— Нет, видимо, не всегда. Мне вот он твердо обещал, что я с твоей помощью уничтожу остатки банды Малика Абдурашидова.
— Даже так? Интересно. Мы как раз сегодня начали прорабатывать материалы по их уничтожению. Подбираем наиболее подходящие варианты. Значит, в этом шаман был прав. Один из вариантов предполагает твое участие. Наверное, если старика слушать, его и следует применять. Старик знает…
— Он сказал, что нам поможет «груз семьсот»…
— Это как раз наиболее вероятный вариант. Он — с твоим участием. Значит, старик опять прав…
— Вы о чем? — спросил немолодой бортач, без приглашения подключаясь к нашему разговору. Хотя ему, сотруднику ФСБ, пусть и из авиаотряда, следовало бы понимать прописную истину, что не все о работе спецслужб ему следует знать. Тем не менее капитан Тайгородов, видимо, хорошо зная человека, объяснил, ловко при этом уходя от одной темы к другой:
— Да вот, старлей интересуется, можно ли верить пророчествам шамана Магомеда Магомедова…
— Кто как говорит, — авторитетно и внушительно наклонил бортач голову с благородной сединой. — По крайней мере, я не слышал, чтобы он когда-то ошибался. Я верю безоговорочно.
Хорошо еще, что бортач не стал спрашивать, что шаман напророчил. Похоже было, что его самого мало что вообще интересовало. Ему было главное — свое мнение высказать. Есть такая категория людей! Скажут что-то и чувствуют себя лучше, увереннее, если их выслушали. И говорят при этом настолько убедительно, что не поверить им бывает сложно. Но только не вздумай им возразить, иначе спор продлится по крайней мере несколько часов. И может оказаться чреват многолетней обидой.
Взвод завершил посадку. Сели на борт и мы. Вертолет взлетел. И опять сработала старая истина, согласно которой лететь или ехать домой всегда получается быстрее. По крайней мере, так кажется. Хотя я за время полета успел написать и второй экземпляр рапорта для своего командования. Не полностью переписывал первый, которого у меня на руках уже не было — я передал его капитану Тайгородову вместе с документами и с картой, а писал новый. И в нем, как и в первом, никоим образом не касался собственных дел и происшествия с дочерью. Я даже устно не рассказал капитану Тайгородову, как шаман дистанционно исправлял сложный перелом ноги у Насти. Капитану, конечно, рассказать было можно, но командованию о своих личных проблемах я докладывать не привык.
Нас высадили на обычном месте. Старший сержант Петрушкин, как всегда, повел взвод в казарму, я же снова отправился в штаб, не ощущая дежавю ситуации, потому что так бывало всегда и я к этому уже привык. Установленный порядок в армии чтится свято.
Начальник штаба майор Арцегов дожидался меня в своем кабинете, как мне сообщил дежурный по штабу офицер, привстав из-за своей стойки.
Я прошел в кабинет. Майор прочитал мой рапорт, хмыкнул:
— У меня самого случай был. Пошел с простой удочкой карасиков половить. На большее и не рассчитывал. А вытащил щуку. Она в карасика вцепилась, когда я его уже вытаскивал. Так и у тебя получилось. Хотя кто в данной ситуации щукой является, я сказать затрудняюсь. И вообще, мне сдается, что эмир Малик Абдурашидов чуть ли не акулой может стать. Особенно если до Москвы в самом деле, как планирует, доберется. И как его потом вычислять? Под чужой фамилией поедет. Не будешь же каждого дагестанца проверять. Их в Москве — пруд пруди! А фотографии его у нас нет. Обещали из Сирии в ФСБ прислать групповой снимок, на котором он запечатлен, но пока не прислали. Но предупреждают, что там лицо мелкое и узнать Абдурашидова по тому снимку сложно. Короче говоря, ты пока отдыхай вместе со взводом. Мы не планируем тебя на другие задачи отвлекать, разве что-то экстраординарное возникнет. К вечеру в ФСБ обещали разработать план охоты на эмира Малика. Тогда тебя и поднимем. Я с подполковником Соликамским только что разговаривал. Он сильно на твой взвод рассчитывает. Планирует соединить его с группой капитана Тайгородова на время операции.
— А вот это, товарищ майор, мне кажется, зря. У нас разные методы работы. Стиль действий, так сказать, иной. Лучше бы нам самостоятельную задачу выполнять…
— Я так и сказал подполковнику. Он обещал подумать и разделить сферы влияния между нами и своим спецназом.
Майор Арцегов, сам когда-то командир разведроты, тоже, наверное, не любил в свое время работать со смежниками. И еще помнил об этом.
Глава восьмая
Путь джамаата лежал в сторону реки, примерно туда, где боевики переходили ее в прошлый раз. Разница состояла только в том, что в тот раз они шли на рассвете, а теперь солнце уже близилось к закату. Кроме того, тогда раз они реку переходили по перекату, на полтора километра ниже по течению, где мелко, а в этот раз эмир разрешил перейти по автомобильному мосту, поскольку движения сейчас, во второй половине дня, по нему не было. Дорога вела в горные села, и ночью по ней в последнее время никто предпочитал не ездить. Это было опасно, но не только из-за качества самой горной дороги, а еще и из-за неспокойной обстановки в здешних горах. Слишком часто стали появляться банды, пришедшие с Ближнего Востока.
В неспокойное время, если и есть необходимость ехать в сторону гор, люди предпочитают завершить поездку в светлое время суток. Сейчас могла попасться только машина, которая возвращается в Махачкалу. Хотя, скорее всего, и такие машины должны были уже проехать мост и быть ближе к столице республики.
На всякий случай эмир Малик предупредил своих моджахедов, что, если все же во время перехода попадется машина, а звук двигателя в тишине гор доносится издалека, следует бегом бежать в сторону ближайшего берега и прятаться среди камней. Если такой возможности не будет, то машину необходимо расстрелять и пустить под откос, а потом спуститься и поджечь. Сделать это придется, невзирая на то, кто будет в машине. Пусть даже это будет школьный автобус. Свидетелей направления, в котором движутся вооруженные люди, оставлять нельзя.
Эмир Малик вообще не любил оставлять свидетелей, если только это не предусматривалось его замыслом. А переходить реку по перекату во второй половине дня он не желал. Хотя погода и жаркая, все же нет гарантии, что одежда успеет просохнуть до ночи. А ночи в горах холодные. Иметь больных в своих рядах эмир не хотел. Не та ситуация. А лечиться в полевых условиях возможности нет.
Джамаат только миновал мост, как послышался шум двигателя автомобиля.
— На обочину, в камни! — резко приказ эмир. И первым спрятался за большим угловатым осколком скалы. Почти сразу среди камней растворились и моджахеды. Что-что, а становиться невидимыми они умели.
Но любопытство Малика Абдурашидова заставило его выглянуть из укрытия и посмотреть, что за машина едет. Простое любопытство. Ехал «уазик» с полицейской символикой. Ненавистное племя в погонах пропускать мимо себя было нельзя. К тому же это была возможность разжиться оружием и патронами. Скоро это может стать необходимостью, хотя пока кажется простой заботой о завтрашнем дне джамаата. Но эмира устраивала и та и другая формулировка.
