Русскому Кавказскому фронту не раз приходилось откликаться на просьбы англичан о помощи. Ее суть заключалась в том, чтобы оттянуть на себя часть турецких войск. Естественно, это было связано с изменением линии фронта, которое не всегда было на руку русскому командованию, и с несением новых людских потерь, оправданными которые назвать сложно, поскольку неизбежными они для России не являлись.
Так было и в ходе успехов турецкого оружия в Месопотамии, граничившей с Персией, в которой действовал отдельный от Кавказской армии экспедиционный корпус генерал-лейтенанта Н.Н. Баратова. Российский МИД вел с его штабом секретную переписку через Российскую Императорскую миссию (посольство) в Тегеране, информируя о просьбах Лондона и положении дел английской стороны на Ближнем Востоке, прежде всего на иракском юге.
В секретных посольских телеграммах, которые поступали в баратовский штаб в Казвине с начала 1916 года, все чаще и чаще мелькали тревожные нотки. В одной из таких телеграмм, датированной 22 марта, говорилось следующее:
«…Немцы придают большое значение операциям у Багдада и уверены в успехе. Большинство германских офицеров с Дарданелл направлены на Багдад, куда отбыл герцог Мекленбургский… со 150 пулеметами новейшего типа.
В Турцию прибыли первые части ожидаемой австрийской дивизии, имеющей составить в общем 12 тысяч при нескольких батареях».
Исходя из этой телеграммы, в штабе Кавказского экспедиционного кавалерийского корпуса прогнозировали следующее в развитии военных событий в Персии. Поскольку в городе Каср-и-Ширин уже появился турецкий воинский отряд «с австрийскими офицерами», то можно было ожидать появление в юго-западном и западном приграничье значительных сил неприятеля. И вполне реальным было то, что часть немецких офицеров, отправленных под Багдад, могла оказаться на территории нейтральной страны.
Стратегическая ситуация в баратовском штабе виделась в таком развитии. Турки подвергают разгрому англичан на юге Месопотамии. Освободившие здесь части турецкой армии перебрасываются на территорию Персии для последующего наступления на Тегеран, Баку и российский Туркестан (с выходом в Афганистан).
Говоря иначе, по всем признакам, начинался новый виток схватки за Персию. В Берлине и Стамбуле не отказывались от нанесения сильного удара по России с ее южных границ, равно как и от удара по самой большой жемчужине в английской короне — колониальной Индии. И в том, и в другом случаях персидская территория являлась исходной позицией для нанесения удара по державам Антанты.
Пожалуй, больше всего заботило развитие такой ситуации одного из самых лучших, одаренных и результативных полководцев России в Великой войне, генерала от инфантерии Николая Николаевича Юденича, кавалера орденов Святого великомученика и победоносца Георгия 2-й, 3-й и 4-й степеней. Командующий Отдельной Кавказской армии (в 1917 году — главнокомандующий образованного Кавказского фронта) был крайне озабочен развитием ситуации в Персии.
Юденич был одним из тех полководцев Российской империи, который противился необдуманным шагам при откликах на просьбы союзных держав о помощи. Он был против того, чтобы жизнями тысяч и тысяч солдат и офицеров русской армии Антанта решала свои трудности, в том числе на Кавказе, в частности в нейтральной Персии.
Юденич был тем человеком, который не раз настаивал на том, что не только русские войска, но и английские на территории Персии силой оружия отстаивали положение экспедиционных сил Британии в Месопотамии с ее стратегически важными месторождениями нефти. То есть здесь шла речь о достоинстве России в мировой войне, поскольку Лондон был не прочь защитить ближние подступы к колониальной Индии и свои интересы на берегах Персидского залива чужим штыками и жизнями.
Такая позиция генерала от инфантерии Н.Н. Юденича требовала от него известного мужества и настойчивости. И совсем не случайным было то, что после очередного «вежливого» отказа жертвовать жизнями воинов-кавказцев он был снят с должности главнокомандующего Кавказским фронтом. Но произойдет это не весной 1916 года, а через год, в революционном 17-м с «легкой руки» Временного правительства и премьера, который до этого недолго был министром-социалистом, А.Ф. Керенского.
Пока же кавказский полководец Юденич, как стратегически мыслящий человек, предложил Ставке Верховного главнокомандующего России, расположенной в городе Могилеве, настаивать перед Лондоном на следующем:
— В западной части Персии и в нефтеносной Месопотамии проводить против турецких войск совместные боевые операции. Тем самым можно было ослабить «наступательные амбиции» турок на Кавказе.
— Высказывалась крайняя желательность «командирования англичанами хотя бы небольшого отряда в район между русским экспедиционным корпусом, действовавшим на Хамаданском направлении, и Багдадской группой великобританских войск».
— Такой шаг британского командования позволял бы «выпрямить фронт русских и совместно с фронтом английских войск прервал бы всякую возможность воздействия германо-турок на восток».
— Появление англичан на юго-западе Персии могло бы вылиться в формирование в сформирование здесь «экспедиционного индийского отряда» (силою не более дивизии).
— Предлагалось высадить этот отряд в Мохаммере, оттуда подняться по долине реки Карун к городу Шустеру (центру английских нефтяных концессий в Персии) и далее достигнуть рубежа городов Хорремабада или Боруджерда, поддерживая связь с английским Багдадским корпусом.
То есть речь шла о действиях союзников в останах Хузестан и Луристан, населенных преимущественно кочевыми арабами и лурами. Луристан же непосредственно примыкал к Иранскому Курдистану, куда уже вошли русские экспедиционные войска.
Все эти предложения через могилевскую Ставку были доведены до английского военного представителя генерала Вильямса. При этом указывалось на необходимость совместных усилий и инициативы русской и британской сторон в Персии, «не выжидая развития немецких предприятий».
В Ставке Вильямсу указали на следующее: «Наши действия должны быть согласованы, проникнуты наступательной идеей». Россия предлагала союзной державе согласовывать свои действия в Персии с «общими предположениями об операциях на Кавказском фронте и по обеспечению Египта».
Командование кавказскими войсками рассчитывало на то, что выдвинутая к городу Боруджеру «англо-индийская дивизия» (не менее 20 тысяч пехоты) может беспрепятственно выйти к Керман-шаху и там соединиться с русскими экспедиционными войсками. Весной 1916 года это было вполне реальной задачей.
Но такой ход, по мнению Юденича и великого князя Николая Николаевича-младшего, должен был быть только промежуточным этапом в совместной стратегической операции союзников, целью которой должно было занятие Багдада. Прочно овладеть им было возможно в ходе «концентрического наступления».
Ставка считала, что 40–50 тысяч союзных войск, размещенных в Багдадском районе, вполне бы хватило «обеспечить Персию и Афганистан» от германского и турецкого воздействия. В таком случае значительные операции турок на Египетском направлении становились невозможными.
