Книга Делириум, страница 11. Автор книги Лорен Оливер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Делириум»

Cтраница 11

Иногда мне кажется, что во мне две Лины. Одна поверх другой. Первая, та, что снаружи, кивает, когда надо кивать, говорит то, что надо сказать, а вторая, скрытая в глубине, волнуется, видит сны и вместо «синий» говорит «серый». Большую часть времени они действуют синхронно, и я почти не замечаю между ними разницы, но порой мне кажется, что это два абсолютно разных человека и они способны в любую секунду разорвать меня на части. Однажды я призналась в этом Рейчел. Рейчел только улыбнулась и сказала, что все это пройдет после процедуры. Она сказала, что после процедуры все встанет на свои места и жизнь мирно и тихо потечет своим чередом — один день будет плавно переходить в другой, другой в третий и так далее…

— Я готова, — говорю я и закрываю шкафчик.

Слышно, как миссис Джоансон, насвистывая, расхаживает в душевой. Потом звук сливного бачка, потом включается кран в умывальнике.

— Сегодня маршрут выбираю я, — говорит Хана, сверкая глазами и, прежде чем я успеваю возразить, хлопает меня по плечу: — Засалила! Ты — вода.

С этими словами она легко перескакивает через скамейку и со смехом устремляется к выходу из раздевалки. Мне остается только бежать следом.

С утра прошел дождь и остудил все вокруг, а теперь из луж испаряется вода и над улицами Портленда повисает тонкая мерцающая пленка тумана. Небо у нас над головами ярко-синее, залив спокоен, побережье, как широкий пояс, удерживает его серебряную гладь на месте.

Я не спросила Хану, куда она собралась бежать, но меня совсем не удивляет, когда она направляется к Старому порту и дальше к пешеходной дорожке, которая идет вдоль Коммерсиал-стрит в сторону лабораторий. Мы стараемся придерживаться маленьких улочек, где движение не такое активное, но толку от этого никакого. Сейчас три тридцать, занятия во всех учебных заведениях закончились, и улицы заполнены возвращающимися домой студентами. Мимо с грохотом проезжают несколько автобусов и даже протискивается парочка автомобилей. Считается, что машины приносят удачу, поэтому, когда они проезжают мимо, люди тянут к ним руки и проводят пальцами по сверкающим капотам и чистым блестящим стеклам, которые в результате очень скоро перестают сверкать и блестеть.

Мы с Ханой бежим бок о бок и делимся свежими сплетнями. Вокруг слишком много людей, и мы не говорим ни о провалившейся вчерашней эвалуации, ни о том, что это могли провернуть заразные. Вместо этого Хана рассказывает мне о своем экзамене по этике, а я рассказываю ей о том, как Кора Дервиш подралась с Минной Уилкинсон. Еще мы говорим об Уиллоу Маркс, которая не появлялась в школе с прошлой среды. Ходят слухи, что Уиллоу задержали регуляторы, они застукали ее в Диринг-Оак-парке после комендантского часа… с парнем.

Такие слухи ходят об Уиллоу не первый год. Просто она из тех, о ком всегда говорят. У нее светлые волосы, но она постоянно раскрашивает отдельные пряди цветными маркерами. А еще я помню, нас, первогодок, как-то повели на экскурсию в музей и, когда мимо нас проходила группа мальчиков из «Спенсер преп», Уиллоу заявила: «Хотела бы я поцеловать кого-нибудь из них прямо в губы». Она сказала это так громко, что ее легко могла услышать одна из наших наставниц. Говорят, что в десятом классе ее поймали с каким-то парнем, но тогда она отделалась предупреждением, потому что у нее не обнаружили ни одного признака делирии. Время от времени люди совершают ошибки, они носят биологический характер, то есть являются следствием химического или гормонального дисбаланса. Этот дисбаланс приводит к противоестественному поведению — например, когда мальчика привлекает мальчик или девочку — девочка. Такого рода отклонения также исправляются в ходе процедуры исцеления.

На этот раз, кажется, дело серьезное. Мы поворачиваем к Центру, и Хана выкладывает самое ужасное — мистер и миссис Маркс дали согласие на перенос процедуры для Уиллоу на целых шесть месяцев. Это значит, что она даже не сможет прийти на выпускной.

— На шесть месяцев? — переспрашиваю я.

Мы бежим в быстром темпе уже минут двадцать, и я не уверена, из-за чего у меня так колотится сердце — из-за пробежки или из-за новости об Уиллоу. Такого не должно быть, но я чувствую, что мне не хватает дыхания, как будто кто-то уселся мне на грудь.

— Это опасно?

Хана кивком предлагает срезать путь через аллею.

— Такое делали и раньше.

— Да, но неудачно. А как же побочные эффекты? Ментальные проблемы? Слепота?

Существует несколько причин, по которым ученые не позволяют никому младше восемнадцати проходить через процедуру исцеления. Самая главная заключается в том, что процедура, похоже, не действует как надо на молодых людей, а в худших случаях приводит к тому, что у них возникают серьезные проблемы с психикой. Ученые полагают, что до восемнадцати лет мозг у человека еще не до конца сформирован. Вообще-то чем ты старше во время прохождения процедуры, тем лучше, но большинство предпочитают исцелиться ближе к своему восемнадцатому дню рождения.

— Я так понимаю, они считают, что игра стоит свеч, — говорит Хана. — Альтернатива еще хуже, ты же понимаешь. Амор делириа нервоза. Самая смертоносная из всех смертоносных болезней.

Эту фразу можно прочитать во всех когда-либо изданных буклетах о психическом здоровье человека. Хана произносит ее бесстрастно, и от этого мне становится не по себе. Из-за вчерашнего безумия в лаборатории я совсем забыла, что сказала мне Хана перед эвалуацией. Но теперь я вспомнила и то, что она сказала, и то, какими непроницаемыми были ее глаза в тот момент.

— Ладно, хватит, — мне тяжело дышать, я чувствую, что левое бедро начинает сводить судорога, единственный способ избавиться от этого — бежать еще быстрее. — Давай поднажмем, улитка.

— Сама такая.

Хана широко улыбается, и мы обе увеличиваем темп. Боль в легких разрастается, и кажется, что она уже проникла повсюду и разрывает все клетки и мышцы моего тела. Из-за судороги в бедре я морщусь всякий раз, когда левая нога касается тротуара. Так всегда происходит на второй-третьей милях, как будто стресс, волнение, раздражение и страх трансформируются в физическую боль. Тебя как будто колют острые иголки, ты уже не можешь дышать и даже не можешь представить, что предстоит бежать еще дальше, и только повторяешь: больше не могу, больше не могу, больше не могу…

А потом внезапно все проходит. Боль улетучивается, судорога исчезает, тиски перестают сжимать грудную клетку, и я снова дышу легко и свободно. Меня охватывает опущение тотального счастья — подо мной твердая земля, простое движение устремляет меня вперед во времени и пространстве к абсолютной свободе. Я мельком смотрю на Хану и по ее лицу понимаю, что она ощущает то же самое, она пробилась сквозь эту стену. Хана чувствует мой взгляд, поворачивается, конский хвост ее при этом описывает яркую дугу, и поднимает два больших пальца.

Странно, когда мы бегаем, я острее всего чувствую нашу близость. Даже когда мы бежим молча, нас словно бы связывает невидимая нить, мы двигаемся, как будто подчиняясь единому ритму. Все чаще и чаще я думаю о том, что и это изменится, после того как мы пройдем через процедуру исцеления. Хана вернется в Уэст-Энд и заведет друзей среди своих соседей, людей богаче и утонченнее меня. А я поселюсь в какой-нибудь бедной квартирке Камберленда. Я не буду скучать по Хане и забуду, как это — бегать вместе с ней. Меня предупреждали, что после процедуры мне, возможно, вообще разонравится бегать. Совсем. Еще один побочный эффект процедуры исцеления — люди после нее часто меняют свои привычки и теряют интерес к прежним увлечениям.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация