Еще одним примером была эффективная комбинация облученных клеток меланомы и нового (открытого в середине 1990-х) интерлейкина IL-12. Этот клеточный гормон обладал способностью в экспериментах на лабораторных животных подавлять рост различных опухолей, вызывая стимуляцию клеточных и гуморальных факторов противоракового иммунитета. Мы решили попробовать активность IL-12 на нашей модели. Я позвонил доктору Стэнли Вольфу, который возглавлял в Генетическом институте (Кэмбридж, США), исследования, связанные с IL-12. Мы обменялись письмами о сотрудничестве. Препарат был прислан немедленно. Мыши заказаны, доставлены в виварий РВГ и заражены меланомой. Когда видимые на глаз, пропитанные темным пигментом первичные опухоли появились на коже хвоста, началась комбинированная терапия вакциной и IL-12. Нелеченные (контрольные) животные, у которых первичные меланомные опухоли развивались беспрепятственно и метастазировали в различные органы и прежде всего в легкие, вскоре умерли. Несколько дольше продолжали жить зараженные меланомой мыши, которых мы лечили одним из препаратов: облученной вакциной или IL-12. Самым успешным оказалось комбинирование вакцины и IL-12: первичные опухоли практически не прогрессировали, и мыши продолжали жить до конца эксперимента (3 месяца). В апреле 1998 года я докладывал эти данные в Нью-Орлеане на 89-м ежегодном съезде американской ассоциации по исследованию рака (AACR).
По вечерам мы бродили с Милой по бурлящим улицам Французского квартала. Забрели в легендарный джазовый клуб. Солировал старик-саксофонист. Он пел давнишние песни из репертуара классического джаза. Так что мы перенеслись в Нью-Орлеан начала XX века. Старик пел проникновенно и голосом и саксофоном. В перерыве я подошел к нему и попросил автограф. Мы разговорились. Он, узнав, что я в одном лице писатель и биолог-экспериментатор, не удивился, а сказал: «Вы поете на двух инструментах, как я. Это поможет вам петь долго».
ГЛАВА 30
Стафилококки против меланомы
Снова судьба свела меня со стафилококками. С конца 1980-х все чаще и чаще стали появляться научные статьи о том, что токсины некоторых микроорганизмов, особенно таких, которые вызывают токсические инфекции (холера, дифтерия, стафилококк), могут оказаться полезными в борьбе с различными видами рака. Эти токсины были названы суперантигенами, по их способности резко стимулировать иммунные реакции организма. Сущность и смысл этого феномена заключается в том, что раковые клетки сами по себе не способны вызвать заметную стимуляцию клеточного (лимфоциты) и гуморального (антитела) иммунитета. Нужен дополнительный стимулятор иммунитета — суперантиген. Одним из обобщающих обзоров этого направления в экспериментальной онкологии явилась статья Б. Торрес и соавторов (2001), так и названная «Суперантигены: хорошие, плохие и ужасные». В этот обзор как пример «хорошего» антигена вошла и моя с соавторами статья о применении стафилококкового энтеротоксина в комбинации с антимеланомной вакциной: David Р. Shrayer, Nicolas Kouttab, Vincent J. Hearing, Harold J. Wanebo «Immunization of mice with melanoma cells transfected to secrete the superantigen, staphylococcal enterotoxin A». Cancer Immunol. Immunother. v. 46: 7–13, 1998. Вообще-то идея применения микроорганизмов, наделенных токсинами, принадлежит ученику И. И. Мечникова (1845–1916) — А. М. Безредке (1870–1940), который вслед за своим учителем стал вторым в истории русским директором института Пастера в Париже. Он описал значительное число случаев рака, оборванного присоединившейся инфекцией, например, малярией. Антираковой активностью, по мнению А. М. Безредки, обладали стрептококки, которые по морфологическим и биохимическим признакам (токсинам) близки стафилококкам. Особенное внимание исследователей привлек стафилококковый энтеротоксин А, который образуется клетками Staphylococcus aureus (золотистого стафилококка). С энтеротоксином А связаны тяжелейшие случаи пищевых токсикоинфекций. Об одном из них, наблюдавшимся мной во время командировки на БАМ, рассказано в главе «Охота на Рыжего Дьявола». И вот, оказалось, что малые дозы энтеротоксина А приводили к торможению развития различных экспериментальных опухолей: нефромы, карциномы, лимфомы и даже — меланомы. Конечно же, меня охватило нетерпение заставить «Рыжего Дьявола» противостоять меланоме. Я начал с традиционной схемы, комбинируя подкожное введение вакцины ФЕКА и относительно малых доз стафилококкового энтеротоксина А (0.25–1.00 микрограмм/инъекцию). После четырехнедельного курса преиммунизации мышей энтеротоксином им прививали клетки меланомы. И — наблюдали за ростом первичных опухолей, развитием метастазов, выживаемостью животных. Результаты были вполне обнадеживающими: стафилококковый энтеротоксин А повышал способность антимеланомной вакцины предупреждать рост злокачественных опухолей.
Вполне понятно, что было бы куда удобней и, по-видимому, эффективней передать от стафилококка гены, контролирующие продукцию энтеротоксина А, на клетки меланомы. А потом — облучить эти клетки, оставив им способность выживать некоторое время и выделять суперантиген (энтеротоксин А). Обсудив проблему с доктором Ванебо, мы предположили, что такая генетически сконструированная вакцина будет стимулировать Т-лимфоциты, клетки-киллеры, вызывать секрецию лимфокина IL-2 и способствовать продукции специфических антител к меланомным белкам. Я снова обратился к доктору Р. Муллигану (Whitehead Institute for Biomedical Research, Cambridge, MA). В его институте не занимались молекулярной генетикой стафилококков, но он назвал мне имя доктора Маршу Бетли, микробиолога из университета Висконсина — Мэдисона, которая работала в этой области молекулярной генетики. Доктор Бетли сконструировала плазмиду pSVneo-sea, содержащую нужный ген, прислала мне ее скорой почтой, а я выполнил трансфекцию клеток меланомы. Оставалось испытать новую вакцину в экспериментах на животных.
Я был приглашен представить данные этих экспериментов на 3-й совместной конференции Американской ассоциации по исследованию рака и Японской раковой ассоциации на острове Мауи (Гавайи). В жизни я не встречал такой красоты! Пожалуй, нечто похожее видел в Сибири. Мы подлетали к Гавайским островам. Клубились кратеры вулканов. Киты плескались в океане. На берегу между океаном и гигантским отелем/курортом Мариотт раскачивались гигантские сосны и пальмы. Конференция продолжалась семь дней. С утра были доклады и их обсуждение. Преобладали сообщения об изучении молекулярной генетики злокачественных опухолей. Царил всеобщий энтузиазм и решимость нащупать наконец-то ген, виновный в раковом (роковом!) перерождении нормальных клеток человека и животных. Или — найти такие гены, которые смогут противостоять развитию злокачественных опухолей. Некоторые сообщения, в том числе наше, были посвящены поискам генетически модифицированных противораковых вакцин. Совершенно замечательным был доклад сопредседателя конференции выдающегося японского онколога профессора Масааки Терада. Это было философское обобщение наблюдений клинициста и патолога, собранных за много десятков лет. Звучал ли пессимизм в его словах? Если и звучал, то пессимизм реалистический. Профессор Терада высказал мысль, что в организме каждого человека заложены раковые клетки или их предшественники. (Современные данные о стволовых клетках — stem cells — подтверждают это обобщение.) До поры до времени эти клетки находятся в латентном (дремлющем) состоянии. В процессе патологоанатомических исследований у людей, умерших вовсе не от рака, нередко находят такие латентные опухоли. То есть, хотя рак неизбежен, дело онкологов продлить жизнь больного, придерживая раковые клетки в латентной фазе. Рано утром мы успевали с Милой искупаться в океане, лениво накатывавшем двухметровые волны. Наши коллеги — американцы неодобрительно смотрели на авантюрные купания «of these strange Russians». Сами они предпочитали великолепный и безопасный бассейн с джакузи, который бурлил, как гейзер. Завтракали участники конференции под соснами/пальмами на берегу Тихого океана. Японская сторона, финансировавшая конференцию, развлекала нас, как могла. В барах, примыкавших к залу заседаний или помещениях для демонстрации постеров, весь день предлагалось кофе, прохладительные напитки и вино. По вечерам устраивались обеды с представлениями, на которых гавайские артисты и музыканты демонстрировали национальные танцы и музыку. Гавайцы показались мне красивым жизнерадостным народом, в котором мягко сочетались азиатские и полинезийские черты. Может быть, азиатские (монголоидные) и тамильские (индо-европейские)? Известно, что древние тамилы были отважными мореплавателями. Кто знает, не заплыли ли они из Индии на Гавайи? По вечерам мы катались по острову в раскрашенном открытом автобусе или прогуливались по аллее, тянувшейся вдоль многочисленных роскошных отелей, которые соревновались по части архитектуры с Лас Вегасом. Розовые фламинго пританцовывали в стиле классического кордебалета.
