— 1 сотня кубанского 1-го Таманского казачьего полка с 2 пулеметами;
— конно-разведывательная команда;
— 6-орудий 4-й Кубанской казачьей батареи.
Астрабадский отряд состоял из:
— 2 сотен кубанского 1-го Таманского казачьего полка;
— 1 сотни Туркменского конного дивизиона;
— пулеметного взвода.
В Кучанском и Барфрушском отрядах числились:
— 1 батальон 1-го Туркестанского стрелкового полка;
— 1 сотня 1-го Семиреченского казачьего полка;
— 1 сотня кубанского 1-го Таманского полка;
— 1 сотня Туркменского конного дивизиона;
— конно-разведывательная команда и 4 пулеметных расчета.
Хотя командиры отдельных отрядов «секретной Персидской экспедиции» обладали на местах достаточно большой самостоятельностью в действиях и принимаемых в экстренных случаях решениях, они придерживались строгих требований инструкций, которые были им даны. Это были указания начальников штабов Кавказского и Туркестанского военных округов. Требования инструкций сводились к следующему.
Русские войска введены в Персию для защиты подданных России и обеспечения вооруженной рукой ее интересов, которым грозит революционное движение среди населения соседней страны.
Экспедиционные отряды не вмешиваются во внутренние дела страны пребывания, не берут на себя какие-либо управленческие функции, защищая российских подданных, консульства и «другие правительственные учреждения».
Оружие разрешалось применять только при «действительной необходимости подавлять опасные народные волнения». В таких случаях требовалось действовать решительно', твердо, без колебаний, «дабы население прониклось сразу сознанием нашей силы».
Указывалось особо на необходимость установления «правильных» отношений с местным духовенством, уважать религиозные чувства местного населения, «не нарушать покой» мусульманских святынь.
С началом «секретной Персидской экспедиции» встал вопрос об ее обеспечении. Провиант в большей части закупался на местах. Поскольку ввод русских войск в Персию прямо отвечал внутренним интересам шахского государства, то Санкт-Петербург и Лондон предъявили персидскому правительству соответствующие требования о возмещении понесенных расходов, высказанные в ультимативном порядке.
Российские требования официальному Тегерану были опубликованы в газете «Русский инвалид» в ноябре 1911 года. Отдельным пунктом в них шла речь о возмещении персидским правительством расходов, вызванных нынешней экспедицией в Персию. Об этой части российских требований говорилось в таких словах:
«…Размеры причитающейся нам суммы и способы ее уплаты будут установлены дополнительно, после получения ответа персидского правительства».
Естественно, что меджлис на заседании в ноябре 1911 года отверг такие требования не только потому, что шахская казна была пуста и надежд на ее пополнение в ближайшем будущем не видилось. Это дало повод кавказскому наместнику принять решение о вводе на территорию сопредельной страны новых экспедиционных войск. Впрочем, такие требования и отказ от их выполнения большого дипломатического конфликта не вызвали.
Усилений экспедиционных войск был вызван тем, что осенью на территории северной Персии начались (военные) операции против полукочевых шахсевенских племен. Это была нешуточная борьба с целью приведения шахсевен к «повиновению» государству, в котором они жили.
У шахского режима многие годы была одна большая «головная боль». Особенно много хлопот ему, русским войскам на иранской территории и, соответственно, штабу кавказских войск в Тифлисе, доставляли воинственные полукочевые племена шахсевенов (шахсеванов). Они еще с конца прошлого столетия фактически вышли из подчинения официального Тегерана и сделали разбой одним из источников своих доходов.
Это была этнографическая группа тюрков-азербайджанцев (частью — курдов), в своем большинстве проживающая на территории персидского остана Южный Азербайджан (в окрестностях городов Ардебиль и Казвин) и отчасти в Муганьской степи Северного Азербайджана. В своем большинстве мусульмане-шахсевены являются суннитами. Они исторически делятся на ардебильских и мешкискинских шахсевенов.
В переводе с азербайджанского «шахсевены» означает: «любящие шаха», «преданные шаху», «любимцы шаха». Уже сам перевод этого слова говорит об историческом предназначении уникальной этнографической группы тюркской части населения шахской Персии.
В конце XVI века эти кочевые племена были искусственно образованы из самых храбрых и воинственных родов Персии шейхом Сефи как надежнейшая опора воцарившейся династии Сефеидов. В основе этого искусственного тогда объединения «лежали» выходцы из племен тюрков-кызылбашей. Считается, что какая-то часть шахсевенов были курдами. Шахсевены стали в средневековой Персидской державе шахской гвардией.
Подобное искусственное образование воинственных племен и расселение их вблизи персидской столицей случайностью или «иронией судьбы» назвать никак нельзя. Шах Аббас I был сильно озабочен влиянием и всесилием вождей племен кызылбашей. И он нашел способ, как можно было серьезно ослабить реальную силу предводителей племен кочевых тюрков.
С целью их ослабления и была проведена «операция» по созданию племен «любящих шаха». Их воины составили конную гвардию шаха, типичного восточного владыки. Аббас I дал своим любимцам огромные привилегии в сравнении с другими своими верноподданными. В районах городов Ардебиля, Савве и Казвина, в Муганьской степи шахсевенам были выделены крупные земельные владения, прежде всего хорошие пастбища.
Шахсевены (всего до 60 тысяч человек) на начало XX столетия заселяли отдельными «пятнами» северо-восточную часть иранского Азербайджана, занимая земли между горным хребтом Савелан и городом Ардебилем. Они делились примерно на 50 родов, во главе которых стояли беки, обладавшие значительной полнотой власти над соплеменниками.
Мужская часть населения шахсевенских племен была сплошь вооружена и могла выставить для военных действий до 12 тысяч всадников. На то время винтовки самых различных систем и приметные патронташи на несколько десятков патронов стали неотъемлемой частью одежды воинов шахсевенов, состоявшей обычно из коричневых шаровар и синей (или белой) куртки.
Уже в конце XIX века большая часть кочевых племен шахсевенов перешла на оседлость. Свои шатры и палатки тюрки-сунниты стали менять на типичные персидские сельские жилища. Теперь они стали отходить от своего традиционного занятия — кочевого скотоводства, хотя и продолжали обладать огромными стадами овец, табунами лошадей и верблюдов.
Однако еще на рубеже двух веков шахсевены продолжали считаться шахской гвардией, такой же непослушной и мятежной, как янычары султанской Оттоманской Порты. В странах мусульманского Востока такое явление исторически было скорее правилом, чем исключением из него. Поэтому поведение шахсевенских племен в самой Персии не называлось «мятежным», как это видели европейцы.
