схватил спасательный буй, который мне подало само провидение. "Ардент" медленно затонул, дым и пар растаяли. Я увидел на воде головы – спаслось 40 или 50 моряков. Они могли рассчитывать только на спасательные буйки, поэтому я боялся, что выживут немногие. Я видел, как люди тонули один за другим. Но никто не выказал страха перед смертью, никто не кричал и не звал на помощь.
Прошла целая бесконечность, прежде чем появилось солнце. Я нашел шлюпочное весло и сунул его подмышки. После этого я несколько раз впадал в забытье, просыпаясь, лишь когда волна.захлестывала мне в лицо.
Наконец я очнулся и увидел подошедший "Марксмэн". Я позвал на помощь и услышал ответный крик, которым меня старались приободрить. После этого я снова потерял сознание и очнулся уже на борту эсминца. Меня подобрали около 6.00".
Из всего экипажа, кроме Марсдена, спасся только 1 человек. Капитан, воздавая должное погибшим, позднее писал: "Весь экипаж сражался с крайней отвагой, пока наш корабль не затонул. Свою смерть они встретили спокойно и счастливо, как люди, до конца исполнившие свой долг". Эту эпитафию заслужили многие моряки обоих флотов.
Эти серии ожесточенных стычек между 4-й флотилией эсминцев и Линейным Флотом Шеера стоили немцам 2 легких крейсеров, англичане потеряли 4 эсминца потопленными и 3 тяжело поврежденными. Эсминцы Винтура в одиночку приняли на себя удар всего германского Линейного Флота, и ни один человек не дрогнул. Снова и снова они выходили в атаку, пока уцелевшие эсминцы не расстреляли торпеды до последней. Они показали выдающуюся отвагу и умение. И если эти эсминцы не сумели добиться большего, то винить следует не людей. К сожалению, британские торпеды тоже оказались не на высоте, как и ранее снаряды. Но решимость Шеера до рассвета выйти к Хорнс-рифу поколебалась лишь на мгновение. Более того, хотя ночную тьму почти час неоднократно вспарывали вспышки залпов тяжелых орудий, ни единое известие об этом не дошло до Джеллико. Почему не доносили дерущиеся эсминцы – еще понятно. Но с 23.15 до 0.15 очень многие корабли видели противника и должны были сообщить своему главнокомандующему, что Флот Открытого Моря остался у него за кормой. Они этого не сделали, и оправданий им нет. Начиная с 22.00, торпедированный "Мальборо" уже не мог держать 17 узлов и постепенно отставал вместе со своей дивизией. Так как Берни ничего не сообщил Эван-Томасу о проблемах своего флагманского корабля, 5-я эскадра линкоров, следовавшая за "Мальборо", отстала вместе с ним. Курс Шеера проходил всего в 3 милях от этих 7 линкоров, и они видели бой 4-й флотилии эсминцев лучше, чем какиелибо другие британские корабли. В самой хорошей позиции находился линкор "Малайя".
В своем рапорте капитан I ранга Бойл писал: "23.40. В 3 румбах позади траверза наблюдал атаку наших эсминцев на вражеские корабли, идущие примерно тем же курсом, что и мы. Головной корабль имел 2 трубы, 2 мачты и характерный кран – очевидно, это был дредноут типа "Вестфален". Это как раз и был сам "Вестфален", возглавляющий колонну Шеера. Артиллерист "Малайи" навел башни на него и запросил разрешение открыть огонь. Но Бойл отказал.
Как и Арбетнот 16 декабря 1914 года, он заявил, что адмирал должен видеть противника, и "Малайя" будет ждать приказа. По той же самой причине Бойл запретил использовать радио. Фактически и "Барэм", и "Вэлиант", и корабли Берни видели только "постоянные атаки минных судов против кораблей, которые они не могли опознать, сначала на западе, потом – на севере".
Левее 4-й флотилии находилась 13-я флотилия. Поэтому в 23.30 Фэри увидел яростную стрельбу на правом траверзе "Чемпиона". Он немедленно увеличил скорость и повернул на восток, "потому что не мог атаковать врага, поскольку наши же силы располагались между ним и мною". Фэри сделал это, не потрудившись оповестить флотилию. Так как огни на кораблях были погашены, то командир потерял все свои корабли, кроме "Морсби" и "Обдюрейта". Более того, своим странным поступком он вынудил остальные британские флотилии, находившиеся восточнее, сдвинуться еще дальше в этом направлении, что открыло дорогу германскому флоту. А пара замыкавших строй флотилии эсминцев – "Менейс" и "Нонсач" – едва не попала под таран "Франкфурта" и "Пиллау". Так как эсминцы Гранд Флита никогда не готовились к совместным ночным атакам, то действия Фэри вполне объяснимы. Однако это был еще не самый страшный пример упущенных возможностей.
Вскоре после того, как германские линейные крейсера передвинулись в хвост Линейному Флоту Шеера, фон Эгиди сообщил, что поврежденный "Зейдлиц" больше не может давать
16 узлов. Командующий приказал ему двигаться к Хорнс-рифу самостоятельно. Фон Эгиди взял курс на восток. Затем флагман Хиппера "Мольтке" потерял свою эскадру и тоже уклонился на восток. В результате оба линейных крейсера врезались прямо в линкоры Джеллико. В 22.30 корабль капитана 1 ранга фон Карпфа заметил 2-ю эскадру линкоров Джеррама. В свою очередь он был замечен "Тандерером", замыкающим строй.
Но капитан 1 ранга Дж. А. Фергюссон и огня не открыл, и сообщить не подумал, так как "было нежелательно открывать позицию нашего линейного флота". Временно отклонившись на запад, Карпф вскоре лег на прежний курс и около 22.55 вновь заметил впереди корабли Джеррама. На сей раз никто из англичан "Мольтке" не увидел, и германский флагман ускользнул во второй раз. Затем Карпф повернул к Хорнс-рифу, но третья попытка пробиться была сорвана в 23.20. Хиппер приказал капитану повернуть на юг, а в 1.30, когда "Мольтке" вышел далеко в голову Гранд Флиту, повернуть к цели.
Рация линейного крейсера не действовала, и никаких известий об этих встречах Шеер не получил, пока в 2.27 Хиппер не столкнулся с миноносцем G-39. Но это было уже слишком поздно. Но если бы Хиппер и радировал что-то Шееру, то лишь подсказал бы, что курс SO-t-O проведет его за кормой британского Линейного Флота.
Спасение "Зейдлица" еще более невероятно. Около полуночи его заметили с "Мальборо".
Берни и Росс увидели "большой корабль" и ничего не предприняли. На "Ривендже" капитан 1 ранга Э.Б. Киддл удовлетворился неправильным позывным. Командир "Эджинкорта" решил "ничего не делать, чтобы не выдать положение нашей дивизии".
