Полковой командир, полковник Владимир Лещенко окончил по 1-му разряду Николаевское кавалерийское училище и Академию Генерального штаба.
Сотенные командиры, подъесаулы Илья Некрасов, Николай Дикий, Александр Зарецкий окончили Николаевское кавалерийское училище по 1-му разряду, а Петр Кобцов — это же училище по 2-му разряду, подъесаулы Степан Харин и Иван Щербаков — Оренбургское казачье училище по 1-му разряду.
В сотнях на должностях младших офицеров стояли казаки, получившие первый офицерский чин прапорщика за боевые отличия из нижних чинов, из урядников. Это были сотники: Аким Живцов, Александр Лузиков, Иван Некрасов, Антон Ефименко, Алексей Коровин.
Хотя шел только второй год Великой войны, в полку имелось уже довольно много и офицеров военного времени другой категории. То есть окончивших ускоренный курс обучения в школах прапорщиков. Среди них значились выпускники 1-й, 2-й и 3-й Тифлисских школ прапорщиков: Григорий Карагичев, Евдоким Кудинов, Григорий Путятин, Федор Щербанев, Василий Филимонов, Иван Богачев и Василий Беззубов. Многие из них занимали офицерские должности «за боевой убылью людей».
Полковой священник, протоиерей Александр Альбицкий окончил Владимирскую духовную семинарию. Одновременно он являлся и благочинным 1-й Кавказской казачьей дивизии.
Схожую картину качественной характеристики офицерского состава можно наблюдать и по 1 — му Запорожскому Императрицы Екатерины Великой полку Кубанского казачьего войска.
Полковой командир Флегонт Урчукин окончил Михайловское артиллерийское училище по 1-му разряду и Офицерскую кавалерийскую школу.
Сотенные командиры есаул Виталий Солоцкий и подъесаул Вениамин Рудько окончили Николаевское кавалерийское училище по 1-му разряду, подъесаул Деревянко — Киевское военное училище по 1-му разряду, есаул Головин — Оренбургское казачье училище по 1-му разряду, а есаул Алексей Золотаревский то же училище по 2-му разряду, подъесаул Сокол — Тифлисское пехотное училище по 1-му разряду.
Среди младших офицеров полка были несколько человек, произведенных в хорунжие из нижних чинов за боевые отличия: Фоменко, Рыло, Горошко.
Офицерами военного времени, то есть окончившими краткий курс школ прапорщиков Кавказского фронта в Тифлиси, Гори и Телави были: хорунжие Павличенко, Рычка, Солод, Савченко, Гришко, Симоненко, Черный.
Полковой священник отец Ломиковский окончил Петровский Полтавский кадетский корпус.
В четвертом полку 1-й Кавказской казачьей дивизии из Терского казачьего войска, которым командовал полковник В.А. Стопчанский, обладатель Георгиевского оружия, тоже было много офицеров военного времени. Среди них выделялся 35-летний прапорщик Иван Хомич, произведенный в первый офицерский чин за боевые отличия в мае 1915 года. Это был полный Георгиевский кавалер, награжденный Георгиевскими крестами 1-й, 2-й, 3-й и 4-й степеней. Как тогда говорили, терский казак имел «полный бант Егориев», два золотых креста и два серебряных.
Появление новых, значительных числом русских войск в Казвине, в окрестностях которого находилось много селений шахсевенов, вызвало спровоцированные беспорядки в мусульманской части города. Это вынудило генерал-лейтенанта Н.Н. Баратова принять должные меры для «обеспечения безопасности чинов русских войск» и обратиться к местным жителям.
Таким обращением стал приказ корпусного командира экспедиционным частям, переведенный на персидский язык и размноженный в количестве 200 экземпляров для публичного оповещения горожан. Баратов приказывал:
— при следовании русских войск по узким городским улочкам казвинцам не выходить на крыши домов ввиду опасности «быть расстрелянными»;
— в случае, если из какого-либо дома будет произведен выстрел по войскам, то такой дом со всем находящимся в нем будет уничтожать артиллерийским выстрелом или «подземным взрывом».
В заключение своего приказа генерал Н.Н. Баратов выражал уверенность в том, что персидское население окажет русским войскам полное содействие «к скорейшему прекращению деятельности злонамеренных людей». И что русские войска прибыли в Персию именно для этого.
Баратовский приказ-обращение в известной мере возымел свое действие. Вспыхнувшие было в Казвине уличные и рыночные беспорядки утихли сами собой. Стало ясно, что командование русских войск не остановится в деле наведения прежнего порядка и спокойствия перед крутыми мерами. И что пальба в спину на городских улицах будет караться самым суровым образом. Сыграли должную роль и дисциплинированность военных людей России, отсутствие у них намерений посягать на веру и имущество персидских граждан.
В самой Персии «встречей» экспедиционных войск занимался российский посланник фон Эттер. По его настоянию до прибытия в Энзели всех корпусных сил из города Казвина в селение Кередж, всего в одном суточном переходе от Тегерана, был выдвинут авангард русских войск в Казвине — Тегеранский отряд под начальством генерал-майора Ильи Петровича Золотарева, ставшего начальником Казвинского гарнизона. Это было на всякий случай корпусное прикрытие.
Тегеранский отряд состоял из 4-го Ставропольского своднокубанского полка (все 6 сотен) при 4 орудиях 1-й Туркестанской батареи. По сути дела, это был усиленный артиллерией один казачий полк. Отряду была поставлена задача занять, с боем или без боя, селение Киги-Имам по дороге из Казвина на персидскую столицу.
Для такой роли 4-й Ставропольский сводно-кубанский полк был выбран не случайно. Он отличался в лучшую сторону своей организованностью, был хорошо «сколочен». Многие его офицеры, как, примеру, войсковой старшина Василий Венков, подъесаул Михаил Фостиков и прапорщик Степан Аленов, уже имели фронтовые боевые награды. Среди таких наград значились разных степеней ордена Святого Владимира и Святого Станислава с мечами и бантом, Святой Анны с мечами.
Но первоначально в отряд генерал-майора Золотарева были назначены большие силы: 7 конных сотен, 300 пехотинцев при тех же 4 орудиях артиллерии из Туркестана, двух пулеметах и саперного отделения (10 человек). Официально было объявлено, что отряду предстоит охрана в Тегеране миссий России и союзных ей государств.
Первое движение русского отряда вызвало в персидской столице «большое беспокойство». Одним из его первых признаков стало то, что послы Германии и Австро-Венгрии «укрылись в американском посольстве». В конце 1915 года Северо-Американские Соединенные Штаты были еще нейтральной державой, но вероятность ее вступления в ряды Антанты в перспективе уже просматривалась.
Такая мера предосторожности случайной не была. Дело состояло в следующем. В одной из своих работ советский военный историк комдив Н.Г. Корсун писал следующее:
«Как доносил русский начальник персидской кавалерии, германцы предполагали произвести вооруженное выступление в Тегеране как против персидской казачьей бригады, руководимой русскими инструкторами, так и против „дружественных России миссий“.
Некоторым казакам этой бригады, которым немцы щедро платили деньги и которых считали искренними своими сторонниками, были розданы деньги и оружие для организации покушения на русского начальника персидской кавалерии и на некоторых персидских офицеров.
