В годы командования Черноморским флотом Алексеем Сэмюэлевичем Грейгом в практику вошли якорные цепи вместо канатов, водоотливные помпы, иллюминаторы, сигнальные фонари, дневной (лично изобретен адмиралом!) и ночной телеграфы. Были усовершенствованы ноктоузы для лучшего освещения компасов; кирпичные камбузные печи заменены железными, слюдяные фонари – стеклянными; в каютах офицеров и в кубриках матросов вместо сальных свечей ввели фонари; усовершенствовали крюйт-камеры и лазареты; использовали измерители дифферента, опреснительные установки, переговорные трубы и многое-многое другое.
В 1825 г. из 15 черноморских кораблей в строю находилось 10, тогда как на Балтике – всего 5, что конечно свидетельствует о невысоком качестве кораблестроения в эпоху Александра I. Но не будем судить Императора, ведь он был занят международными делами, имевшими куда как более важную полезность для России, нежели состояние флота.
К счастью, Русский флот не оскудел на флотоводцев и кораблестроителей, которые не ожидали подсказки из центра что и как делать, а находили приложение своим неисчерпаемым силам, отдавая таланты во благо и службы, и Отечества. То были времена, когда понятия «честь» и «русский» были нерасторжимы…
Говоря об этой незаурядной личности, хотелось бы добавить и такой нюанс: это по инициативе главного командира ЧФ и портов вице-адмирала А. С. Грейга построен величественный Севастопольский Морской Собор во имя Святого Равноапостольного Князя Владимира. Во время посещения Севастополя Государем Императором Александром I, адмирал подал докладную записку с предложением о сооружении сего храма; и вскоре были начаты его работы. Но Крымская война сорвала эти планы, отодвинула (как и одновременное строительство Морской библиотеки), и только в 1862 г. работы продолжились, а 5 октября 1888 г. в присутствии Великого князя Константина Николаевича, собор освятили. В нижнем помещении храма под крестообразным памятником из черного мрамора были погребены адмиралы Лазарев, Корнилов, Истомин, Нахимов. На кресте золотом написаны имена и даты смерти всех покоящихся в храме адмиралов, а в лавровом венке помещена надпись: «Ника, то есть побеждай». Сам же адмирал, к слову сказать, нашел свое упокоение на Смоленском лютеранском кладбище в Санкт-Петербурге (Васильевский остров). Он спит рядом с женой Юлией, двумя дочерьми, сыном и невесткой – в семейном склепе, постепенно разрушающемся и от давности времени, и от беспамятства потомков…
Были причины, по которым советская эпоха стирала память о Грейге (так поступали не только с адмиралом), приписывая его заслуги иным людям, – тем, кому повелением красных вождей было дозволено войти в эпоху коммунизма… Причины эти будут слишком весомы, чтобы обойти их вниманием, так что вернемся к ним в другой главе. А что касается приписывания заслуг одних – другим или умалчивание о причастных к делам и события, так возьмем к примеру книжку А. Лурье и А. Маринина «Адмирал Бутаков», изданную Военным издательством Минобороны Союза ССР, М., 1954 г., где много лестных слов сказано о тех, кому советские идеологи разрешили остаться в истории, в том числе и об адмирале Лазареве. «За время своего командования флотом (1834–1851) он фактически заново создал флот… Впервые на Черноморском флоте появились 120-пушечные линейные корабли (что это заслуга его предшественника А. С. Грейга в книге умалчивается. – Авт.)… Строя Черноморский флот, Лазарев одновременно создавал для него в Севастополе главную базу. Он лично руководил разработкой проекта нового Адмиралтейства и сам возил проект в Петербург, где добился его утверждения» (все правда, но только если между предложениями сделать небольшую вставку: «…в Севастополе главную базу, спроектированную адмиралом А. С. Грейгом, т. е. завершив его проект. Лазарев лично руководил разработкой проекта нового Адмиралтейства в Измаиле…». – Авт.) (ст. 15) Несведущий читатель просто пожмет плечами: а что тут такого?! Однако как мало надо для фальсификации! Впрочем, это так, отступление…
И, как бы это ни казалось на первый взгляд странным, практически все события и люди, о которых идет речь в книге, так или иначе связаны с судьбой Черноморского флота, с эпохой его становления, процветания и уничтожения; однако самое пристальное внимание будет посвящено трагическим месяцам жесточайшего противостояния ЧФ в 1941–1942 гг., – но без истории, без погружения в иные эпохи рассказа о драме 40-х годов быть не может!
Адмирал А. С. Грейг заложил (а не адмирал Лазарев) первую Морскую библиотеку на Черном море; он написал ее устав, составил чертежи основного здания и башни. И не вина адмирала в том, что не он ее построил. Но по праву инициатора и первого собирателя книг для библиотеки она должна бы носить его имя. Замечу, что книги адмирал приобретал на свое личное жалование командующего, так же как приобретал и инструментарий, к примеру, для Николаевской обсерватории; по отъезде в столицу, адмирал все оставил учащимся двух морских кадетских училищ. А Морская библиотека, деньги на строительство которой собрал Грейг, после была возведена, но сгорела во времена командования флотом адмиралом М. П. Лазаревым. Между прочим, тогдашние историки отмечали, что вышка Морской библиотеки была наиболее удобным наблюдательным пунктом в городе. Кстати, есть исторические свидетельства, что наезжая в Санкт-Петербургские салоны, Михаил Петрович любил прихвастнуть, приписав себе в заслугу осуществление (чаще – завершение) проектов своего прежнего начальника – Грейга, на что адмирал отвечал саркастической улыбкой: подобная мелочность была ему не характерна, однако и зла на Лазарева не держал, веря, что потомки воздадут по справедливости… Между прочим, хоть и нет сегодня той Морской библиотеки, но осталась чудесная башенка с ангелами, одиноко стоящая на теперешней ул. Советской в Севастополе, – уникальном городе, остающимся и по сей день неким «заповедником социализма»; хотелось бы верить, что это нерусское по сути наименование улицы будет заменено именем достойного предка…
Глава 8
Вступивший на престол Николай I создал в 1825 г. новый «Комитет образования флота» под председательством адмирала А. В. Моллера, в состав которого были введены вице-адмиралы А. Н. Пустошкин, Д. Н. Сенявин, А. С. Грейг, контр-адмиралы П. М. Рожнов, капитан-командоры Ф. Ф. Беллинсгаузен, И. Ф. Крузенштерн и М. И. Ратманов.
Существенно увеличилось число плаваний для перевозки войск и грузов в разные пункты побережья, что потребовало организации навигационного обеспечения безопасности. По инициативе Грейга были созданы достоверные карты и лоции Черного и Азовского морей, построены несколько маяков: створные Инкерманские в Севастополе, плавучий у Кинбурнской косы, в Одессе и Еникале, на Тендровской косе, Таклинский, на мысах Тарханкут и Ай-Тодор. В Бугском и Днепровско-Бугском лиманах по берегам были установлены навигационные знаки. Для оперативного управления флотов в 1819–1820 гг. были выработаны дневные (флажные) и ночные (т. е. фонарем) сигналы. Эти сигналы, разработанные на Черном море, были введены для всего флота России. Тогда же получила развитие система линий оптического телеграфа.
Понимая особую важность южного форпоста Империи и необходимость обороны главной базы флота – Севастополя – адмирал Грейг убедил Императора в необходимости выделить ассигнования на постройку в 1821–1827 гг. батарей (известных как Константиновский и Алексеевский равелины) с ядрокалильными печами на входных мысах Севастопольской бухты. Он же разработал план постройки оборонительных сооружений для защиты города с суши, но средства не были выделены, – что впоследствии, в 1854 г., трагически сказалось на обороне Севастополя.
