Дальнейшие допросы раненого бандита пока невозможны, врачи не допускают использование спецсредств до определенного уровня оздоровления. Сейчас раненый находится под надзором спецназа в отдельной палате больницы ФСБ.
Мне во время этого рассказа стали понятны некоторые данные о банде эмира Малика Абдурашидова, что дали мне в оперативном отделе. А я все думал, откуда пришли к оперативникам эти данные? Например, об обваленной стене пещеры. Теперь стало понятно. И еще стало понятно хладнокровное отношение старшего следователя Следственного управления ФСБ к тому, что двух бандитов из семи убитых в ущелье опознать пока сложно — их «сняли» наши два взводных снайпера. В обычной своей манере «сняли», оставив без головы. Но теперь и их будет кому опознать.
Исключение составляли два обгорелых трупа в галерее с подземным озером. Там потребуется проводить генетическую экспертизу, но даже она затруднительна, потому что неизвестно, чьих родственников следует привлекать.
Как я понял, в ФСБ рассчитывали получить от раненого поименный список банды. Может быть, на допросе с применением все тех же спецсредств. Тогда будет возможность определить по документам большинство убитых. Тех, кто уже убит и кто будет убит, убрать из списка, а оставшихся направить на экспертизу. Здесь уже потребуется привлекать не слишком большое количество родственников.
Но у меня тоже возникли чисто практические вопросы, которые следователи не задали раненому.
— Товарищ подполковник, у эмира Малика Абдурашидова наверняка есть осведомитель в селе. Иначе он не сумел бы так точно выйти на дома людей, которых планировал уничтожить. Уже одно то, что он знал о полицейской машине во дворе заместителя начальника райотдела, вызывает подозрение. И машины с деньгами он атаковал точно, строго в нужных местах.
— Да, старлей, мы это при проведении допроса не просчитали. Но у нас было к раненому слишком много других вопросов. А действие препарата ограничено по времени. Потом уже врачи, как только раненого им доставили, не разрешили вести допрос. Но, как только врачи дадут добро, мы и это спросим. Впрочем, твой вопрос не такой уж обязательный. Мы тоже не лыком шиты и существование осведомителя предположили. И уже смогли кое-что выяснить техническими методами. Был проведен биллинг
[9] телефонных разговоров в райцентре. Мы нашли трубку, с которой был сделан звонок в горы накануне нападения на машины с деньгами. А во время нападения трубка из гор находилась рядом с селом. И уже смогли выяснить личность старика, чей сын воевал в банде Абдурашидова и погиб в Сирии как раз в том бою, когда вовремя оказались на месте «Тигры» генерала Сухель аль-Хасана. Это некий Рустам Садыков. А сына его звали Рагим. Немного не дожил парень до возвращения домой. Но старик сыном, похоже, гордится. И всячески помогает эмиру Малику. Есть конкретные данные, что старику помогает племянник, компьютерщик районной телефонной станции Халил, хакер-любитель, самоучка. Старый Рустам Садыков по характеру, думается, обыкновенный старый абрек. Пока в силу возраста помогать может только информацией. Но информацию дает предельно точную. Мы даже проезжали мимо дома старика, просто посмотрели, себя не показывая. С его крыльца, где он дни проводит, сидя за чаем, хорошо видны здание и двор Сбербанка. Можно информацию давать. Пока решили старика не трогать, но проработать возможность его использования.
— Каким образом? — поинтересовался я.
— Обстановка покажет.
* * *
Бойцы спецназа ФСБ прилетели с носилками. Опыт, видимо, был. И на носилках перенесли тела убитых бандитов к одному из вертолетов. На втором предстояло вылетать нам. Подполковник Соликамский, понимая мое не слишком хорошее состояние после того, как эмиру и основному костяку его банды удалось уйти, оставив нас в дураках, проявил душевное понимание и поблагодарил меня и взвод за отлично проделанную работу.
Я ответил по-уставному, но потом все же добавил:
— Половинчатый результат не является конечным, товарищ подполковник. В этот раз Абдурашидов обманул нас, в следующий раз я обману его. Все равно ему никуда от меня не деться. Надеюсь только, что не другие эту банду уничтожат, а выпадет это моему взводу. Специально попрошу об этом майора Арцегова. Он такие состояния понимать должен.
— Должен, — согласился подполковник. — Если даже я, хотя я человек не совсем боевой, твое состояние понимаю, майор Арцегов поймет тем более. Он же сам пару лет назад, помню, здесь же разведроту на операции водил. Капитаном тогда еще был, а я майором. Я со своей стороны обещаю тебе, Сергей Николаевич, посодействовать по мере возможности. Но нам сначала нужно найти банду. Я думаю, Абдурашидов сейчас захочет на некоторое время на дно залечь. Так что тебе подождать придется. Месяц, другой — больше эмир не выдержит. Вылезет на дневной свет…
— Спасибо. Я, товарищ подполковник, терпеливый, как змея. Как клещ, который долго может свою жертву ждать…
— Это хорошо. Значит, и мы можем на тебя рассчитывать. Что будет новое, я тебе передам через твоего начальника штаба. Сейчас можешь лететь, я смотрю, твой взвод уже готовится к посадке. Солдатам тоже отдохнуть требуется. Сколько вы уже здесь, на Кавказе, в командировке?
— Два месяца с небольшим.
— Солдатам за это время можно уже и устать. Пусть отдыхают. Летите!
Это уже прозвучало приказом. Я и мой взвод мешали работать следственной бригаде. Я сам не люблю, когда кто-то наблюдает, как я работаю. Даже гвоздь под приглядом жены в стену забить не могу, прогоняю ее, потом забиваю. Наверное, и здесь тот же принцип работает. Только многократно усиленный присутствием смерти и тел убитых бандитов, которые если пролежат на солнце еще часа три, то наверняка начнут вонять. И весь вертолет, в котором тела повезут в судебно-медицинскую экспертизу, провоняет. Сначала вертолет, потом и грузовик — убитых бандитов обычно перевозят не в медицинских машинах, снабженных носилками, а в жестких кузовах грузовиков. Там, конечно, всегда сквозняк, хотя все военные грузовики ходят под тентом, но запах все равно останется. Он даже в брезент тента впитается. Я многократно сталкивался с подобным, знаю, что говорю.
Я встал, козырнул, развернулся на сто восемьдесят градусов и шагнул в сторону взвода, который старший сержант Петрушкин построил перед вертолетом.
— Ну что, — обратился я к строю, стараясь видеть всех, но при этом никому конкретному не посмотреть в глаза, потому что солдаты, как и я сам, чувствовали себя не слишком приятно после того, как часть банды ушла от нас, — могу вам передать благодарность за ваши ратные дела от подполковника Соликамского. Это старший следователь ФСБ. Он пытается нас утешить: эмир Малик Абдурашидов многих опытных противников умудрился обмануть, как обманул сегодня нас. Теперь наша очередь его обманывать. Только бы вот придумать, как это сделать. Но этим и без нас есть кому озаботиться. А нам на отдых пора. — Избегая уставных команд, я жестом показал на вертолет, командуя начало посадки.
