В Хорасане усиливаются консульские конвои и отдельные посты на главных путях-дорогах. В июне месяце в столицу остана город Мешхед вводятся из состава кубанского 1-го Таманского генерала Бескровного казачьего полка сотня и взвод, то есть усиленная конная сотня при трех офицерах. В урочище Гумбет-Хаузе теперь расположились казачья сотня от этого полка и сотня всадников Туркменского конного дивизиона. В Турбет-Хейдаре встала сотня 1-го Кавказского полка кубанцев.
Таким образом, казаками и туркменскими всадниками из состава Закаспийской казачьей бригады были заняты ключевые точки в северной, приграничной части Хорасана. Но это было еще не все.
Отдельные конные команды появились в Кермане и других важных пунктах этого остана.
Ввод войск в Хорасан оказался делом своевременным. Российская торговля несла здесь серьезные убытки от грабежей на дорогах, в которых были замешаны как туркмены-иомуды, так и военнослужащие шахской армии. Резко упал подвоз в порты для погрузки на суда хорасанских товаров — хлопка и шерсти. Это отразилось на работе… Нижегородской ярмарки. Участились враждебные действия в отношении российских подданных в Мешхеде.
В главном городе Хорасанского остана казакам-таманцам однажды даже пришлось применить пулеметы, чтобы навести в городе порядок. Из них был открыт огонь по «вооруженному скопищу туземцев», которые преградили казакам в помещение Русско-персидского банка. После этого последовало самым решительным образом разоружение местных фидаев.
Силы «секретной Персидской экспедиции» 1909 года вводились на территорию сопредельного государства по двум маршрутам: Джульфа-Тавриз-Тегеран и Астара-Решт-Казвин-Тегеран. Весной эти грунтовые дороги позволяли войскам быстро перемещаться походным порядком.
После этого разбойные дела в остане заметно пошли на убыль, поскольку в конфликтных ситуациях, грозивших кровопролитием, казаки решительно брались за оружие. Хорасан перестал быть похожим на «мятежный» остан. Но заслуг в этом местного губернатора и мешхедского гарнизона не виделось ни хорасанцам, ни в Тегеране.
Управлением генерал-квартирмейстера Кавказского военного округа был разработан и третий маршрут на столицу Персии, начинавшийся в портовом Энзели. Но от использования его с полной нагрузкой тогда отказались, поскольку Энзелийский порт не мог обеспечить быструю разгрузку русского воинского отряда. В последующих экспедициях переброска войск и военных грузов по
Каспийскому морю из Баку на иранское побережье стала основным маршрутом.
Серьезность внутриполитической ситуации в шахском государстве потребовала гораздо больше экспедиционных войск, чем предполагалось в Санкт-Петербурге и Тифлисе. Надежды на то, что персидская армия возьмет на себя хотя бы часть бремени наведения порядка, не оправдались. Хаос в стране рос на глазах.
Из Баку в Энзели перебрасываются кубанский 1-й Лабинский казачий полк, 206-й пехотный Сальянский полк из состава 52-й пехотной дивизии (ее штаб находился в Дагестане, в Темир-Хан-Шуре), который дислоцировался в самом Баку, артиллерия. Переброска людей, орудий и грузов с судов на берег, в Энзели, проходила на лодках (большегрузных киржимах).
Коней приходилось выгружать с палуб судов прямо в морскую воду. Казаки добирались до берега в лодках, держа за поводья плывущих за ними лошадей, с которых были сняты седла.
Из Энзели Лабинский полк прибыл в древний Казвин, главный город одноименного остана, стоявший на полпути из Тавриза и Решта в Тегеран. Близость его к столице стала основанием для того, чтобы в Казвине расквартировать сильный русский отряд. Казвинским отрядом сперва командовал генерал-майор К.Р. Довбор-Мусницкий (начальник 2-й Кавказской стрелковой бригады), а с сентября 1910 года — генерал-майор А.П. Фидаров из состава Терского казачьего войска, магометанин по вероисповеданию, бывший инструктор Персидской казачьей бригады.
Уже в том 1909 году стало ясно, что соседняя Турция делает «с прицелом на будущее» все для роста антироссийских настроений в Персии. На «бытовом уровне» велась соответствующая пропаганда среди кочевого населения Иранского Курдистана. Откровенную враждебность проявляли губернаторы западных, приграничных останов. В штаб Кавказского военного округа поступали тревожные донесения о характере действий таких шахских администраторов, подобные следующему:
«Они усиленно советуют курдам делать нападения на наши разъезды с тем, чтобы наши репрессии в отношении курдов восстановили бы против России последних…»
Такое наставничество разбойным людям, разумеется, давало свои плоды. Кочевники в конце февраля совершили грабительский налет на селение Шейхахмед, принадлежавшее «русскому старшине купцов». Перед этим был убит ротмистр российской пограничной стражи. Подобных примеров было много.
Генерал-майор И. А. Снарский не мог не отреагировать на убийства подданных России, грабеж их имущества. Пользуясь данной ему властью в районах дислокации экспедиционного отряда, он стал накладывать на местных курдов по законам военного времени контрибуцию (она бралась преимущественно скотом). Стали приводиться в исполнение приговоры пограничного суда, касающиеся дел об убийствах российских подданных.
Войска «секретной Персидской экспедиции» летом 1909 года взяли под бдительный контроль все важнейшие дороги, которые вели от границы к Тегерану. Их охрана обеспечивалась казачьими постами, имевшими достаточно надежную связь друг с другом. Безопасность передвижения по дорогам сразу сказалась на отношении местного купечества и населения окрестных селений к русским военным людям.
Было налажено конвоирование купеческих караванов, которые везли от границы российские товары и товары персидские в Россию. Это сразу же почти свело на нет большие разбойные дела на торговых путях. Из консульства в городе Урмия, центре остана Западный Азербайджан, к примеру, приходили такие сообщения по делам торговым:
«Можно с уверенностью утверждать, что если бы мы не прибегли к периодическому командированию с караванами русских конвоев, то весь наш товарооборот с богатым урмийским рынком совершенно бы прекратился, и, таким образом, заветная мечта турок убить нашу торговлю… и подорвать наше влияние была бы уже свершившимся фактом.
Достаточно сказать, что за неполные два месяца русскими казаками были проконвоированы по дороге Хой-Урмия около 10 тысяч верблюдов с грузом: сабзы, сахара, керосина и мануфактуры на сумму около 1 млн рублей».
Хой являлся торговым городом вблизи российской границы. А мануфактура, керосин и сахар были на то время главными товарами из России, которые находили большой спрос в персидской «глубинке» у людей богатых и у людей бедных.
В конце 1909 года осложнилась ситуация в приграничном городе Ардебиле, в окрестностях которого проживали полукочевые племена шахсеванов. Вслед за грабежами в Ардебиле вожди шахсеванов потребовали от российского консула ни много ни мало как сдачи оружия и патронов консульского казачьего конвоя.
Тогда в Тифлисе было решено поставить в городе отдельный воинский отряд. Он начал свое движение из Баку через пограничную Астару и 28 октября занял Ардебиль. Отряд пришел силой в почти 700 человек и состоял из двух пехотных батальонов (в составе мирного времени), двух кубанских казачьих сотен 1-го Полтавского полка при двух пулеметах. Огневая мощь отряда состояла из двух орудийных расчетов артиллерийской бригады Кавказской гренадерской дивизии.
