Что кабан — опасный зверь, мы знали все. Кабан, бывает, чего-то или кого-то пугается и бежит, сам не понимая куда. Особенно не любит резкие звуки типа выстрела. Интуитивно не любит, чувствует, что этот звук связан со смертью. И сразу срывается с места, бежит хоть на выстрел, хоть от выстрела — одинаково шустро. Попадешься такому на пути, он и клыками порвет, и копытцами затопчет.
Только пару недель назад аналогичный случай упоминался в суточной сводке республиканского МВД, когда на окраине села посетивший человеческие огороды кабан затоптал и порвал до смерти участкового полицейского, который все же успел выпустить три пули из штатного пистолета. Но пули пистолета кабана не остановили. Хотя, скорее всего, от ран он все равно умрет. А вообще, у кабана зрение чрезвычайно плохое, и он не видит, куда бежит. Может даже в стену сослепу врезаться. Но когда встречает на своем пути преграду в виде человека или животного, то впадает в дикую ярость и преграду эту зачастую просто сносит.
Кабаны-секачи летом живут отдельно от стада. А стадо состоит из свиньи и кучи поросят. Некоторые стада, как мне говорили, достигают пятидесяти и даже больше голов. Читал я, что во Франции стада, случается, переваливают за сотню голов. Со старой семьей остаются на лето только молодые самцы, которых зовут сеголетками, а самцы постарше, еще не ставшие секачами, изгоняются матерью из стада и живут самостоятельной жизнью. Чаще всего они еще не могут составить конкуренцию секачам и избегают встречи с ними, но небольшие клыки уже имеют и умеют ими пользоваться. Такие кабаны зовутся подсвинками и весят обычно чуть больше полусотни килограммов.
Мне рассказывал офицер-пограничник, заядлый охотник, что встречал подсвинков весом и более сотни килограммов. Если бы такому еще клыки иметь соответствующие
[17], то и некоторым взрослым секачам пришлось бы уступать им дорогу. И для человека такой экземпляр чрезвычайно опасен.
— Где он?
— Сразу за воротами лежит. Из-под нависшей скалы вылез. Любопытный, зараза, за вами подсматривал.
Взвод снова выстроился тремя колоннами.
Меня радовало, что у моих бойцов крепкая нервная система. Все были настроены на работу, правильно реагировали и не отвлекались на постороннее. Так, никто не стал обсуждать выстрел в кабана, как и само появление зверя.
Я же, пока взвод стряхивал пыль с одежды и строился, сделал десяток шагов назад, к воротам ущелья, и посмотрел. Кабан был в самом деле крупным и клыкастым. Такой мог бы доставить хлопот любому человеку или другому зверю. Тем более сержант Лопухин должен был догонять нас в одиночестве. И он, понятное дело, вынужден был обезопасить себя.
Практика эта для нас не нова. Снайперы обычно не подпускали кабанов ко взводу. Это было общепринято. Кабанов в здешних краях развелось много, и встречаться с ними время от времени приходилось. Правда, на охоту мы не ходим. Опасностей у нас и без кабанов хватает. А бандитская пуля ничем не хуже и не лучше клыков кабана.
Однако появление матерого зверя за нашими спинами удивило даже меня. Как правило, кабан бывает осторожным, предпочитает уходить от опасности и атакует только тогда, когда из-за своей слепоты замечает противника в последний момент.
Этот почему-то не убежал, хотя, скорее всего, спрятался под скалу рядом с воротами, чтобы пропустить нас. На близком расстоянии мы не пользовались тепловизорами и не обнаружили его. Оттуда, из-под скалы, кабан наблюдал за нашим переходом. А потом вылез, чтобы идти своим путем. И угодил под пулю снайпера. Пуля вынесла кабану затылок вместе с мозгом.
Но меня смутило не само появление кабана, а его поведение. Почему он не убежал? Может быть, он уже встречался с людьми, и они не причинили ему вреда. И потому он не стал убегать и от нас. То есть он встретился с бандой эмира Малика Абдурашидова. Мусульмане свининой брезгуют и на кабанов обычно не охотятся. Стрелять, чтобы кабана отогнать, эмир не разрешил. Выстрел привлек бы лишнее внимание, поскольку федералы находились недалеко. И кабан слегка обнаглел, почувствовав свою безнаказанность. И нас не испугался.
Однако в дальнейшем нам следовало быть осторожнее. И просматривать в тепловизор все участки, куда взвод направляется. Не кабанов, понятно, искать, а бандитов.
— Лопухин! — позвал я по связи.
— Я уже рядом, товарищ старший лейтенант. Кабана рассматриваю. Может, оттащим его в тень, чтобы потом забрать в столовую?
В наушниках послышалось одобрительное гудение бойцов взвода. Но я тут же вспомнил, что слышал как-то об американской бактериологической лаборатории, что стоит неподалеку от границы на территории Грузии. Сами американцы категорически отрицают этот факт, тем не менее из Грузии регулярно приходят на территорию России дикие кабаны, зараженные африканской чумой, а потом зараза передается на свинофермы, которых в соседнем Ставропольском крае полным-полно. И есть подозрения, что заражают их в той лаборатории умышленно. Бактериологическое оружие! Экономическая диверсия. И хотя африканская чума свиней не представляет опасности для человека, все же я категорически запретил солдатам к убитому кабану прикасаться. Мало ли какая может быть на нем зараза. А уж блох-то наверняка… целый батальон.
— Отставить всякую кулинарию! И без этого от голода никто не пухнет. Петрушкин! Возьми отделение, завалите кабана камнями, чтобы заразу не распространять. Вдруг он заражен свиной чумой… К туше не прикасаться!
Нормальная превентивная мера, как я считал.
— Есть завалить тушу камнями! — кисло отозвался старший сержант. — Первое отделение, за мной!
— Лопухин! Налюбовался делом своих рук? Ко мне!
Сержант вынырнул откуда-то из-за камня позади меня, показывая этим, что уже вернулся, и пристроился рядом.
— Пока Петрушкин возится с камнями, просмотри ущелье впереди.
Это была привычная работа для снайпера, я подстраховывал его с биноклем в руках. Но ничего похожего на «свечение» человеческого тела ни сержант, ни я не обнаружили. Как раз в это время старший сержант Петрушкин вернулся и доложил:
— Выполнили, товарищ старший лейтенант. Целую «пирамиду Хеопса» соорудили. Лет через сто — двести археологи недоумевать будут, что здесь такое странное и непонятное захоронено… Объявят, как обычно, место захоронением каких-нибудь инопланетян, что прилетели к нам с альфы Центавра, не иначе… И начнут сюда экскурсии возить, чтобы заработать себе на жизнь.
— А как в наше время еще заработаешь? — сказал сержант Собакин. — Вертятся. И молодцы.
