– Это очень срочно! Я тебя очень прошу: быстро достань мне дело!
– Валера! Пять утра!
– Я знаю. Но раз я звоню – ты ж понимаешь: это очень, очень важно!
– До вечера не терпит?
– До утра не терпит!
– Ну не ори… Подожди, возьму карандаш… Диктуй… Какого года? Семьдесят девятого?.. Ладно… И не звони мне больше! Понял? Я сам тебе позвоню…
– Очень срочно! Умоляю, дорогой, очень срочно!
* * *
Раннее ласковое утро.
Ради вот таких минут я и пашу всю жизнь. Восход. Море. Личный пляж. Балкон, отделанный каррарским мрамором.
Ильинский только что проштудировал все досье на Юлию Николаевну.
В ее биографии оказались интересные моменты.
Ильинский почувствовал сердцебиение.
Неужели оно?
А что, надо проверить.
Павел Ильич достал сотовый телефон и набрал номер.
* * *
Звонок был междугородным.
Юлия Николаевна подскочила в постели в своей московской квартире. Сердце колотилось. Телефон звонил, не переставая.
– Да! Да? – подскочила она к трубке. – Таня?!
– Привет, – раздался мужской голос. – Не узнаешь?
– Нет! Кто это? Что с Таней?
– Да ничего, ничего с ней.
Голос, искаженный расстоянием, казался смутно знакомым.
– Кто это говорит?
– Не узнаешь?
– Ты?!
– Я, я…
– Где ты?
– Там же, где и был. В могиле.
– Что?!
– Заслужил вот один звонок. А будешь себя хорошо вести – я тебя навещу.
На противоположном конце провода бросили трубку.
Трубка выпала из рук Юлии Николаевны. Перед глазами все закружилось. Она мягко осела на ковер.
* * *
Михаил Ефремович Шлягун мчался по трассе Южнороссийск – Краснодар.
– Берите ее! – коротко скомандовал он в мобильный телефон.
– Девчонку?
– А кого ж еще, твою-то мать! Живо!..
Шляга бросил телефонную трубку.
Рустама как под дых ударили. Где он сейчас может взять девку?
* * *
Гаранян понимал: не может столь спокойный человек, как Валера, по пустякам звонить в пять утра. Дело, значит, очень для него важное и безотлагательное.
И уже в одиннадцать они договорились встретиться с полковником Ходасевичем на станции «Кузнецкий мост».
Со стороны их встреча свиданием не выглядела. Никто из спешащих по платформе москвичей и «гостей столицы» не заметил, как один немолодой человек обгоняет другого – старого, грузного, – а после их столкновения синяя папочка из рук первого переходит в руки второму.
* * *
Юлия Николаевна очнулась через полчаса.
В тот самый миг, когда ее сознание переходило из обморочного забытья к реальности, она вдруг ясно и ослепительно поняла все.
Догадка была яркой и обжигающей.
Юлия Николаевна бросилась к телефону и стала накручивать номер Таниного мобильного.
Телефон не отвечал.
* * *
Полковник Ходасевич, нарушая все правила конспирации, раскрыл папку прямо на эскалаторе.
Ему было достаточно бегло просмотреть ее, чтобы понять: его догадка была правильной.
Через десять минут он с Центрального телеграфа набирал номер мобильного телефона Тани.
Телефон не отвечал.
Ходасевич стал названивать в ее гостиницу.
– Сожалею, но телефон в номере не отвечает, мсье.
Валера бессильно прислонился к стене междугородней кабинки.
* * *
Татьяна и Том очень быстро вернулись в гостиницу Анган-ле-Бена. Еще быстрее собрали вещи и выписались. Портье-старичок на прощание многозначительно пожелал им «удачи в личных делах»…
Казалось, что вокзал – вот он, рядом, а Таня никак не могла понять, почему они все идут и идут… Она изо всех сил вцепилась в руку Тома – сильно кружилась голова, и почему-то не хватало воздуха. Неужели она заболела? В такой неподходящий момент?
Том вгляделся в ее бледное лицо и аккуратно высвободил свою руку:
– Подожди минуту, Танечка. Я сейчас поймаю такси.
– Не надо! I am fine!
[14]
– слабо запротестовала она.
– В такси – тем более будешь «fine», – решительно сказал Том.
Он быстро нашел машину и приказал водителю:
– Париж! Отель «Риц»!
Таня нашла в себе силы улыбнуться:
– Ты живешь в гостинице для богачей…
Том беспечно махнул рукой:
– «National Geographic» оплатил… Мне-то все равно, где жить.
В машине Татьяне стало чуть-чуть полегче, но все равно ее голос звучал слабо:
– Том, слушай… Я расскажу тебе все с самого начала… Моя мама всегда увлекалась генеалогией нашей семьи и …
Он мягко прервал ее:
– Больше ни слова. Через полчаса мы будем в гостинице, я уложу тебя в постель, закажу обед и потом тебя выслушаю.
У Тани не было сил возражать. Она закрыла глаза и положила голову на плечо Тома. Попыталась расслабиться и подремать. Но в голове упорно стучало: «Сегодня! Сегодня в девять!»
Она почти добилась своего. Она его нашла. Но почему ей не нужна уже ни разгадка тайны, ни сокровища?
* * *
У Рустама оставалась последняя – и единственная надежда. Надежда на то, что девица вернется в свою гостиницу в Париже. Надо же ей забрать свои шмотки?
Правда, внутренний голос ехидно комментировал: «На хрен ей это тряпье – она уже миллионерша!» И Рустаму хотелось заскрипеть зубами, стереть в порошок этот внутренний голос. Разбить окно в такси или морду этому козлу Мелешину. Впрочем, и Рыжий тоже хорош. Коцнуть бы их всех, помощничков… Довели дело до французской ментуры! И при этом девку опять упустили! Втроем упустили, придурки! А сами остались крайними. Их обидчик куда-то испарился, а хозяин кафе заявил полиции, что «эти русские передрались между собой». Робкие возражения Мелешина на ломаном его французском никто и не слушал!
Ищи-свищи теперь эту телку! Только как ее искать?!
Внутренний голос насмешливо подсказал: «Почему же, найти будет можно. В особняке где-нибудь на Багамах…»
Рустам аж застонал.
