В саду нашли труп чернокожего подростка – на вид не более шестнадцати лет. (В дальнейшем выяснилось, что на самом деле ему двадцать один, и он уже дважды был судим.) Рядом с телом афроамериканца лежало то самое оружие, из которого был застрелен в своей спальне Джон Макфарлин. А над убитым худеньким черным парнем рыдала (в халатике на голое тело, с "магнумом" в руках) безутешная Пола Шеви.
Вот такую мизансцену застали ворвавшиеся в дом и сад полицейские. Все было кончено.
Впоследствии на основании показаний миссис Шеви и ее супруга мистера Стивена Макфарлина была воссоздана картина преступления. Полисмены пришли к выводу, что, рассчитывая поживиться в богатом особняке, двадцатиоднолетний наркоман афроамериканского происхождения проник в дом, где проживал старший из братьев – Джон. Грабитель, видимо, полагал, что хозяин находится в отъезде (тем более что "Камаро" хозяина не было на подъездной дорожке – Джон три дня как сдал автомобиль в ремонт и передвигался по городу на такси).
Однако старший брат неожиданно для преступника оказался дома. И не просто оказался дома, но встретил грабителя с оружием в руках. Чернокожий наркоман, недолго думая, выстрелил в хозяина. Одна пуля попала Джону Макфарлину в голову, вторая – в грудную клетку.
Обе раны были смертельными.
Именно эти выстрелы услышала в своем доме миссис Шеви. Она еще не спала – засиделась с документами глубоко за полночь. Она разбудила мужа криком: "Звони девять-один-один, у Джона в доме стрельба!" Сама же схватила один из зарегистрированных на ее имя пистолетов и побежала в сторону особняка старшего Макфарлина. На полпути к дому она почти нос к носу столкнулась с убийцей. В его руках блеснул пистолет. Пола немедленно открыла огонь и тремя выстрелами убила грабителя.
"Во дает дамочка!" – восхитился Дима.
"…Дело имело оглушительный резонанс, – продолжал биограф госпожи Шеви. – Все американские телестанции, все более-менее значимые газеты послали в Сан-Франциско своих репортеров. О двойном убийстве писали даже в Польше, где царило военное положение, и в коммунистической России. Дело оказалось интересно буквально всем. Каждый находил в нем нечто созвучное своей душе. Одни – то, что молодой афроамериканец был убит в богатом белом квартале. Другие – то, что трагедия разыгралась, по сути, внутри одной семьи. Третьи – то, что эта семья имела совокупный доход, исчисляемый цифрой с семью нулями. Четвертые – что был убит один из совладельцев самой быстрорастущей компании в Америке…"
Под нажимом общественного мнения дело расследовалось с особой тщательностью. За него взялись лучшие прокурорские и адвокатские команды. До суда Полу отпустили под залог в три миллиона долларов. На работе она взяла бессрочный отпуск. Наконец двадцать второго августа восьмидесятого третьего года начался суд. На слушаниях в суде присяжных достоянием общественности стали любопытные факты. Например, родители застреленного наркомана утверждали, что однажды они видели своего сына "в обществе богатой, очень хорошо одетой белой леди". Впрочем, опознать в той женщине именно Полу родители наркомана так и не смогли.
Плюс к тому – один из дружков погибшего утверждал, что парень в вечер перед преступлением хвастался, что, дескать, получил аванс в пять "косых" за одно "плевое дельце".
"Нутром чую, – прошептал про себя Дима, – это Пола! Пола подстроила убийство своего деверя! Ну и стерва!.."
"…Впрочем, – продолжал автор, – никаких дополнительных доказательств двум упомянутым фактам найдено не было. Никто не видел тех пяти тысяч, которые якобы получил убитый афроамериканец. Никто, кроме родителей застреленного наркомана, ни разу не наблюдал его в обществе белой женщины – тем более богатой (или похожей на Шеей). В итоге большое жюри (в составе которого было четверо афроамериканцев) вынесло тридцатого августа восемьдесят третьего года в отношении миссис Полы Шeвu: Maкфapлин единогласный вердикт:
"Невиновна!"
Дима, читавший последние страницы с особенным вниманием, откинулся в кресле и закурил. "Ну и дела!..
Ставлю серебряный доллар против медной копейки – это Пола все подстроила!.. Нашла негра-наркомана…
Навела его на дом деверя: мол, лезь в особняк, грабь на здоровье, никого внутри не будет… А потом, когда тот с испугу застрелил несчастного Джона в пижаме, она сама пришила в саду негра-грабителя… И концы в воду. Что за дьявольская баба!.. Интересно: а муженек ее, Стивен, знал, что она готовит убийство его брата Джона? Или она все провернула сама?.. И еще: мотив? Зачем ей (одной или на пару с мужем) понадобилось убивать старшего братца?"
Ответ нашелся страниц через пять. (До того в книге описывалось, что Пола после суда продлила свой отпуск и совершила, в полном одиночестве, четырехмесячную поездку по Европе – в числе других стран, кстати, посетила СССР.).
Ответ на вопрос о мотиве убийства Джона Макфарлина оказался (по мнению Димы) следующим: долю убитого Джона в компании "Макфайер", а именно сорок процентов, в конце восемьдесят третьего года поделили между собой в равных долях Стивен Макфарлин и Пола Шеви. Таким образом, они, муж и жена, стали единственными владельцами "самой перспективной компании Америки". При этом доля младшего брата в "Макфаейре" составила шестьдесят процентов, а доля его жены, Полы Шеви, – сорок процентов. Ну а чистая прибыль компании "Макфайер" за восемьдесят третий год (несмотря на то что Пола практически не занималась делами) достигла шестидесяти пяти миллионов долларов.
Поле Шеви тогда исполнилось двадцать пять лет…
"Хорошо в Америке быть богатой и белой, – цинично подумал Дима. – Лучше – чем бедным негром".
Чтение его захватило. Он хотел продолжать и дальше, но глянул на часы в углу экрана. О боже! Уже без четверти девять! История американской миллионерши его настолько увлекла, что он совсем забыл о времени. И о том, что на девять пятнадцать договорился с Надей: он подхватит ее у выхода из библиотеки! А еще ехать! Дима спешно надел куртку, правда, не забыл на ходу перекинуть жезнеописание госпожи Шеви на пару дискет и бросить их в сумку.
Открыл дверь в коридор, огляделся. Несмотря на поздний час и то, что номер уже подписали, редакция еще жила. Из комнаты напротив раздавался гул разгоряченных голосов. Кто-то стремительно следовал в туалет.
По коридору брела, взявшись за руки, парочка.
Никем не замеченный, Дима стремительно понесся к лестнице. На ходу набирал на мобильнике рабочий номер Надьки. Телефон не отвечал. То ли уже ушла, то ли отправилась в хранилище – талмуды свои относить.
А сотового телефона у Надежды, конечно, не имелось.
Куда ей, с ее-то доходами!
Дима выскочил на улицу. Отпер свою "шестерочку", забросил в салон сумку, сел за руль. Резко тронулся с места – едва не заглох. У него еще был шанс успеть на встречу вовремя – если вдруг не будет пробки на Тверской. Дима терпеть не мог опаздывать на какие бы то ни было свидания, даже личные – журналистская привычка не позволяла. Хотя безответная Надюха его, конечно, подождет и даже упрекать не станет…
