И вот вам здрасьте – девка лезла-лезла по скале (он еще боялся – или надеялся? – что сорвется) и вдруг исчезла. Куда ж она могла подеваться?! Василий сам, грешным делом, как получил задание Рустама, обследовал на рассвете, еще до работы, дикий пляж. Осмотрел скалы, чуть не каждый камень на берегу пошевелил – и не врубился, чего тут можно искать. А девица чего-то искала. И теперь вообще испарилась. Слилась со скалой.
* * *
– ЙЕС! ЙЕС! ЙЕС! – запрыгала по пещере Таня.
Клад, она нашла клад! Есть от чего в пляс пуститься. Она решила исполнить свой коронный номер – прыжок с визгом, от него на дискотеках все тащились. Подпрыгнула, завизжала – и врезалась головой в потолок. В ушах зазвенело. Вот балда: пещера-то низкая! Чуть не убилась… Было бы теперь здесь как в романах: в одной пещере и клад, и скелет…
Таня аккуратно осмотрела чемодан. Он был большой, старый, прямоугольный, фибровый. Поверх тщательно перевязан веревками. Веревки от старости потемнели. Как и сам чемодан. Закрыт он крепко. Это хорошо. Если она будет держать его в руках, то с этой скалы ни в жизнь не спустится. Придется его кидать вниз, а потом слезать самой…
* * *
Василий нервничал все больше и больше.
Братки уже подъехали.
Ближе к городу, на обочине, стояла синяя «девятка». В той части дороги, где пляж кончался, – «Ауди-100».
А девица исчезла.
Он не сводил глаз с того места на скале, где она словно сквозь камни провалилась. Бинокль уже нещадно натер ему переносицу…
И вдруг он увидел – вниз полетел какой-то довольно большой предмет. За ним чуть не кубарем скатилась девица. Она в две секунды посрывала с себя одежду и бросилась в море… Василий оценил ее безупречную фигурку и даже вздохнул от жалости – девчонка-то больше не жилец. Дурачку ясно…
Он наблюдал, как она с чемоданом возвращается к прорубленным в «Медведе» ступенькам… Видел, как по грунтовой дороге из леса выезжает новенькая маленькая машинка… «Пежо», кажется… А, так это была ее тачка…
Что дальше?.. «Пежо» уверенно двигается в сторону города. «Девятка» его пропускает. Сзади на хорошей дистанции движется «Ауди». За «Ауди» трогается «девятка».
Прощай, крошка!.. Сегодня Василий получит свою законную штуку баксов и поведет ненасытную Люську в крутой кабак…
* * *
Нехороший сон приснился Марье Петровне. Не дочка ей приснилась, не внучата, не зятек Николай непутевый, а та девчушка, что на красной машинке ее подвезла и денег не взяла. И еще сто долларов за фотографию спрятала.
Снилось Марье Петровне, что Таня эта сидит в кафе. Кафе не наше – заграничное. Столики прямо на улице стоят. Люди по тротуару мимо ходят. Все красивые. Прямо фильм какой-то из ненашенской жизни.
Чего ж тут, спрашивается, плохого?
А вот бабе Маше не по себе. Может, оттого, что сидит рядом с Танюшкой за столиком человек. Только он не черный, как в прошлых видениях, а вполне нормальный. Лощеный такой, заграничный.
Разговаривают они. Все нормально вроде, а страшно бабе Маше. И чувствует она, как Танюше плохо. Как тягостно ей. Как она не говорит даже, а думает: «Ну отпусти ты меня… Пожалей ты… Не хочу я быть с тобой… Помилуй ты меня…» А вслух ничего не произносит. Сидит и улыбается. И что-то веселое говорит. А внутри у нее, у Танюши, заледенело все. Страшно ей, маетно… И Марье Петровне тоже – и страшно, и маетно…
Проснулась она с тяжелым сердцем. Попыталась отогнать сон – не смогла. Сумрачно было на душе.
Марья Петровна опустилась на колени перед иконами и принялась истово молиться.
* * *
Это был его город.
Он всегда знал, всю жизнь свою, что он будет – его.
И вот теперь Южнороссийск полновластно и безраздельно принадлежал ему. В его руках были порты – лесной, нефтеналивной, пассажирский и обычный. Ему принадлежало пять цементных заводов. Таможня. Два банка. Рыбозавод. Швейная фабрика. Пивной завод. Базар обычный. Рынок, где торговали «челноки». Рынок автомобильный. И еще – без числа! – кафе, пляжи, пансионаты, санатории, дома отдыха: все, до последней коммерческой палатки. Все, что давало прибыль.
Нет, ни в одной бумаге, нигде не записано, что он – хозяин. По документам он не владеет ничем. Но все знают: хозяин здесь – он. И спрашивать обо всем надо – у него. И всегда делиться надо – с ним.
Да и он сам не все гребет – себе. Конечно, и ему приходится делиться. И с теми, кто наверху, и с теми, кто снизу. И Шляге, будь он проклят, приходится отстегивать. И прокурору, и городской Думе, и губернатору, и Москве… Да бог знает с кем приходится делиться! Со всеми, вплоть до последнего лоточника, чтобы тот не только силу чувствовал, но и выгоду имел… Но все равно у него – оставалось. Ох как оставалось! Два дома в городе. Три особняка на берегу. Три квартиры любовницам. Семь машин. Дом в Италии. Дом во Флориде. Квартира в Лондоне… Что еще? Два номерных счета – в Швейцарии и на Каймановых островах. Сколько там, на этих счетах? Да уж на каждом поболее «лимона». Можно уехать и жить тихо-спокойно…
Можно. Так ведь не уедешь же. До смертного часа не уедешь… Деньги – фуфло! Главное – власть. Когда ты знаешь, что никто против тебя не пикнет, а пикнет – ты с удовольствием раздавишь. Когда ты знаешь, что любая баба – хоть ты балерина, хоть целочка, хоть прохожая случайная – тебе даст… О, как это заводит!.. Разве не об этом ты думал, разве не к этому готовился, разве не об этом мальчишкой мечтал?..
Но ты мечтал не об одном только городе, напомнил он себе. Ты мечтал о крае. И даже – о стране. Город – оно, конечно, хорошо, да, надо расти. Как там у Маяковского?.. «Стремиться в завтра, вперед, чтоб брюки трещали в шагу!»
Вот и шагнем. Все затрещит! Какие наши годы. Ему всего пятьдесят с небольшим, а «полтинник» для политика – не возраст. В этом году его точно выберут в Госдуму. В партийный список он уже включен. Партия такая, что осечки не будет. А там, в Думе, осмотримся и решим, куда дальше шагать… Устремимся в завтра…
Приехали.
Процессия джипов – а иным транспортом сюда не доберешься – остановилась на каменистом берегу.
Первым – по чину и на правах радушного хозяина – на камни выпрыгнул мэр Южнороссийска Павел Ильич Ильинский. Разминая ноги, стала высаживаться депутация из Москвы.
Скоро здесь, в пятнадцати километрах от города и пяти километрах (если ехать по берегу) от пригородного курортного местечка Косая Щель, будет построен крупнейший в России нефтяной терминал.
Комиссия приехала лично осматривать место, где далеко в море уйдут трубы нефтепровода. К ним потечет через полстраны каспийская нефть, а уже отсюда супертанкеры развезут «черное золото» по всему свету.
Надо срочно продавать особняк в Щели, подумал он. И своим всем посоветовать. Скоро здесь от нефтяной пленки деваться будет некуда. Ну да это потеря небольшая… Зато какие перспективы! Правильно, правильно нефть хоть черным, да золотом называют…
