Но если операцию по снятию панциря он проводил прямо здесь, то, так называемый скраб, предстояло испытать самому техножрецу после возвращения обратно на свою планету. С мазью от ожога все было просто. Взяв уже имевшийся образец, Мишель, ввел в нее несколько новых ингредиентов, а получившийся состав испытал прямо на необычном пациенте.
Результат его не удовлетворил. Мазь работала, но не достаточно быстро и не так качественно, как ему хотелось. В итоге, в очередной раз, изменив рецептуру, он получил именно то, что ему было нужно. Теперь, кожа, с которой был срезан панцирь, становилась после применения мази, упругой, пластичной, и глянцевой. Обработав после операции живот ксеноса, Мишель с нетерпением дожидался результата своей работы. Но уже через два дня стало ясно, что результат получен.
Сам ксенос, терпеливо сносивший все опыты и испытания, не выдержал и, лязгая клыками, потребовал ускорить процесс снятия панциря. Именно потребовал. Это было так неожиданно, что Мишель растерялся. Разговор этот произошел во время очередного осмотра, и врач, увидевший щелкающие челюсти в опасной близости от своей руки, растеряно отшатнулся в сторону.
Заметивший его движение ксенос, моментально успокоился и, опустив глаза, еле слышно сказал:
— Простите меня, Мишель. Я не хотел напугать вас.
— Это было несколько неожиданно, — мрачно проворчал врач, возвращаясь к осмотру.
— Простите. Я действительно сделал огромную глупость. Но прошу и вас понять мое нетерпение. Долгие циклы морально готовиться к тому, что твоя жизнь закончится на острове скорби, и вдруг получить шанс на вторую жизнь. Особенно теперь, когда я своими глазами могу увидеть результаты ваших трудов. И снова ждать. Вы даже представить себе не можете, как это сложно. Ведь я, даже не болен.
— Понимаю, — помолчав, кивнул Мишель. — Здоровое тело, острый ум, и полная беспомощность только из-за повисшей на тебе кости. Но, я не привык, чтобы мои пациенты лязгали на меня клыками, так что, и вы должны понять мою реакцию.
— Даю вам слово, Мишель, что скорее отгрызу себе руку, чем посмею причинить вам вред, — клятвенно пообещал ксенос.
— Хорошо. Тогда, давайте забудем это недоразумение, и вернемся к делу, — улыбнулся Мишель, заканчивая осмотр. — Что ж. Все складывается как нельзя лучше. Мазь работает. Ваша кожа здорова, болевых ощущений нет, значит, мы можем продолжать.
— Когда? — с надеждой спросил ксенос.
— Прямо сейчас, — решительно кивнул врач. — У меня все готово. Осталось только переложить вас на операционный стол, и дать анестетик. Сегодня, мы закончим с передней частью тела, а потом займемся спиной.
— Я готов, — быстро ответил пациент, словно боясь, что врач передумает.
Кивнув, Мишель вышел из комнаты, ставшей личной палатой для необычного пациента и вскоре вернулся, неся в руке уже знакомую ксеносу кружку. Пока техножрец глотал лекарство, врач позвал сидевшего у коммуникатора ветерана и мужчины, переложив пациента на носики, повезли его в операционную. Уложив ксеноса на стол, Мишель отослал помощника, и принялся обвешивать верховного датчиками.
— Зачем так много? — удивился техножрец.
— В груди находятся самые жизненно важные органы тела, и я хочу быть уверен, что лазер не заденет их во время операции, — пояснил врач.
— Разве компьютер не отслеживает траекторию движения манипулятора?
— Скажем так. Это дополнительная страховка, — пожал плечами Мишель.
— Как скажете, — покорно кивнул техножрец.
Заглянув ему в глаза, Мишель понял, что анестезия уже начала действовать. Усыплять пациента обычным способом, при помощи газа, он отказался с самого начала. Дыхание ксеноса было более редким, чем дыхание человека, а из-за его метаболизма, газ вообще мог не подействовать. К тому же, сам Мишель, предпочитал усыплять пациентов именно лично составленным препаратом. Ведь он изначально добавлял в него антиаллирген, что позволяло избежать опасности анафилактического шока.
Еще минут через пятнадцать, убедившись, что пациент крепко спит, Мишель включил автохирурга и, набрав нужную команду, решительно прижал пальцем клавишу ввода. Длинный манипулятор плавно опустился к груди ксеноса, и рубиновый луч лазера с тихим шипением вонзился в панцирь. Раз за разом тонкие пласты ороговевшего панциря отваливались в сторону, открывая взгляду врача мягкую кожу.
Дольше всего, Мишелю пришлось провозиться с панцирем в области шеи. Более округлая форма и очень тонкая прослойка кожи под панцирем делали его работу почти ювелирной. Одно неосторожное движение, и пациент будет мертв. Но все обошлось. Когда последний пласт панциря с тихим стуком упал на стол, автохирург отключился, и Мишель, с облегчением перевел дух.
Быстро зафиксировав в памяти компьютера все проведенные действия и изменения, врач смазал операционное поле мазью, и в очередной раз, оторвав своего помощника от коммуникатора, перевез ксеноса обратно в палату. Автодиагност, едва включившись, сходу выдал сообщение о состоянии пациента, что тот находится в глубоком сне, и успокоившийся окончательно Мишель, вернулся к своему компьютеру.
В его задачу входило не только избавить одного ксеноса от проблемы. Ему нужно было разработать очень точную программу, которая позволила бы всем последующим его путем действовать быстро и уверенно. Именно поэтому, он старался максимально автоматизировать весь процесс. Ведь как объяснил ему привезший ксеноса разведчик, все, что будет требоваться от работающего с этой программой, сунуть в аппарат клиента, и включить кнопку.
Как понял сам Мишель, именно эта простота и была главной составляющей всей задумки самого Влада. Представители вновь открытой расы, покупают автохирургов, и программное обеспечение к ним. Но вся хитрость заключается именно в программе. Пациент ложится на стол, и оператор включает компьютер. Дальше, работает только техника.
С пациента снимаются все необходимые замеры биометрических параметров, проводится общее сканирование организма, машина высчитывает толщину луча, и получив подтверждение, начинает работать. Но если кто-то попытается внести изменения в саму программу, или захочет еще как-то влезть в рабочие файлы, программа самоуничтожится, оставив любопытного с кучей высокотехнологичного железа на руках.
Именно поэтому, Мишель, создавая программу, кодировал все рабочие файлы русскими словами, набранными на турецком языке. Этот способ кодирования он придумал сам, еще в студенческие времена, когда понял, что многие его разработки попросту воруются другими студентами. Влад, услышав от врача о такой хитрости, долго смеялся, после чего, потребовал закодировать все рабочие файлы программы именно таким способом.
Врач так и не понял, в какой именно момент вдруг услышал тихо прозвучавший вопрос:
— У вас получилось, Мишель?
— Да, все в порядке, — автоматически в голос ответил врач и, оторвавшись от монитора, оглянулся.
К его удивлению, рядом никого не было. Не сообразив, с кем только что разговаривал, Мишель поднялся, и принялся высматривать своего помощника. Как оказалось, ветеран мирно спал, откинувшись на спинку стула и привалившись плечом к стене, при этом, еле слышно похрапывая.
