Настал момент, когда Эмма уже не могла оплачивать даже проценты за свои долги. А так как помощи ей ждать было не от кого, то это был уже крах. Вскоре с молотка был продан за долги столь любимый Нельсоном Мертон. Затем настала очередь личной переписки Нельсона с Эммой. Доведенная до отчаяния, леди Гамильтон продала ббльшую часть их писем друг к другу. Но следует отдать должное леди Гамильтон: как бы тяжело ей ни приходилось, она ни разу не взяла ни пенса из денег, оставленных Нельсоном еще при жизни на воспитание Горации.
Не видя выхода из создавшейся ситуации, Эмма стала искать забвения в вине. Теперь ее дом старались обходить стороной даже те, кто еще поддерживал с ней хоть какие-то отношения. Видя эту отчужденность, Эмма пила все больше. Началась неизбежная деградация. Когда-то одна из первых красавиц Европы за несколько лет превратилась в старуху с испитым одутловатым лицом. Настал момент, когда впереди у леди Гамильтон уже не было ничего, кроме долговой тюрьмы. И тогда Эмма совершает свой последний решительный поступок. Друзья Нельсона в очередной раз пришли ей на помощь и передали пятьдесят фунтов, но в ответ потребовали, чтобы Эмма как можно скорее покинула Англию.
В 1814 году с маленькой дочерью Эмма бежит из Англии во Францию. Горькая ирония судьбы: гражданская жена и дочь первого героя Англии ищут спасения от соотечественников в стране, против которой так долго и успешно сражался их муж и отец!
Последний год жизни Эмма провела в портовом городке Кале, мимо которого столько раз в гуле парусов и грохоте пушек проносились победоносные эскадры того, кто любил ее больше всего на свете. Некоторое время Эмма с Горацией снимала номер в местной гостинице, а когда кончились последние деньги, перебралась в скромный домик на пригородной ферме. В местной лавке она покупала самое дешевое мясо, которое обычно шло на корм собакам, а зачастую не могла купить и его. Жизнь уходила, для бывшей красавицы все уже было в прошлом. Очевидцы рассказывали, что последние дни своей жизни Эмма провела в воспоминаниях о Нельсоне, беспрестанно перебирая те немногие его вещи, которые у нее остались: несколько колец, пара медальонов, прядь его волос, а также ее собственный портрет, который Нельсон всегда держал в своей каюте. Все эти вещи в свое время вместе с последним письмом вице-адмирала привез ей капитан «Виктори» Харди. Теперь в конце этого последнего письма плачущая Эмма написала: «О бедная, несчастная Эмма! О счастливый, овеянный славой Нельсон!»
Опустившаяся, выглядевшая намного старше своих пятидесяти лет, она умерла в январе 1815 года, сжимая в руках портрет Нельсона. Перед смертью Эмма написала трогательное прошение, умоляя похоронить ее рядом с Нельсоном. Надеялась ли она, что кто-то в Англии исполнит ее последнюю отчаянную просьбу? Разумеется, никто это прошение серьезно не воспринял. Эмму Гамильтон похоронили на окраине Кале в безымянной могиле. Один из биографов Нельсона удивительно точно сказал о судьбе двух его самых близких женщин: «Нельсон разбил Эмме сердце своей смертью. Он же разбил сердце Фанни своей жизнью».
Маленькую Горацию после смерти матери взяла на воспитание одна из сестер Нельсона. В семье героя Трафальгара прекрасно знали, кем является Горация, а потому отношение к ней всегда было прекрасным. Впоследствии Горация вышла замуж за деревенского священника. Некоторые историки считают, что она до конца своих дней так и не узнала, кто является ее настоящим отцом. Возможно, так и было, ибо интимная переписка Нельсона с леди Гамильтон, где говорится об отцовстве Нельсона, была опубликована спустя много лет после смерти Горации. Английский биограф Нельсона Г. Эджингтон пишет, что на могильном камне Горации имелась надпись: «Приемная дочь вице-адмирала лорда Нельсона». Позднее кто-то перечеркнул слово «приемная» и вместо него начертал на камне слово «любимая».
Глава двадцать четвертая
ФЕНОМЕН НЕЛЬСОНА
Со дня смерти вице-адмирала Нельсона минуло уже два века, однако имя его по прежнему остается синонимом победы. Его заветам стараются следовать все новые и новые поколения моряков, его сражения изучают в академиях. В чем феномен Нельсона, в чем секрет его блестящих успехов? Над этим вот уже сколько времени ломают головы историки…
По мнению выдающегося российского флотоводца вице-адмирала С. О. Макарова, который уделил Нельсону значительное место в своем главном труде «Рассуждения по вопросам морской тактики», Нельсон может служить прекрасным примером того, что истинную энергию убить трудно.
С. О. Макаров пишет: «Если всего, что сделал Нельсон, бывший всю свою службу на войне, если даже всех ран, полученных им, было недостаточно, то что еще надобно было сделать, чтобы администрация не считала его выскочкой… Одно появление Нельсона на флоте поднимало дух на всех кораблях и связывало всех в преследовании одной общей цели — уничтожение неприятеля. Каждый получал уверенность, что во всех углах поля сражения его товарищи дерутся с полной энергией и что с Нельсоном во главе успех обеспечен. Колебания не было, а в бою это очень важно. Очевидно, английская администрация не сразу поверила, что Нельсон приносил с собой полную победу, тогда как факты были налицо. Другие адмиралы ограничивались лишь некоторыми успехами, не имевшими решительных результатов, а нужна была полная победа».
Примером тому может служить английский адмирал Кальдер, который, отбив у Вильнёва в сражении при Финистере два линейных корабля, искренне полагал, что большего ему делать и не надо. Можно быть уверенным, что Нельсон в этом случае бился бы до полного разгрома неприятеля.
Вот рассуждения С. О. Макарова о Нельсоне как флотоводце: «Заслуги Нельсона как моряка не уменьшают его значения как военачальника, и следует обратить внимание на то, что Нельсон понимал под словом «победа». В этом отношении его взгляды схожи со взглядами всех великих полководцев. Победа, по его мнению, только тогда принесет желаемые результаты, когда она полная, а в противном случае получится лишь временный и некоторый успех. Нельсон был неутомим именно в завершении своих сражений и в преследовании разбитого неприятеля, пока он не уничтожен. Его фраза «Я готов потерять половину моей эскадры, чтобы уничтожить французскую!» показывала каждому из капитанов, чего именно ожидал Нельсон, который не мирился с полууспехом. Нельсон был такого взгляда, когда командовал «Агамемноном» и по окончании нерешительного сражения в Генуэзском заливе 14 марта 1795 года он приехал к адмиралу Готаму (Хотаму) и просил его оставить поврежденные суда под прикрытием нескольких фрегатов, а с остальными 11 — ю кораблями спешить в погоню за неприятелем. «Но он, более спокойный, — писал Нельсон жене своей, — сказал мне: мы должны быть довольны; для нас это был очень хороший день! (взято 2 корабля). Что касается до меня, — писал далее Нельсон, — то я не могу быть того же мнения. Если бы из одиннадцати бегущих кораблей мы взяли десять и упустили один, имея возможность взять его, не назвал бы такого дня хорошим днем». Надо заметить, что Нельсон поехал со своим предложением после того, как он два дня принимал со своим кораблем выдающееся участие в сражении. Эта неутомимость в бою и доставила его победам столь решающее значение…
Далее мы видим Нельсона в сражении при Сент-Винсенте, где он с кораблем «Кэптэн» бросается навстречу спускающемуся неприятелю и этим не допускает его соединиться с подветренным отрядом и уклониться от решительного боя, что и дало возможность нанести испанцам полное поражение.
