Задолго до венчания Ирина начала получать свадебные подарки. 4 февраля 1914 г. великая княгиня Ксения Александровна записала в дневнике: «Мама приезжала и подарила Ирине чудную брошь – бриллианты и жемчуг. Мы потом тоже подарили Ирине подарки – сапфировое колье, мой собственный изумруд – кулон, брошку с рубинами и бриллиантами и тремя жемчужными кисточками и маленькое бриллиантовое колье. Я дала еще несколько изумрудов Ирине для диадемы, которую Феликс делает»
[108].
Государь Николай II спросил Александра Михайловича:
– Что подарить на свадьбу твоему зятю?
На следующий день Сандро ответил Ники:
– Феликс сказал, что самым лучшим подарком от Его Величества будет дозволение ему сидеть в театре в Императорской ложе.
Николай засмеялся и согласился.
В дневнике императора Николая II от 5 февраля 1914 г. имеется пометка: «Ксения, Сандро и Ирина пили у нас чай»
[109].
Великая княгиня Ксения Александровна за этот день сделала в дневнике более пространную запись: «К чаю поехали с Сандро и Ириной в Царское. Все семейство в сборе и очень милы! Аликс и Ники подарили Бэби Рине два ряда жемчуга, и она в восторге – именно то, что она хотела и боялась, что не получит!»
[110]
Венчание состоялось 9 (22) февраля 1914 г. в Петербурге в часовне Аничкова дворца в 2 часа дня. Вдовствующая императрица Мария Федоровна в этот день весьма кратко записала в своем дневнике: «Сегодня здесь, в церкви, была свадьба моей милой маленькой Ирины»
[111]. Свадьбу справляли в Аничковом дворце. Вдовствующая императрица Мария Федоровна и Николай II были посаженными матерью и отцом. Император сказал невесте, что он никогда не видел ее такой красивой.
По воспоминаниям жандармского генерала В.Ф. Джунковского:
«10 февраля (правильно 9 февраля – В.Х.) днем в Аничковом дворце, в дворцовой церкви, состоялась свадьба княжны Ирины Александровны с графом Ф.Ф. Сумароковым-Эльстон. Невеста была дочерью великого князя Александра Михайловича и великой княгини Ксении Александровны, следовательно, родной племянницей Государя. Жених был сыном князя Феликса Феликсовича и княгини Зинаиды Николаевны Юсуповых, с которыми я был очень близок, и потому получил приглашение на свадьбу в числе весьма немногочисленных приглашенных, кроме Государя и всей царской семьи. Невеста была изумительно хороша собой, немного только миниатюрна, но личико у нее было прямо точеное. Жених был не особенно интересен и вообще был не симпатичен вследствие отсутствия в нем натуральности. Он был мало похож на мужчину, был чересчур женственен. Вечером молодые уехали в Крым, я ездил их проводить на вокзал»
[112].
Феликс позднее в мемуарах писал о своей свадьбе:
«Мы были засыпаны подарками, самые роскошные драгоценности соседствовали с трогательными дарами наших крестьян. Свадебное платье Ирины было великолепно, из белого атласа, расшитого серебром, с длинным шлейфом. Диадема из горного хрусталя с бриллиантами поддерживала кружевную вуаль, некогда принадлежавшую Марии-Антуанетте»
[113].
В начале шестого императорская чета покинули церемонию, а Ирина и Феликс посетили дворцы великого князя Александра Михайловича и князя Юсупова. В семь часов вечера молодоженов ждал отдельный вагон скорого поезда, который умчит их в свадебное путешествие.
Позже Феликс-младший вспоминал: «Наконец отъезд. Толпа родных и друзей на вокзале. И опять пожимания рук и поздравления. Наконец, последние поцелуи – и мы в вагоне. На горе цветов покоится черная песья морда: мой верный Панч возлежал на венках и букетах. Когда поезд тронулся, я заметил вдалеке на перроне одинокую фигуру Дмитрия».
Великая княгиня Ксения Александровна в этот памятный день записала в дневнике:
«9 февраля, свадьба – С.-Петербург. Она уехала, наша душечка – и радость и, Боже мой, что за пустота в доме (и в душе!) после всех excitements [волнений] и суеты последних дней. Только бы Господь благословил их счастье и жизнь – это главное – все остальное ничего.
Она не была с нами у обедни: проспала, т. к. долго не могла заснуть вчера, плакала, бедненькая! Завтракали одни. Потом ее долго причесывали. Множество народу собралось ее смотреть – все девушки-старушки. Мы ее благословили в нашей спальне и тронулись в путь. Нам дали парадную карету (цугом). Все уже ждали. Мама и Ники – ее посаженые мать и отец. Мы прошли через все залы, впереди шел Вася с образом (такая душка!), Ники вел Ирину, а я шла за ним с Мама, которую Сандро вел под руку.
Поднялись по церковной лестнице (Мама и Аликс на лифте) и соединились с ними наверху. Но что я переживала и какие усилия делала над собой, чтобы вести себя прилично… Я была рада, когда все кончилось. Они так были милы оба, такие юные, счастливые, и она такая прелестная в маленькой диадеме, которую он ей подарил, и в моей вуали. Ники сказал, что он никогда не видел ее такой красивой! Потом в Зимнем саду происходило поздравление. Мама стояла около входа в залу, а немного дальше молодые и мы – около. Все подходили с шампанским. Это продолжалось около часу. Масса, масса народу – много незнакомых.
Молодые сияли, и это единственное, что мне немного придавало храбрости.
В начале 6-го уехали. Ирина и Феликс заехали к родителям, а мы домой, где встретили их с хлебом-солью! Их еще снимали в зале.
Переодевшись, пили чай в последний раз все вместе, а в 7 часов поехали их провожать на ж.д. Все дети, Юсуповы, их знакомые, все наши. Вошли в вагон и там простились… Они все продолжали сиять, а у меня в душе была ночь… Дай им Бог благополучно доехать и всего-всего лучшего… Боже мой!
Что за пустота дома… Обед прошел в молчании, все вытирали слезы и сморкались.
Больно сознавать, что к нам в дом она больше никогда не вернется – это ужасно…»
[114]
Великий князь Александр Михайлович позднее в эмигрантских воспоминаниях кратко отметил это событие:
«В феврале дочь моя Ирина вступила в брак с князем Феликсом Юсуповым. Новобрачные отправились в свадебное путешествие в Италию и в Египет, условившись встретиться с нами в июне в Лондоне»
[115].
