Историки утверждают, что сухопутную оборону Севастополя начали создавать только в начале июля 1941 г., выбрав на местности удобные позиции для прочной обороны. Кто хоть мало-мальски разбирается в военном деле и побывает в долине реки Бельбек, на высотах Мекензиевых гор, Федюхиных высот, Сапун-горы, тот поймет, что сама природа создала мощную оборонительную систему для Севастополя. Нужно было лишь разумно разместить войска и расставить батареи.
После войны было написано множество книг о героической обороне этого южного города, но не давалось ответа, почему фон Манштейн силами двух пехотных дивизий 54-го корпуса, без танков, но с поддержкой осадных орудий и артиллерии, авиации 8-го авиакорпуса, с поддержкой одной бригады генерал-майора Х. Циглера и трех румынских бригад – без существенных потерь, лишь выжидая удобное время, взял-таки Севастополь к 1 июля 1942 года.
А выжидать (но не бездействовать!) ему пришлось не так уж и мало: с осени 1941 по лето 1942 года.
…Любой, кто подъезжает к селу Верхне-Садовое, а в 1941 г. это было село Дуванкой, на въезде может увидеть бетонированное сооружение – ДОТ (долговременная огневая точка). Точно такой же ДОТ находится напротив Камышловского моста (в прошлом – водоканал, ныне там построен поселок Вавилова); если ехать далее на Севастополь, то дорога у села Фруктовое поворачивает на Мекензиевы горы, а справа опять виднеется ДОТ. После войны, когда город считался закрытым, в этом капитальном строении находился контрольно-пропускной пункт. Это все ДОТы из той же «линии Сталина», что и в Западной Украине, строительство которых координировали до войны Борис Михайлович Шапошников и доктор военных наук, профессор, известный фортификатор Дмитрий Михайлович Карбышев. Только вот строительство, на которое затрачивались немалые народные средства, было не чем иным, как показухой, рассчитанной на общественный интерес Европы, чтобы показать, что товарищ Сталин в эти годы заботился не о чем ином, как об обороне СССР. Чтобы никто во всем мире так и не понял, что страна на самом деле готовилась не к обороне, а к широкомасштабной войне. Но война началась не по плану Сталина, и отступавшие части Красной армии практически не использовали так называемые УРы (укрепрайоны).
Вот в этих трех ДОТах начальник инженерных войск ЧФ полковник Хренов (впоследствии командующий саперной армии, генерал-полковник инженерных войск) рекомендовал использовать в качестве живого щита… морских пехотинцев Отдельных батальонов морской пехоты. Заметим, что каждый ДОТ – это маленький гарнизон, автономный от других подразделений.
Когда авангард 54-го корпуса – бригада генерала Хайнца Циглера – вышла правым флангом на 3–4 км южнее станции Биюк-Сюрень (ныне ст. Сирень), а левым флангом подошла к деревням Заланкой и Атаркой (после войны – Фронтовое и Холмовка, ныне в связи с объединением этих сел – Холмовка), немецкий генерал решил выслать разведдозор к деревне Дуванкой. Думаю, стоит сказать, что Х. Циглер уникальный спецназовец (по современным оценкам), великолепно владевший русским языком и восточными единоборствами; и его подчиненные были профессионалами-спецназовцами, все, как на подбор.
Разведдозор, подкравшись к ДОТу на входе в деревню, обнаружил в нем двух прикованных цепью матросов, один у пулемета, второй чуть поодаль, чтобы мог подавать ленту с патронами. Вернувшись, разведдозор доложил генералу об увиденном, и тот распорядился расковать матросов. Во время допроса те заявили, что являются штрафниками за то, что не собирались воевать против немцев, ну а чтобы они не сбежали, оперуполномоченный особого отдела вместе с солдатами заградотряда заковали их. Они же и уведомили, что по пути к Севастополю в таком же положении находятся их товарищи еще в двух ДОТах.
Генерал-майор Циглер доложил об этом командиру корпуса генерал-лейтенанту фон Ханзену, а тот информировал командующего генерала фон Манштейна. С рассветом Эрих фон Манштейн прибыл на автомобиле в район деревни Атаркой, местное население которой, по словам его адъютанта, состояло из татар и русских. Генерал остановился вблизи железной дороги в двухэтажном особняке, в котором до 1917 г. жил один из управляющих поместья, принадлежавшего Великой княгине Екатерине Юрьевской, морганатической жене Императора Александра II.
Фон Манштейн приказал Циглеру выдвинуть передовые подразделения бригады вдоль дороги до Мекензиевых гор. Один из батальонов бригады, чтобы предотвратить возможный прорыв частей 51-й Отдельной армии с востока направился к лесисто-горным массивам и первую остановку сделал в Темной балке, где впоследствии вермахтом будут размещены склады. Следующий батальон закрепился во втором доме управляющего на Горном ключе у самой железной дороги с противоположной стороны станции Бельбек.
После короткого привала батальон из Темной балки направился к деревне Камышлы, где был встречен огнем 11-го дзота (дерево-земляная огневая точка) во главе со старшиной 1-й статьи С. Раенко, а также старшиной 1 статьи И. Четвертаковым, матросами А. Калюжным, Г. Доля и Н. Еремко. О приближении передового отряда вермахта командира дзота Раенко предупредил местный лесник Журко. И командир приказал Григорию Доле отправиться в Мекензиевы горы, в штаб отдельного батальона морпехоты за подмогой. К условленному времени Доля не вернулся, тогда Раенко с той же целью отправил матроса Еремко. Но не вернулся и тот (оба и остались в живых после войны).
Командование немецким передовым батальоном во главе с гауптманом (капитаном) Корренсом, изучив местность, доложило в штаб генерала Циглера, что взять дзот можно, но с него простреливается вся местность и не исключены потери. Поэтому офицер предложил генералу направить к условленному времени «штуку» в сопровождении двух «мессершмиттов», а он по радио скорректирует атаку люфтваффе. Что и было сделано. Точным ударом дзот был разнесен сброшенной немецкой бомбой. Погибли все матросы. Вот так было дело: твердо, по-военному расчетливо и трагично. Ну а советские историки и писатели – по раз и навсегда выведенными ими правилам политпропаганды – расписали «подвиг» дзота № 11 как нечто уникальное, словно бы целая эскадрилья непрерывно днями и ночами бомбила маленький гарнизон советских моряков-патриотов. И что те в течение этих дней сдерживали натиск превосходящих сил противника, общей численностью доходивших по разным печатным источникам от батальона до нескольких полков! Более того, советские фальсификаторы не погнушались придумать записку, из которой в угоду времени и политике «исчезали» слова, и которую якобы написал один из защитников матрос Калюжный. Записку будто бы нашли на руинах дзота, после чего поместили в музей ЧФ. Там было: «Родина моя! Земля русская! Я сын ленинско-сталинского комсомола, его воспитанник… Я умираю, но знаю, что мы победим. Моряки-черноморцы! Деритесь крепче, уничтожайте фашистских бешеных собак! Клятву воина я сдержал. Калюжный». А затем, когда Хрущев и его клика «разоблачили культ личности Сталина», текст записки стал вдруг чуть короче: «Родина моя! Земля русская! Я сын Ленинского комсомола, его воспитанник…» Та же метаморфоза случилась в музее и с другими экспонатами…
Впрочем, дадим слово самим пропагандистам, ведь это и в самом деле любопытно прочесть, когда спадает с глаз красная коммунистическая повязка. «По всей стране разнеслась весть о славном подвиге героического гарнизона дзота № 11, состоявшего из матросов-комсомольцев… Гитлеровцы атаковали эту огневую точку (здесь следовало бы написать по аналогии: огневую точку сталинцев, – авт.), но не смогли ее взять. Тогда они обстреляли дзот из тяжелых минометов и одновременно обошли его с трех сторон. Дзот бомбардировала авиация. Трое суток моряки-комсомольцы отражали бешеные атаки врага, в которых участвовало до батальона пехоты. В бою пал командир отделения Раенко. …Уже сотни трупов немецких солдат и офицеров устилали подходы к дзоту, а гитлеровцы не прекращали атаки. В ночь на 20 декабря на помощь к героям-морякам подошло подкрепление: заместитель политрука М. Н. Потапенко и матросы-коммунисты П. Корж и К. И. Король. (Вот ведь здорово: сотни «бешеных фашистов» не могут прорваться к дзоту вместе с авиацией, а тут трое отважных коммунистов во главе с зам политрука – нате-с, проползли! – авт.) Они доставили боеприпасы и ручные пулеметы. Немцы продолжали осаждать дзот. И только вечером 20 декабря, когда в живых остались три тяжело раненых краснофлотца, фашистам удалось окружить огневую точку. Герои сражались до последнего патрона и врагу не сдались. Через несколько дней подразделение моряков выбило гитлеровцев из дзота. В нем была найдена записка…» и т. д. и т. п. («История Великой Отечественной войны 1941–1945». В 6 томах. М., 1961, т. 2, с. 306–307)
