На это получил от командующего армией телеграмму с указанием, что агентурные сведения о противнике преувеличены, также преувеличены сведения о нем в Липно, что предрешать какие-либо вопросы об отходе преждевременно, что Туркестанский корпус взял Сольдау и там держится крепко и что я должен также держаться. На распределение же войск согласен и что Скемпе не отдавать немцам.
До этого я недели две как был нездоров, и состояние мое с каждым днем ухудшалось, а 2 ноября я дошел до такого состояния, что должен был слечь в постель и оказался неспособным к какой-либо работе, поэтому, 3-го числа сделав все соответствующие распоряжения, 4 ноября сдал командование корпусом старшему начальнику дивизии, подал рапорт о болезни, и меня эвакуировали из Серпца в Варшаву.
Насколько я помню, корпус я оставил в следующем положении: 2-я бригада 4-й пехотной дивизии, переправившись у Плоцка на левый берег Вислы, вступила в бой с немцами и была подчинена командиру VI Сибирского корпуса, 1-я бригада 16-й пехотной дивизии подошла к Плоцку, 1-я бригада 4-й пехотной дивизии стояла у Скемпе, имея против себя противника; 2-я бригада 16-й пехотной дивизии сосредоточилась у Серпца, немцы повели наступление из Рыпина на Серпец и 6-й уланский полк стал перед ними отходить, часть немцев обошла Липно и двинулась по правому берегу реки на Плоцк, и перед ними отряд генерала Роппа отступил, а V Сибирский корпус на левом берегу потерпел неудачу и отступил к Плоцку. Бригада 63-й дивизии с дороги тоже была повернута к Плоцку.
Из изложенного видно, что для выполнения задачи, поставленной армии, собственно говоря, строго продуманного плана не было выработано, точных сведений о противнике не имели, а агентурным данным не верили. Кавалерия только наблюдала за передовыми частями противника, и последний умело этим пользовался, скрывая все, что у него было за ними. Выставляя передовые части на широком фронте и оттесняя небольшими пехотными частями нашу кавалерию, производил фуражировки, что называется, у нее под носом.
И действительно, главная задача армии была – прикрыть фланг и тыл наших армий, действовавших на левом берегу Вислы от Торна. Сама задача указывала на то, что действия армии должны были быть преимущественно пассивными. Для выполнения надо было прежде всего определить то направление, по которому противник может нанести удар, и на этом направлении дать армии такое положение, чтобы противник не мог игнорировать ее, и затем привлечь на себя все силы его и держать их около себя, пока не будут приняты меры к парированию этого удара. В данном случае такое направление для немцев было от Торна по левому берегу Вислы. Наступая по правому берегу, они ничего не выигрывали, так как нарывались на крепость Новогеоргиевск, а обходить ее с востока им было не по силам. Поэтому необходимо было сразу переправить два корпуса на левый берег Вислы; выбрать для них позицию, которую и укрепить; третий корпус держать на правом берегу у г. Плоцка всегда готовым перейти на левый берег, для чего построить мост, который хотя и был построен, но только 3 ноября, а четвертый корпус держать на правом берегу для помощи крепости в случае, если бы немцы двинулись к ней. Что же мы видим в действительности: три корпуса держатся на правом берегу Вислы вдали от переправы, и только в конце операции, чуть ли не спустя дней 10 по сосредоточении, VI Сибирский корпус выдвигают к Плоцку, и то не для занятия позиций на левом берегу р. Вислы, а для постройки и занятия предмостного укрепления у Плоцка. В общем вся операция ведется нерешительно и наполовину пассивная, наполовину активная. Наступление ведется слабо, и корпуса бесцельно стоят большую часть на местах, давая возможность немцам безнаказанно сосредоточиваться, а I Туркестанский корпус почему-то самостоятельно направляют в Германию на Сольдау и опять-таки вдаль от наивероятнейшего операционного направления немцев и продолжают брать его, несмотря на то, что там немцы оказывают упорное сопротивление и сосредоточивают свои войска у Лаутенбурга. VI армейский корпус держат у Серпца, на пункте, неимеющем никакого значения для операции, напротив, поставившим корпус в невозможное положение отбиваться от немцев, наступающих по радиусам на широком фронте с разных сторон, причем корпус удален от Плоцка на 60 верст, а от Сольдау около 100 верст. Корпуса действуют разрозненно и располагаются так, что подать помощи друг другу не могут. Самостоятельность корпусных командиров доводится до минимума, и всякое проявление этой самостоятельности парируется отменой приказаний. Например, если бы не отменили мое распоряжение о занятии 30-го числа Рыпина и если бы VI корпус занял его, то, наверное немцы не рискнули бы двигаться во фланг и тыл I Туркестанскому корпусу.
С агентурными сведениями о сосредоточении немцев в штабе армии не считаются и, как мы видим, считают их преувеличенными. Настолько не верят этим сведениям, что даже когда бригада 4-й пехотной дивизии у Липно вела с немцами бой, приказали все войска вывести из боя. Подобное распоряжение можно было отдать или при полной неосведомленности о противнике, или при полном пренебрежении к нему. Пехота и кавалерия, действуя в одном и том же районе и исполняя однородные задачи, объединены не были, а действовали самостоятельно. При этом в районе, где боевые действия вел VI армейский корпус часть конницы действует впереди пехоты, а часть – позади ее. Благодаря этому действия их были не согласованы, кавалерия помощи пехоте оказывать не могла, наступление немцев в больших силах на Липно и Плоцк для всех было большой неожиданностью, и кавалерия доносила о противнике тогда, когда находила на него или обратно противник на нее находил. Принимая же во внимание большие расстояния между частями армии, донесения эти приходили с большим опозданием и принятие мер к парированию действий противника было уже поздно, например, наступление немцев на Рыпин, на Липно и далее по правому берегу реки на Плоцк.
Что строго продуманного плана операции армии не было, видно уже из того, что в начале VI Сибирский корпус двигают в Цеханув, где он становится в затылок I Туркестанскому корпусу, а затем уже в конце переводят его в Плоцк, заставляя перерезать тыл VI армейского корпуса.
Конечно, благодаря всему этому 1-я армия не только не решала удовлетворительно свою задачу, но даже подвергалась опасности быть разбитой по частям, что в действительности, кажется, и случилось.
В начале операции, судя по направлению корпусов, особенно Туркестанского на Млаву и Сольдау и VI Сибирского в Цеханув, можно было предположить, что решение задачи армии будет активное. Но тогда следовало бы пользоваться вначале тем, что против армии были только слабые силы немцев, и притом разбросанные, и 13-го числа VI армейским и I Туркестанским корпусом перейти в решительное наступление и, перейдя границу, занять Сольдау, Лаутенбург и Страсбург; VI Сибирский держать сзади этих корпусов в резерве, а V Сибирским занять позицию у Гостынина и укрепиться на ней. Тогда немцы, сосредоточившись у Торна, должны были бы большую часть своих сил обратить на эти корпуса. В противном же случае они подставляли фланг и тыл своих войск этим корпусам.
Сводка материалов из дела штаба армий Северо-Западного фронта о действиях 1-й армии с 11 октября по 19 ноября 1914 г.
11 октября 1914 г. последовало распоряжение Главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта о подчинении всех войск, входивших в состав 1-й армии, а также кр. Ковно, командующему 10-й армией генералу Сиверсу и о сформировании с 12 часов дня 13 октября новой 1-й армии в составе корпусов: VI армейского, I Туркестанского, V и VI Сибирских с подчинением этой армии генерал-адъютанту, генералу от кавалерии Ренненкампфу.
