Вследствие этого в приказе на 7 ноября, переданном корпусам в телеграмме № 472, было указано выступить в семь часов утра.
Несмотря на постоянные указания наступать энергично, ломить вперед, получилось донесение Слюсаренко от 12 часов 50 минут дня, что ввиду приказа наступать в связи с соседом его дальнейшее наступление будет зависеть от продвижения II корпуса, почему ему сейчас же был послан телеграфный приказ с указанием на неправильность такого решения и объявлен на первый раз выговор.
В половине четвертого в разговоре с Баиовым Орановский указал, что II корпус должен тяготеть к Ловичскому отряду, т. е. на юго-запад, на что Баиов доложил, что корпусу уже дано это направление.
Указываю на этот малозначащий факт потому, что вечером 19 ноября, при представлении Баиова генерал-адъютанту Рузскому последний, между прочим, и направление корпуса нам поставил в вину, хотя Баиов тут же доложил, что на это получил указание начальника штаба фронта.
К сожалению, Слюсаренко и 7 ноября продвинулся незначительно вперед. Уже в три часа дня получилось от него донесение о выдвижении сильных авангардов, что указывало на остановку на ночлег.
Видя, что поставленная Слюсаренко задача ему не по силам, я решил его сместить, вызвав для его замены Зарако-Зараковского.
Хотя от Слюсаренко в этот день и было еще донесение, что вследствие тяжелого положения 2-й армии он поднимает свой отряд и переходит в наступление, но на самом деле этого не было, он остался спокойно ночевать. Прошел он в этот второй день своего движения опять 8–10 верст, встретив у Гловно слабое сопротивление одной лишь роты, имея у себя в отряде 31 батальон с артиллерией.
Пленный немецкий офицер говорил впоследствии, что, подойди Ловичский отряд хотя бы на двенадцать часов раньше, оба немецкие корпуса не спаслись бы никогда, а Слюсаренко имел полную возможность подойти не на 12 часов, а на целый день, если не больше, раньше, надо было лишь понять положение и быть более исполнительным.
На 8 ноября приказано было II корпусу и Ловичскому отряду атаковать противника, занимающего Брезину, для чего Ловичскому отряду наступать левее линии Хруслиш – Гловно – Брезины, а II корпусу правее, начав обоим наступление в шесть часов утра.
Зарако-Зараковский, к сожалению, не мог прибыть. Совершенно не зная остальных генералов или же признавая их не отвечающими такому ответственному назначению, я решился, не считаясь со старшинством в чинах, командировать состоящего при мне генерал-майора графа Шувалова для командования Ловичским отрядом.
По донесении об этом Главнокомандующему по аппарату было указано, ввиду несвоевременности смены в такое решительное время боя, Слюсаренко не удалять, но так как после передачи моего распоряжения прошло уже более двух часов, я в пять часов вечера донес, что распоряжение уже передано, что надо полагать Слюсаренко уже выехал, причем довольно подробно и указаны были причины удаления. Немедленно после того получился ответ, что Главнокомандующий согласился с приведенными мною доводами. Но как только я 19 ноября удален был от командования армией, Слюсаренко, как неправильно устраненный, восстановлен был в должности той же самой 43 дивизии.
Тем не менее вечером в разговоре по аппарату Орановский передавал мне, что Главнокомандующий не признает назначения Шувалова как не командовавшего ни дивизией, ни корпусом, которого войска не знают, он войск не знает. Перебрав в разговоре со мной всех начальствующих лиц, Орановский передал: «Окончательное решение Главнокомандующего – начальником Ловичского отряда назначается генерал Васильев».
Беря на себя назначение начальников отрядов, Главнокомандующий берет на себя и ответственность за неудачные выборы. В боях же под Брезиной большая доля вины в постигшей нас неудаче ложится на генерала Васильева, не сумевшего согласовать движения своих колонн, недостаточно потребовавшего от бывшего у него 25-го Донского полка поддержания связи.
Надо согласиться, что и граф Шувалов мог в боях под Брезинами не вполне оправдать свое назначение, но в таком случае вся ответственность за неудачный выбор и назначение пали бы на меня как на командующего армией, в данном же случае Главнокомандующий, слишком вторгшийся в сферу моей деятельности, взял ответственность за выбор лица на себя.
Васильев, так же как и Шувалов, не знал эти войска, которые и его, конечно, не знали, несвоевременность же смены начальствующего лица, на что мне по поводу смещения Слюсаренко указывалось, опять повторилась, что, конечно, не повлияло в хорошую сторону.
Генерал Васильев проехал ночью через штаб армии, получив надлежащие указания.
В три часа дня 9 ноября мне по аппарату говорил Орановский, что Главнокомандующий предлагает мне лично отправиться к войскам Ловичского отряда.
Приехав с началом темноты в Гловно, в штаб II корпуса, дал генералу Чурину надлежащие указания, требуя выступления в 9 часов вечера и энергичного наступления, без ночевок, после остановок, до соприкосновения с войсками 2-й армии.
То же самое указал и в штабе Ловичского отряда в Воля-Цирусовом, но вернувшись затем в Гловно, получил телеграмму Баиова, что ввиду отхода V и VI Сибирских корпусов Главнокомандующий приказал мне вернуться к штабу армии в Сохачев, лишив меня таким образом возможности лично провести наступление II корпуса и Ловичского отряда.
Тем не менее, как видно из полученной утром 10 ноября директивы Главнокомандующего, наше движение уже облегчало положение 2-й армии, но тем не менее этой директивой № 2011 приказывалось армиям отходить на линию Илов – Лович – Скерневицы– Томашев, причем войскам 1-й армии занять линию Илов – Скерневицы. Ловичскому отряду при отходе притягивать к себе возможно больше сил противника, дабы этим дать возможность 2-й и 5-й армиям отойти. Привести в исполнение приказано не позже ночи с 10-го на 11 ноября.
Отход наш назад должен был совершенно погубить и бросить на произвол судьбы 2-й и 5-й армии, о привлечении же на себя части сил противника и думать нечего было.
Как только немцы заметили бы наш отход, они несомненно вновь устремились бы в промежуток между нами и 2-й армией, стремясь достигнуть того, в осуществлении чего мы им нашим подходом помешали, т. е. полному окружению 2-й и 5-й армий.
Широкие ворота, открытые распоряжением 4 ноября № 7034 за немцами грозили закрыться, все их части, стиснутые юго-восточнее Лодзи, лишались уже возможности уйти, этим же новым распоряжением № 2011 им вновь открывались широкие ворота, которыми они могли бы воспользоваться или для отхода своих войск из Брезинско-Лодзинского района, или же для нового усиления этой группы для выполнения первоначально поставленной им задачи.
При энергии нашего противника и настойчивости в выполнении раз поставленной задачи можно уверенно сказать, что нашему отходу он, конечно, не мешал бы, но сосредоточил бы все что можно для нового окружения 2-й и 5-й армий.
Это заставило меня послать генерал-адъютанту Рузскому телеграмму за № 651, указывая эти мои соображения, прося разрешения ввиду общего благоприятного положения сначала продолжать наступление до полного боевого соприкосновения с Шейдеманом и только после того начать отход.
