Самое интересное в этой речи – Столыпин, по сути, признает, что реформа не работает.
Дума, впрочем, тоже не работала.
«Думский обозреватель “Речи” нарисовал следующую итоговую картину восьмимесячной работы Думы в первую сессию. Было образовано 27 постоянных комиссий, итоги работы которых оказались совершенно ничтожны. Так, комиссия по торговле и промышленности рассмотрела всего один законопроект – об устройстве свино-торгового двора в г. Сосновицах. Комиссия по борьбе с пьянством обсуждала вопросы об этикетках на водочных бутылках, о запрещении продажи водки вне городов, о вознаграждении частных лиц за разоблачение корчемства и т. п. Бюджетная комиссия, самая большая и авторитетная, успела рассмотреть только одну десятую часть всех титулов. Финансовая комиссия рассмотрела свыше 30 законопроектов – все мелкие. Никакого практического результата не дала работа комиссий законодательных предположений и по народному образованию. Таким образом, ни один сколько-нибудь крупный вопрос не был решен даже в комиссиях. В порядке думской инициативы было внесено 46 законопроектов. Ни один из них не стал законом».
(А. Аврех)
Новые ссоры
Тем временем октябристам стало надоедать их дурацкое положение. И они пошли на обострение.
Некоторое время думцы упражнялись в громких речах. Например, по поводу вопросов обороны – хотя по закону повлиять на военное и военно-морское министерства они никак не могли.
«Вожаки партии 17 октября ежегодно по поводу бюджета и других вопросов, касающихся обороны государства, говорили речи, в которых критиковали военные порядки, выражали различные общие пожелания и выказывали свой либеральный патриотизм, критикуя действия великих князей. Такие речи были новы для русской публики, хотя они ничего серьезного не содержали и не могли содержать, но, с одной стороны, выносили на свет божий некоторые разоблачения… а с другой стороны, касались царских родственников, которых государь постоянно в рескриптах восхвалял… Новизна этого явления давала обществу надежды, в обществе говорили: “Хотя партия 17–го октября до сих пор ничего не сделала, несмотря на то что от нее зависят весы думских решений, но мы на них надеемся, смотрите, какие смелые и решительные речи их вожаки говорят по поводу военных и морских вопросов. Ай да молодец Гучков; ай да ловко отделал морского министра Звегинцев; смело и со знанием дела говорит Саввич”».
(С. Ю. Витте)
Иногда для того, чтобы продемонстрировать, что они хоть что-то делают, думцы слали грозные депутатские запросы. Об одном стоит рассказать хотя бы потому, что ситуация хорошо иллюстрирует, как в Российской империи обстояло дело с сохранением секретов.
А дело было так. Английская фирма «Виккерс» строила по заказу военно-морского ведомства броненосный крейсер «Рюрик». По условиям англичане строили только судно, артиллерию русские должны были устанавливать своими силами. Дело в том, что в 10–миллиметровых судовых орудиях были применены разработки, которые иностранцам показывать не стоило. Но англичане каким-то образом добились, чтобы им были предоставлены чертежи. А потом, «до кучи» им передали и чертежи снарядов, тоже содержащих «ноу-хау». И уж заодно – секрет новейшей брони… Ну, просто Российская Федерация, девяностые годы. И уж чтобы совсем весело было – англичане провалили все сроки сдачи, а положенную неустойку «замылили». Последнего добились вульгарными взятками, а также обещаниями рассказать много интересного о высокопоставленных морских чиновниках.
Дума возмутилась. Господа моряки думцев попросту послали. Дескать, не лезьте, куда не положено. Знакомая ситуация?
Лидеру октябристов Александру Ивановичу Гучкову всё это надоело – и он решил уйти в оппозицию, сообразив, что со Столыпиным он карьеру не сделает. Гучков толкнул речь о старой проблеме Империи – что на высоких постах сидят люди, которые ни перед кем не обязаны отчитываться.
«Для того чтобы закончить перед вами картину той организации или, вернее, той дезорганизации, которая водворилась во главе управления Военного министерства, я должен еще сказать, что должность генерал-инспектора всей артиллерии занимает великий князь Сергей Михайлович, должность генерал-инспектора инженерной части – великий князь Петр Николаевич и что главным начальником военно-учебных заведений состоит великий князь Константин Константинович… Это является делом совершенно ненормальным. Назвать это своим именем – это наш долг. Прав был депутат Пуришкевич, который говорил, что мы больше не можем позволить себе поражений… Если мы считаем себя вправе и даже обязанными обратиться к народу, к стране и требовать от них тяжелых жертв на дело этой обороны, то мы вправе обратиться к тем немногим безответственным людям, от которых мы должны потребовать только всего – отказа от некоторых земных благ и некоторых радостей тщеславия, которые связаны с теми постами, которые они занимают».
Своего Гучков добился – завоевал репутацию «правдоруба». Николай был в бешенстве. С этого момента Гучков для царской четы стал ненавистной фигурой. Императрица вообще мечтала его повесить…
В итоге Столыпин поссорился с октябристами. Партийная газета «Голос Москвы» писала:
«До последних дней все как будто постепенно налаживалось. Ценой уступок и самоограничений была добыта возможность законодательной работы… рисовалась радостная возможность мирного прогресса обновления родины. Но под очевидным воздействием каких-то новых давлений г. Столыпин в своей последней речи резко повернул курс политики».
Некоторое время спустя на Столыпина «наехали» правые, окопавшиеся в Государственном совете. Мы помним, что это был за милый орган. Так вот, тамошним сидельцам очень не нравился взлет Столыпина. Еще бы! Петр Аркадьевич прочно устроился у руля государственной власти, оттерев всех. Его решили поставить на место.
«Одновременно крайние правые начали кампанию против Столыпина, развязав “министерский кризис” в его истинно русском варианте. Поводом к нему послужил мелкий законопроект о штатах морского генерального штаба, внесенный морским министром в первую сессию III Думы. 24 мая 1908 г. законопроект был принят. Однако Государственный совет, сославшись на то, что, утвердив штаты, Дума нарушила 96–ю статью Основных законов, согласно которой строевая часть (и, следовательно, штаты) является исключительно компетенцией царя, отклонил его. Дума, говорил лидер правых в Государственном совете П. Н. Дурново, имела право утвердить лишь испрашиваемую сумму, а не сами штаты. Утвердив их, она тем самым вторглась в прерогативы монарха. Впервые Государственный совет открыто выступил против III Думы и Столыпина. Все это сопровождалось большим шумом в правой печати с воплями об “узурпации”, покушениях на “прерогативы” и т. д. Всем было ясно, что острие интриги направлено против премьера. Последнему, однако, ничего не оставалось, как настаивать на своем: в абсолютно неизменном виде законопроект был снова внесен в Думу, и 19 декабря 1908 г. Дума, признав законопроект спешным, вновь приняла его в прежней редакции. При этом докладчик, известный нам Н. В. Саввич, специально проанализировав 96–ю статью, показал, что никакого ее нарушения со стороны Думы не было.
