– Десерты – это мой единственный грех, Пино. – Священник рассмеялся и потер свой живот. – От них я даже в пост не могу отказаться.
Яблочно-грушевый штрудель не уступал выпечке, которую покупал Пино в своей любимой пекарне в Сан-Бабиле, и он был благодарен отцу Ре за две порции. Он так набил себе живот, что его, довольного, стало клонить в сон.
– Пино, ты помнишь дорогу на Валь-ди-Леи? – спросил отец Ре.
– Самый простой путь – на юго-восток к дороге на Пассо-Анджелога
[4], а потом прямо на север.
– Над деревней Состе. – Отец Ре кивнул. – Один твой знакомый только на прошлой неделе прошел тем путем – через Пассо-Анджелога до Валь-ди-Леи.
– Кто же это?
– Барбарески. Семинарист. Он сказал, что слышал твой разговор с кардиналом Шустером.
Пино казалось, это было сто лет назад.
– Я его помню. Он здесь?
– Уехал в Милан сегодня утром. Вы, вероятно, разминулись в пути.
Пино не придал этому совпадению особого значения и несколько секунд как завороженный смотрел на языки пламени в очаге; он снова чувствовал сонливость.
– Ты только таким путем добирался? – спросил отец Ре. – До Валь-ди-Леи?
Пино подумал, потом сказал:
– Нет, я два раза ходил северным маршрутом, а один раз – трудным путем: отсюда до хребта, а потом через вершину Гропперы.
– Хорошо, – сказал священник. – А то я не мог вспомнить.
Он встал, сунул в рот два пальца и резко свистнул. В комнате воцарилась тишина.
– Дежурные по столовой – к брату Бормио. Остальным – столы очистить и протереть, после чего занятия.
Миммо и остальные ребята, казалось, были знакомы с заведенным порядком, и они почти без возражений (что удивило Пино) принялись за работу. Пино взял свой рюкзак и последовал за отцом Ре, мимо дверей в две большие спальни, в узкую комнату с кушетками, встроенными в стену, и занавесом посредине.
– Не роскошь, в особенности для парня твоего роста, но лучшего у нас сейчас нет, – сказал отец Ре.
– А кто еще со мной?
– Миммо. До этого дня он спал здесь один.
– Он будет счастлив.
– Решайте тут вдвоем свои проблемы, – сказал священник. – Вы старше остальных, так что я не требую, чтобы вы подчинялись общим правилам. А твои правила будут такие. Каждый день ты должен будешь подниматься по маршруту, который я укажу. И ты должен три часа в день уделять занятиям – с понедельника до пятницы. Суббота и воскресенье целиком твои. Устраивает?
Пино подумал, что лазать по горам придется немало, но он любил это дело, а потому ответил:
– Да, отец.
– Ну, тогда устраивайся, – сказал отец Ре. – Хорошо, что ты снова здесь, мой молодой друг. Теперь я вижу, что твое присутствие может стать мне большим подспорьем.
Пино улыбнулся:
– Я рад, что снова здесь. Мне не хватало вас, отец, и Мотты.
Отец Ре подмигнул, стукнул два раза по дверному косяку и вышел. Пино освободил две полки, положил одежду брата на верхнюю. Потом он вытащил свои вещи из рюкзака, разложил книги, одежду и свой разобранный коротковолновый приемник, спрятанный среди одежды, хотя он и отдавал себе отчет в опасности, которой подвергался, если бы его обыскали. Лежа на нижней койке, Пино прослушал сообщение Би-би-си о продвижении союзников, а потом его сморил сон.
5
– Эй! – раздался час спустя голос Миммо. – Здесь я сплю!
– Теперь буду я, – сказал Пино, вставая. – Твоя верхняя.
– Я сюда первый приехал, – запротестовал Миммо.
– Что с возу упало, то пропало.
– Но моя койка не пропадала! – закричал Миммо, бросился на Пино и попытался стащить его с кровати.
Пино был гораздо сильнее, но у Миммо было сердце воина, и он никогда не чувствовал, что пора признать поражение. Миммо в кровь разбил Пино нос, прежде чем тот припечатал его к полу.
– Ты проиграл.
– Нет, – прорычал Миммо, пытаясь высвободиться. – Это моя кровать.
– Я тебе вот что скажу. Когда я буду уходить на выходные, ты можешь на ней спать. Четыре или пять дней в неделю она моя, а два или три – твоя.
Это, казалось, успокоило брата.
– А где ты будешь на выходных?
– В Мадезимо, – сказал Пино. – У меня тут есть друг, он будет учить меня ремонтировать машины и водить их по-чемпионски.
– Врешь.
– Это правда. Он привез меня сюда с вокзала. Альберто Аскари. Лучшего водителя я в жизни не видел. Его отец был чемпионом.
– А с чего это он будет тебя учить?
– Баш на баш. Я его буду учить кататься на лыжах.
– Может, он и меня поучит водить? Я ведь на лыжах езжу лучше тебя.
– Ты видишь сны наяву, братишка. А что, если я буду тебя учить тому, чему меня научит великий Альберто Аскари?
Миммо задумался ненадолго.
– Договорились.
Позднее, когда выключили свет и Пино забрался под одеяло, он стал думать о Милане – бомбят ли его сегодня, как дела у отца, дядюшки и тетушки, спит ли Карлетто на вершине холма или же смотрит, как в городе возникают новые пожары, поднимаются к небу клубы дыма. На миг перед его мысленным взором мелькнула Анна, выходящая из булочной, когда он заговорил с ней.
– Пино? – позвал его Миммо, когда Пино уже начало клонить в сон.
– Да? – раздраженно ответил Пино.
– Как ты думаешь, я скоро вырасту?
– Теперь уже в любой день.
– Я рад, что ты приехал.
Пино улыбнулся, хотя нос у него все еще побаливал.
– Я тоже рад, что я здесь.
Глава шестая
1
Пино снились автогонки, когда отец Ре разбудил его на следующее утро. Было еще темно. Он увидел силуэт священника в свете лампы, которую тот поставил в коридоре перед узкой комнатой братьев.
– Отец? – сонным голосом прошептал Пино. – Который час?
– Половина пятого.
– Половина пятого?
– Вставай и одевайся для прогулки. Тебе нужно набрать форму.
Пино знал, что спорить бесполезно. И хотя категоричностью священник явно уступал матери Пино, он мог быть не менее упрямым и требовательным, чем Порция в самом своем непримиримом настроении. Пино давно решил для себя, что у людей такого рода на дороге лучше не стоять, лучше идти с ними в одном направлении.
Он взял свою одежду и пошел в умывальную одеваться. Тяжелые холщовые, с кожаными вставками короткие штаны, толстые шерстяные носки, пара новеньких жестких ботинок, купленных ему отцом днем ранее. Поверх зеленой суконной рубашки он надел темно-серый шерстяной жилет.
