– Младший?
– Что – младший?
– Младший сын задержан?
– Откуда я знаю! Сейчас, подожди, мне тут сказали точно… – Сыщик прошуршал бумажкой. – Брагин Петр Иваныч, восемьдесят четвертого года рождения…
– Значит, старший… – выдохнула Леся.
Это было неожиданно. В первый момент, особенно после рассказа Борисоглебского, она подумала, что арестовали младшего сына, наркомана. Это задержание выглядело бы логичным.
– Ого! – усмехнулся в телефоне Ник Кривошеев. – Ты уже в сыновьях Брагина разбираешься? Правда, что ли, собственное расследование ведешь?
– Веду, – с вызовом ответила девушка.
– Ну так расслабься! Отдохни. И без тебя разобрались.
И, как всегда не прощаясь, детектив бросил трубку.
Борисоглебский слушал внимательно Лесин разговор, и по ее репликам, видимо, понял, что речь идет о деле Брагина.
Леся обратилась к нему, едва скрывая свое торжество:
– Поскольку вы, Вилен Арсеньич, безвозмездно делились со мной своей информацией, настала пора мне сполна с вами рассчитаться. Только что мне сообщили, что по подозрению в убийстве отца арестован старший сын Брагина – Петр.
Сценарист не смог скрыть торжествующей улыбки.
– Значит, Петька убил… – пробормотал он.
– А вам, Вилен Арсеньич, – заявила девушка и поднялась из-за стола, – я очень благодарна за ужин и за исчерпывающий рассказ. И поскольку теперь уже сам собой отпадает наш с вами грядущий визит в ментовку, я позволю себе откланяться. – И, не давая Борисоглебскому возразить, добавила: – Мне правда было очень приятно знакомство с вами, и я надеюсь, мы его продолжим.
В порыве чувств она погладила сценариста по рукаву блейзера и даже чмокнула его в седую лысеющую голову – и уже потом, пробираясь между столиками к выходу, вдруг сообразила, что, кажется, чуть ли не в первый раз сама поцеловала мужчину (детсадовские поцелуйчики не в счет).
Глава 7
Когда Леся вышла, выбежала, вырвалась из ресторана, она первым делом сделала то, чего ей хотелось сейчас – на подъеме, на выдохе, в эйфории – больше всего на свете: набрала номер Васечки. Однако… Телефон парня не отвечал. Леся посмотрела на свои пластиковые часы: без двадцати десять. Наверно, спит. Вчера он добрался с дачи никак не раньше часа, а сегодня к девяти уже ездил к профессору… «Не выспался, бедненький», – нежно подумала Леся и сама себе удивилась: с чего вдруг такая нежность.
Она чувствовала торжество и радость оттого, что ее не подозревают, однако Леся ни секунды не колебалась: куда ей ехать и что делать дальше. Как-то само собой выходило, что поедет она на Васечкину дачу, а дальше все равно займется убийством продюсера. Она по-прежнему не понимала: почему Петр Брагин (если это, конечно, был он) убил отца? И почему именно в тот момент, когда там была Леся? Случайность ли это или хорошо разыгранная комбинация? И какова роль в сей истории ее начальника, частного детектива Ника Кривошеева? Все время, прошедшее с момента убийства, в Лесе подспудно зрело нехорошее чувство: что ее кто-то подставил. Что, помимо воли и желания, ее используют втемную… И осознанные сомнения, и бессознательные опасения, все страхи и подозрения заставляли Лесю не отступать от своего плана. И она отправилась на вокзал.
Теперь Леся могла себе позволить ехать именно туда – на «Комсомольскую». Ее не разыскивают, какое счастье! А то ведь еще утром она, холодея, высматривала в электричке патрульных. И вышла из поезда на «Электрозаводской» – решила, что там меньше милиционеров, чем на вокзале. А теперь она сможет, как белый человек, усесться в поезд на конечной, занять место у окошка…
В тихом квартале неподалеку от Котельнической набережной, где проживал Борисоглебский, Леся раньше никогда не бывала. Однако она уже хорошо представляла Москву, чтобы сориентироваться, и переулками вскорости вышла к Таганке. «Хорошо устроились, – мелькнуло у девушки, – деятели советского и российского кино…»
Всего две остановки на метро, и вокзал, и с электричкой повезло – отправилась быстро, и место у окошка нашлось… А летние сумерки все тянулись, и спустя час, когда Леся вышла на станции Гречаниново, так толком и не стемнело, небеса оставались серо-зелеными. Пробежка быстрым шагом по поселковой улице – и вот уже калитка Васечкиной дачи.
И вдруг рядом материализовалась человеческая фигура. Леся в первый момент испугалась – пока не присмотрелась: это была соседка, бабка в платочке, не ответившая на ее приветствие. Сейчас она почему-то стала гораздо разговорчивей.
– Тебя как звать? – спросила она, источая запах лука.
– Леся.
– А меня – тетя Люба.
– Очень приятно.
– Ты, что ли, Васькина новая? – осведомилась соседка.
– Да, – без зазрения совести солгала Леся и подумала, что раз она «новая», значит, здесь бывали и «старые». Ай да Вася, ай да кабинетный палеонтолог!
– А где сам Васька? – продолжила допрос бабка.
– В Москве.
– А когда будет?
– Завтра, наверное, – опять соврала Леся.
– А ты что, в институт приехала поступать?
Леся порадовалась, что еще тянет на абитуриентку, но покачала головой:
– Не, я уже студентка.
– Ну, дай бог… – проворчала бабка и вдруг припечатала: – А кольцо ты в бровь напрасно нацепила. Сыми!
Развернулась и почапала к своему домику, в старом сарафане и калошках на босу ногу.
* * *
С утра пораньше Леся не сомневалась, что ей предпринять. После того, как приняла душ и позавтракала («Какой же заботливый Васечка, пищей меня обеспечил!»), вышла во двор. Уселась на лавочку, вкопанную рядом со столом, и набрала мобильный номер Веры Петровны Брагиной.
Почти сразу ответил женский голос. Звучал он сухо и безыскусно:
– Слушаю.
– Вера Петровна, здравствуйте.
– Добрый день, – раздался в трубке быстрый, деловой голос. Ни тени скорби по безвременно погибшему мужу.
– Меня зовут Олеся Евдокимова, – начала девушка, – я помощница частного детектива Николая Кривошеева…
– Ко-го?! – переспросила Брагина. В ее голосе послышалось неприкрытое удивление.
– Кривошеева Николая, частного сыщика, – терпеливо повторила Леся.
– В первый раз о таком слышу, – отрезала вдова.
Лесе захотелось воскликнуть: «Да что вы врете! Вы же сами заказывали Нику следить за своим мужем! И компрометировать его!» Но она подумала: вдруг Брагина боится признаться постороннему человеку, что прибегала к услугам детектива? Тем паче ее задание сфотографировать мужа в объятиях любовницы дурно попахивало. А следующей мыслью была: а вдруг вдова не лжет? И действительно впервые слышит имя частного сыщика? Эти мысли промелькнули в голове в мгновение ока, однако в разговоре Леся слегка зависла. Но терпения собеседницы, слава богу, хватило на дежурный вопрос:
