(А. Аврех)
Мнения же в Думе были такие.
Октябрист С. И. Шидловский:
«Во всяком случае могу с уверенностью сказать, что ближе меня едва ли кто-нибудь из членов Думы стоял к указу 9 ноября, так как мне же пришлось проводить его и через земельную комиссию и через Государственную думу не считая всех предварительных переговоров с Государственным советом, правительством и проч.
…
Если кто действительно желает обращения нашего государства в правовое, тот не может высказаться против личной собственности на землю».
Кадет А. Е. Березовский:
«Указ приведет к образованию сельского пролетариата, который волей-неволей нами этой свободой толкается на грабежи и присвоение чужой собственности, которая нас всех так измучила и предел которой мы желали бы положить… В будущем нашем постановлении этот обезземеленный народ, в сущности, наталкивается на то, чтобы броситься на те же землевладельческие земли и осуществлять свое право на них явочным порядком».
Националист В. А. Бобринский:
«Указ этот был срочно нужен, крестьянство заметалось, оно потеряло голову, и его охватили волнения, отчаяние и растерянность, народ пошел за врагами отечества, и было одно время опасение, что Россия гибнет. Необходимо было найти выход, и найти его спешно и немедленно, и при этом найти верный выход. И правительство нашло его, оно нашло верный путь, а потому мы заявляем, что не было закона более важного, более спешного, чем указ 9 ноября».
Н. Е. Марков (Марков Второй)
[58], Союз русского народа:
«Я нисколько не опасаюсь того, что часть крестьян при этом неизбежно обезземелеет; да, несомненно, обезземелеет, и опять-таки в этом я не вижу ни малейшего зла. Обезземелеют слабые, негодные. И скатертью им дорога, пусть уходят, а те, кто из них сильнее, те пусть остаются. Говорят о кулаках. Что такое – кулак? Это хороший деревенский хозяин, который действительно каждую копейку бережет и умеет извлекать из своего состояния больше, чем это делают растопыри, люди, которые растопыривают руки и землю теряют. Пролетариат необходим и для промышленности, и для сельского хозяйства. Говорят, безземельным нечего будет делать. Как нечего делать? Пусть едут в пустыни (голос слева: “Сам отправляйся туда”)… Кто бедствует и не желает трудиться, тем место не на свободе, а в тюрьме, или они должны быть вовсе исторгнуты из государства, это – пропойцы или лодыри».
«Позиция октябристов была абсолютно идентична позиции правых. Недаром не только докладчик земельной комиссии по указу 9 ноября, но и ее председатель (М. В. Родзянко) были октябристами. Более того, прогрессисты, стоявшие в “конституционном” отношении ближе к кадетам, чем к октябристам, в данном случае полностью разошлись со своими соседями слева и безоговорочно поддержали столыпинский аграрный курс. В статье, озаглавленной “Ложная позиция”, редактор прогрессистской газеты М. М. Федоров прямо заявил, что аграрная речь Милюкова – ошибка и что кадетам надо было стоять за указ».
(А. Аврех)
Кадет Шингарев начал свою речь с характерного признания:
«Этот кошмарный аграрный вопрос в России обладает странным свойством феникса, вновь возрождающегося из, казалось бы, потухшего пепла.
…
Насаждение личной собственности… и порядка настолько ценные сокровища, что чрезвычайно рискованно подвергать их неумелым экспериментам. Мы также за выдел, поэтому не требуем указ отклонить; но мы хотим, чтобы этот выдел был обставлен разумными мерами, закономерно. Чтобы этот институт проводился не так, как горячие блины, а долгой, трудной, обдуманной законодательной работой».
То есть просто хотелось принять участие.
Но у тех же кадетов имелись и иные взгляды.
Кадет А. Ф. Бабянский:
«Я человек западной культуры, но я был учеником знаменитого профессора К. Д. Кавелина в 80–х годах. Это тоже человек западный, но я помню его поучения в этом отношении. Он говорил: “Господа, берегите общину, вы помните – это вековой институт”».
Еще один кадет:
«Куда они пойдут? В город? Но город уже переполнен в избытке таким элементом; они пойдут на завод, пойдут на шахты, где прежде имели работу, теперь нет; и они возвратятся назад и вместо заработка принесут домой только революционные листки и брошюры. Ведь мы правой рукой делаем одно, а левой возбуждаем революцию… потому что если правительство, паче чаяния, не удовлетворит этих безземельных людей своими землеустроительными мерами, то что же получится? Получатся миллионы обезземеленных людей, которых мы сами бросаем в революцию».
Вот вам и конформисты!
Но интереснее всего точка зрения тех, кого реформа задевала непосредственно, – крестьянских депутатов. В III Думе их было две группы. Одни входили в группу трудовиков, то есть умеренно левых. Их мнение не было неожиданным. Они выступали резко против столыпинского закона.
Крестьянин-трудовик А. Е. Кропотов:
«И вот мои избиратели мне говорили о том, что закон 9 ноября – это помещичий закон, который делает из крестьян деревенских кулаков и помещиков, а из бедняков – батраков, вечно голодных работников».
Г. Е. Рожков:
«Я слышал, как говорили, что закон 9 ноября надо обязательно провести, потому что он уже два года существует на местах, и если мы его не пропустим, то Дума будет распущена (рукоплескания слева; шум и возгласы справа: “Ого!” Звонок председателя). Господа, нас сюда послал народ не для того, чтобы Думу беречь, а для того, чтобы облегчить жизнь исстрадавшемуся народу (рукоплескания слева). Поэтому ни в каком случае никто не должен дать свой голос за такой закон, к которому нужно подгонять жизнь штыками и нагайками».
И. С. Томилов:
«Цель издания этого закона всем известна. Он издан для того, чтобы погасить революционное движение, посеять раздор и вражду среди крестьян, поссорить их между собой и тем отвлечь стремление отобрать у помещиков землю».
К. М. Петров 3–й:
«Все крестьяне должны быть наделены землей из удельных, кабинетских, монастырских, посессионных, частновладельческих и прочих земель. Все земли должны перейти в уравнительное пользование всего народа… Указ 9 ноября, как сильно действующий болезнетворный микроб, может обнаружить несколько иные свои свойства, чем представляют себе заправилы… При первой возможности мы будем добиваться для трудового народа всего того, о чем говорили в первой и второй Государственных думах. При первой возможности мы будем стараться, насколько хватит наших сил, защищать трудовое население против эксплуататоров – господ помещиков-дворян и промышленников-капиталистов».
С левыми все понятно. А вот другие…
Большинство крестьянских депутатов являлись так называемыми «правыми крестьянами». То есть теми, кого продвинули в Государственную Думу правые. Они были даже не консерваторами, а конформистами. То есть были за начальство и придерживались принципа: начальству виднее. Интереснее высказывания как раз вторых.
