Она отвернулась от экрана и крикнула:
– Джим, это Дональд!
Место матери занял отец.
– Это то, что ты хотел? – спросил он.
– Отлично. Идеально. Невероятно. Отвечает всем требованиям.
И это тоже была правда.
– А Рози понравилось? – спросила невидимая мать.
– Рози полностью удовлетворена. Она считает папу величайшим изобретателем в мире.
Это была ложь. Я убрал колыбель в шкаф в комнате Джина, не показав Рози. После проблем с коляской велика была вероятность того, что Рози отвергнет самый удивительный проект моего отца.
Первыми гостями на встрече оказалась пара, что подтвердило правильность моего решения участвовать в этом мероприятии. Рози представила нас.
– Джош, Ребекка, познакомьтесь, это Дон.
Я протянул руку, они по очереди пожали ее.
– Я партнер Рози, – сообщил я. – Что вы будете пить?
– Мы принесли пиво, – сказал Джош.
– В холодильнике есть холодное пиво. Можем выпить его, пока ваше достигнет оптимальной температуры.
– Спасибо, но это английское пиво. Я полгода проработал в Лондоне в баре. Пристрастился.
– У нас в наличии шесть бутылок настоящего эля.
Джош засмеялся:
– Вы меня разыгрываете.
Я повел его в холодильную камеру и достал пинту золотого эля из пивоварни в Крауч-Вейл. Ребекка пошла с нами, и я спросил ее, что она предпочитает – пиво или коктейль. Правила поведения были мне знакомы, так что, смешивая ей «Палату № 8» и демонстрируя искусство обращения с шейкером, я чувствовал себя вполне комфортно.
Появились другие гости. Я смешивал заказанные ими коктейли и разносил блюда с соленым испанскими перцами и сыром «Эдам». Рози выключила музыку, которую я поставил, и заменила ее на что-то более современное. Звук оставался громким, свет приглушенным, уровень потребления алкоголя высоким. По моему впечатлению, собравшиеся получали удовольствие. Джин оказался прав. Пока что признаков того, что я кого-то поставил в неудобное положение, не наблюдалось.
В 23.17 раздался стук в дверь. Это был Джордж. В одной руке у него была бутылка красного вина, в другой он держал гитару в чехле.
– Как насчет мести? Вы не даете спать старику. Не против, если я к вам присоединюсь?
Де-факто Джордж являлся нашим квартирным хозяином. Было бы неразумно отказать ему в гостеприимстве. Я представил Джорджа гостям, взял вино и предложил ему коктейль. Когда я принес заказанный им мартини, Джордж уже играл на гитаре и пел. Катастрофа! Это была музыка в стиле шестидесятых, аналогичная той, которую Рози выключила перед этим. Я предположил, что выступление Джорджа также будет не востребовано молодыми людьми.
Я ошибся. Пока я раздумывал над тем, как заставить Джорджа замолчать, гости Рози начали хлопать и подпевать. Я сосредоточился на том, чтобы их стаканы не пустовали.
В разгар выступления Джорджа прибыл Джин. Квартира была полна молодых людей, значительную часть которых составляли женщины без спутников, утратившие способность адекватно оценивать действительность под воздействием алкоголя. Я беспокоился, что Джин может повести себя неподобающе, но он отправился прямиком в спальню. Я предположил, что его либидо истощено.
Вечеринка закончилась в 2.35. Одной из последних ушла женщина, представившаяся как Мэй, возраст около двадцати четырех, ИМТ приблизительно двадцать. Мы разговорились в холодильной камере, когда я выбирал алкоголь для ее прощального коктейля.
– Вы совсем не такой, как мы ожидали, – сказала она. – Честно говоря, все думали, что вы типа зацикленный.
Это было примечательное событие. Сегодня вечером, по крайней мере в условиях ограниченного контакта, я убедил молодую современную женщину и, очевидно, ее коллег-студентов в том, что моя способность к социальному взаимодействию находится в пределах нормы. Но меня волновало, откуда взялась их прежняя убежденность в обратном.
– На основании чего вы сделали вывод о моей зацикленности?
– Мы просто думали… Ну, вы же живете с Рози, а она единственный человек в мире, который одновременно заканчивает учебу на медицинском факультете и диссертацию. Говорит, что думает, все время занимается, нам буквально силком приходится ее куда-нибудь вытаскивать… А потом вдруг она такая, да, я беременна, но мне сейчас надо доделать статистику. И мы думали, что вы такой же, а тут вдруг эта квартира, и коктейли, и этот чувак с гитарой и в такой рубашке из шестидесятых.
Она отхлебнула свой коктейль.
– Внушает. Я хочу спросить… Кто-то поможет Рози с этой клинической заморочкой?
– С клинической заморочкой?
– Простите. Я сую нос не в свое дело. Но мы обсуждали это между собой, потому что хотим как-то помочь. Она так явно пытается использовать беременность для того, чтобы соскочить.
– Откуда?
– С клинической практики. Рози ведь хочет заниматься психологией, и если ей помочь с этим справиться, то после следующего года ей уже не придется притрагиваться к пациентам. Я так понимаю, у нее была какая-то травма в детстве – авария или что-то вроде, – и с тех пор она боится экстренной медицины.
Рози попала в аварию, в которой ее мать погибла, а Фил получил тяжелую травму. Представлялось вероятным, что зрелище чужих травм могло пробудить у нее болезненные воспоминания. Но мне она об этом ничего не говорила.
Утром в понедельник, на следующий день после вечеринки, Инге попросила меня о срочной встрече и предложила выпить кофе.
– Вопрос скорее личный, – сказала она.
Я не вижу логического объяснения тому, что личные и общественные темы должны обсуждаться в кафе и сопровождаться употреблением напитков, в то время как научные темы могут обсуждаться и в рабочей обстановке, и в кафе. Тем не менее мы сменили местоположение и взяли кофе, чтобы начать разговор.
– Вы были правы насчет Джина. Зря я вас не послушала.
– Он попытался соблазнить вас?
– Хуже. Он говорит, что любит меня.
– Без взаимности?
– Разумеется. Он старше моего отца. Я в нем видела наставника, а он отнесся ко мне как к равной. Но я никогда не давала оснований… Не могу поверить, что он так неправильно все понял. Я не могу поверить, что я так ошибалась.
Вечером я постучал в дверь комнаты Рози и вошел. Я рассчитывал застать ее у компьютера за работой, но она лежала на матрасе. Без книги. Отсутствие отвлекающих факторов создавало идеальную возможность для обсуждения важной темы.
– Мэй сказала мне, что у тебя есть проблема с клинической практикой. Что у тебя патологический страх перед физическим контактом с пациентами. Это так?
– Черт. Я тебе уже говорила, что заканчиваю с медицинским образованием. Причины не важны.
