3. Задачи корпусам в большинстве случаев совсем не давались. Им указывалось механическое исполнение передвижений без постановки задачи предстоявшего каждому корпусу маневра. Это лишало командиров корпусов возможности сознательно стремиться к достижению общей цели маневра. Объединение командования группами корпусов, направляемых к общей цели, систематически отсутствовало, а непосредственное управление самим ген. – ад. Ренненкампфом маневрированием корпусов на поле сражения было невозможно вследствие того, что штаб армии был обыкновенно слишком далеко от поля сражения, иногда до 100 верст.
4. В решительные моменты операций под Плоцком, под Ловичем и Брезинами ген. – ад. Ренненкампф уезжал в тыл, не оставляя заместителей и предоставляя командирам корпусов разбираться самим при весьма трудной обстановке, создававшейся отсутствием определенных ясных задач.
5. Техника управления армией, благодаря ненормальным отношениям к своему собственному штабу, была не налажена. Работа штаба была слишком нервная. Приказы выходили не соотнесенными с обстановкой. Пренебрежительное отношение к необходимым подготовительным работам штаба, как например, сводкам имеющихся данных о неприятеле и соседних наших войсках, особенно гибельно сказалось на продиктованном лично ген. – ад. Ренненкампфом, без помощи штаба, приказе 9 ноября вечером в Гловно. Этим приказом колоннам группы корпусов левого фланга 1-й армии было дано неверное направление, которое в связи с неправильным отрешением от должности ген.-л. Слюсаренко погубило всю Брезинскую операцию.
6. Отношение ген. – ад. Ренненкампфа к командирам корпусов и другим генералам было некорректное, иногда оскорбительное. Такое отношение в связи с угрозами отчислений, с одной стороны, и неопределенностью и неясностью собственных его приказаний, с другой, не могло не действовать угнетающим образом на предприимчивость и бодрость духа его ближайших помощников и сотрудников, что и, в свою очередь, не могло не отзываться пагубным образом на успехе боевой работы. Это был действительно, как выражается ген. – ад. Рузский, непрерывный «кошмар».
7. Отношение к войскам было какое-то странное. Если и признать верным то, как утверждают некоторые свидетели, что он умел говорить с солдатами и подойти к ним, то, с другой стороны, бросается в глаза полное неуважение к солдатскому отдыху. Войска 1-й армии, а в особенности V и VI Сибирские корпуса были буквально замотаны, а потому не могли, конечно, дать того боевого упорства, которое дают войска, незамотанные и с умением втянутые в боевую работу.
Все эти выводы приводят меня к заключению, что высказанные генерал-адъютантом Рузским против генерал-адъютанта Ренненкампфа обвинения, повлекшие за собой его отстранение от должности командующего 1-й армией, находят себе полное подтверждение в данных произведенного мною расследования.
Краткая справка о действиях в Восточной Пруссии
В связи с вышеизложенным, не входя ныне в подробное рассмотрение всех действий ген. – ад. Ренненкампфа за время командования им 1-й армией на Восточно-Прусском фронте, как не составляющих прямой задачи Высочайше порученного мне Вашим Императорским Величеством расследования, – я полагаю, однако, необходимым остановиться, хотя бы вкратце, на тех тяжелых обстоятельствах, при которых завершались в конце августа 1914 г. наши военные действия в Восточной Пруссии, так как в них именно имеются данные, характеризующие поведение самого ген. – ад. Ренненкампфа в это трудное время.
Прискорбная неудача наступления 2-й армии генерала Самсонова, сопровождавшаяся гибелью 2,5 наших корпусов, поставила войска 1-й армии в крайне тяжелое положение, создав для неприятеля возможность глубокого обхода левого фланга этой армии. Хотя начальник штаба армии генерал-лейтенант Милеант, предвидя эту опасность, письменным докладом 25 августа убеждал ген. – ад. Ренненкампфа начать немедленно еще своевременный отвод армии, ген. – ад. Ренненкампф с этим не согласился. Когда же к 27 августа 1914 г. положение 1-й армии сделалось действительно очень тревожным и к этому времени ясно уже обозначился обход ее левого фланга со стороны Мазурских озер, последовало распоряжение ген. – ад. Ренненкампфа об отступлении армии по всему фронту.
Около 11 часов вечера 29 августа, когда штаб армии находился уже в Сталупенене, ген.-л. Милеант получил от командира 2-го Железнодорожного батальона, полковника Козлянинова, и начальника этапного отдела, подполковника Аджиева, сведение о занятии неприятелем в 7–8 часов вечера станции Гольдап. Хотя известие это, по словам генерала Милеанта, и было крайне важное, но лично ему оно представлялось тогда мало правдоподобным ввиду предполагаемого им нахождения у Гольдапа войск XX корпуса. Тем не менее генерал Милеант, имея в виду требование самого ген. – ад. Ренненкампфа о том, чтобы все приезжавшие из передовых частей офицеры лично являлись к нему с докладами, предложил полковнику Козлянинову и подполковнику Аджиеву отправиться к командующему армией. Вскоре затем ген. – ад. Ренненкампф, потребовав через полковника Меньчукова генерала Милеанта к себе, в резких выражениях заявил, что последний «ведет против него интригу» и умышленно желал «взволновать» его посылкой важного сообщения через других лиц. После этого он немедленно же устранил названного генерала от должности начальника штаба.
Справедливость обязывает признать, что полученные мной от генералов Жилинского, Милеанта и Якова показания содержат в себе многочисленные свидетельства того, что в наступивший затем трудный и ответственный момент командования армией ген. – ад: Ренненкампф не проявил, к сожалению, должного самообладания, утратив, по-видимому, душевное свое равновесие.
В частности, о прискорбной растерянности ген. – ад. Ренненкампфа и подавленном его душевном состоянии свидетельствуют следующие обстоятельства. Сложившаяся тяжелая для армии обстановка требовала личного присутствия ген. – ад. Ренненкампфа в наиболее опасном для армии месте, т. е. в районе левого ее фланга, где велся угрожающий обход неприятеля, где требовалось энергичное руководство войсками и где, оставаясь в Сталупенене, уже находился ген. – ад. Ренненкампф. Тем не менее, не отдавая каких-либо распоряжений, кроме указания забаррикадировать все выходы в Сталупенен во избежание появления в последнем блиндированных автомобилей, ген. – ад. Ренненкампф в 3 часа ночи с 29-го на 30 августа возможным выехать на автомобилях, вместе со своей свитой и квартирмейстерской частью, в Инстербург, где в то время было совершенно тихо и спокойно. В Сталупенене он оставил распоряжаться армией от своего имени генерала Янова. Эта совершенно бесцельная поездка генерала Ренненкампфа в Инстербург представляется тем более странной, что, предприняв ее, он одновременно потерял всякую связь со штабом фронта и корпусами, так как штаб армии со всей оборудованной связью сосредоточивался тогда в Сталупенене. Одновременно с этим поездка эта явилась и прямым нарушением приказа Главнокомандующего, воспрещавшего начальнику штаба армии под угрозой военного суда переезжать в какое-либо другое место, впредь до устройства связи со штабом фронта. Об этом приказе и. д. начальника штаба генералом Баиовым было доложено ген. – ад. Ренненкампфу, который заявил, однако, что «обстановка» заставляет требовать, чтобы ген.-м. Баиов его сопровождал.
