— Выходит, все мои достижения, пустышка? — мрачно спросила Саманта.
— А ты думала, тебе позволят всю жизнь мужским делом жить? Посмотрят, что у кормушек справляются, и скажут, что теперь сама должна будешь сено собирать и мешки с зерном для подкормки таскать. Справишься?
— Не знаю. Я этим никогда не занималась, — пожала плечами Саманта.
— Вот именно. А учить тебя, мужчинам просто некогда. Им семьи кормить надо. Пушнину добывать. Да и не осталось в поселке серьезных охотников по крупному зверю.
— А имперские ветераны?
— Они сами только учатся на нашей планете выживать, — отмахнулась Дженни.
— Они?!
— Ага. Ты что думаешь, им все на свете известно? Нет, милая. Опыта у них больше чем достаточно, вот на нем и выезжают. Просто, они учиться умеют, и спрашивать не стесняются. Вот так.
Не ожидавшая такой отповеди Саманта задумалась. Все оказалось совсем не так просто, как казалось ей все эти месяцы. Покрутив ситуацию со всех сторон, девушка тяжело вздохнула и, пристукнув кулачком по столешнице, ответила:
— Хорошо. Я буду носить ему еду. Но если вы решили что я еще и спать с ним буду…
— А вот это, только тебе решать, — отрезала Дженни, тяжело поднимаясь из-за стола. — Да и не настолько ты хороша, чтобы он на тебя запал, — добавила женщина, направляясь к плите.
От такого заявления, Саманта просто выпала в осадок. Возмущенно открыв рот, она судорожно пыталась что-то ответить, но так и не найдя слов, закрыла его. Доказывать, что-то стуча себя пяткой в грудь, было глупо. С первых дней, едва оказавшись на планете, Саманта заучила одну местную истину. Слова здесь стоили мало. Оценивались только поступки. Поэтому, согласившись носить еду в дом разведчика, она добровольно взяла на себя ответственность за помощь ему.
Сообразив, в какую ловушку угодила, девушка с досадой стукнула кулачком о ладонь, но отказываться от данного слова не решилась. Тем временем, Дженни быстро наполнила какие-то глиняные судки и, завернув их в мягкую оленью шкуру, сказала:
— Вот это, отнесешь туда и разогреешь. Посуду потом принеси обратно.
— Там, наверное, еще после праздника неделю убираться придется, — мрачно буркнула Саманта.
— Убрано там уже все, — усмехнулась Дженни.
— Как? Когда? — растерялась девушка.
— А мы с женщинами и убрали. Мужчины только все тяжелое вынесли.
— Лихо у вас тут. В один вечер все приготовили, в другой убрали, — оценила Саманта.
— Вот гостевой дом поставим, еще проще будет. Тогда и тяжести таскать не придется, — с каким-то странным воодушевлением ответила Дженни.
— Гостевой дом? — не поняла Саманта.
— Один большой зал, где можно будет сразу много гостей принять, — пояснила женщина. — Во времена сопротивления, мы такие праздники даже в лесных пещерах устраивали. По домам все готовили, а потом, всем поселком в пещеры уезжали. От корпорации прятались.
— Я смотрю, весело у вас тут было, — все так же мрачно проворчала Саманта.
— Ты чего насупилась? — неожиданно спросила Дженни. — Не хочешь помогать, так и скажи. Я еще кого попрошу. Но сразу говорю, тогда и от нас и Санни помощи не жди.
— Вы мне выбора не оставляете, — вяло огрызнулась девушка.
— Выбор всегда есть, только не всегда он нам нравится, — фыркнула Дженни. — Или у тебя опять твои страхи начались?
— Нет. Страхи кончились, — покачала головой Саманта. — Просто, не привыкла я кому-то прислуживать.
— Господи, сколько же мусора у тебя в голове накручено! — всплеснула руками Дженни.
— А что? Разве не так? — начала заводиться Саманта.
— Не так. У нас никто никому не прислуживает. У нас все друг другу помогают. Ушел человек с лес, а женщине нужно в другой поселок съездить. Приболела, или купить чего надо. И что? На кого детей оставить? Кто пустой дом протопит, пока ее нет? А овдовел человек? И что? Пусть сам себе шьет, стирает, готовит, дом топит, и пушнину добывает? А ведь он может с близким соседом и мехами поделиться, если у того капканы занесло или сломались.
— Как-то у вас тут все слишком взаимосвязано, — помолчав, протянула девушка.
— А ты думала, здесь все как у вас в демократии? Каждый сам за себя?
— Чем же вам так демократия не угодила? — иронично усмехнулась девушка.
— Многим. Оно все, только написано красиво. А на деле, кто наглее, тот и прав, — отмахнулась Дженни. — Так что, мне кого другого искать, или сами справимся?
— Справимся, — устав от спора, махнула рукой Саманта.
В конце концов, от нее действительно не требовали ничего сверхъестественного. Раз в сутки отнести готовую еду в соседний дом, и принести посуду обратно. А если учесть, что к данному обещанию и отказам в помощи местные жители относятся очень внимательно, то отказ в данном случае действительно мог очень сильно осложнить ей жизнь. Та же Санни, никогда не простила бы ей такого проступка, разом отказавшись возить на охоту.
Рыжая оторва относилась к разведчику так, словно он был ожившим божеством, или, по меньшей мере, ее родным отцом, вернувшимся домой после многих лет отсутствия. Вспомнив, как девочка защищала его в их разговорах, Саманта не удержалась и, повернувшись к Дженни, осторожно спросила:
— Дженни. А почему Санни всегда так яростно Влада защищает? Она в него случайно не влюбилась?
— Нет, — ответила женщина, улыбнувшись неожиданно тепло. — Он пока здесь жил, умудрился ей отца заменить. Учил, защищал, советы давал. Своего-то отца она не помнит. А Мишель почти всю жизнь вынужден был прятаться. Вот я Влада и попросила, девчонку не отталкивать. Он и стал с ней заниматься. Стрелять учил, охотиться правильно, за снегоходом правильно ухаживать. Вот она и бросается на всех, кто в его сторону хоть глянет косо.
— У меня в голове никак не вяжется то, что вы мне однажды рассказали, — помолчав, сказала Саманта.
— Что именно?
— Вы сказали, что вам больше сотни лет. А Санни, вашей внучке, всего шестнадцать. Как такое может быть?
— Все просто, — вздохнула Дженни. — Когда Мишель придумал свою микстуру, чтобы возраст фиксировать, и на себе ее испытал, то решил, что можно будет заставить корпорацию уступить, если поселенцы перестанут на время детей рожать. Мы тогда в очередной раз бунт подняли. На планете настоящая война шла. Тридцать лет поселенцы детей не рожали. А дочка моя не уследила, и понесла. Ну а когда поняла, что к чему, решила ребенка оставить. А потом их убили, — грустно закончила женщина.
— Понятно, — вздохнув в ответ, кивнул Саманта. — Так что? Я пойду?
— Собирайся, — кивнула Дженни. — И помни. Ты не прислуживаешь. Ты просто помогаешь человеку, в трудной ситуации.
* * *
