— Знаю, — вздохнул Рашид так, словно согласился с собственным смертным приговором.
— Чего вздыхаешь? — вяло отреагировал Влад.
— Он огорчен, — ответил вместо «нюхача» верховный.
— Чем это? — не понял Влад.
— Я надеялся, что мы и дальше будем работать в одной связке, — нехотя пояснил Рашид.
— Зачем?
— С твоим опытом и моими навыками, мы могли бы горы свернуть. Я давно уже говорил начальству, что в группе не хватает опытного боевика, но при этом способного не только стрелять.
— А они?
— Считают, что прикрытия из взвода «медведей» больше чем достаточно.
— А разве нет?
— Иногда, нам нужен свежий взгляд. Подсказка со стороны. А эти дуболомы таскаются за нами с каменными рожами, да еще и шарахаются, стоит только кому-то вопрос задать.
— М-да, проблема, — протянул разведчик, сообразив, о чем он говорит.
* * *
Разгром врага воодушевил экипажи эскадры. В эфире то и дело раздавались крепкие комментарии по поводу столкновения, в нарушение всех правил радиообмена. Контр-адмиралу Ефимову пришлось даже рявкнуть на открытом канале, заставив всех умолкнуть. Удовлетворенно посмотрев на тактический монитор, где медленно дрейфовали обломки разбитых кораблей противника и, усмехнувшись, проворчал:
— Это вам не с всякими крокодилами воевать.
— Ваше превосходительство, разрешите всем экипажам от вашего имени благодарность объявить? — тихо поинтересовался адъютант адмирала.
— Добро. Заслужили, — решительно кивнул Ефимов и, выйдя из рубки, отправился в свою каюту.
Но дойти адмирал не успел. У самых дверей его перехватил посыльный, на весь коридор звонко проорав:
— Ваше превосходительство, с крейсера «Громовой» получен доклад. Катер с разведчиками возвращается.
— А сами они? Живы? — спросил Ефимов разворачиваясь к нему всем телом.
— Никаких иных сведений нет.
— Ясно. Иди. И больше не ори так, я не глухой, — буркнул контр-адмирал, отпуская матроса.
Теперь, ему предстояло самое трудное. Тихо и без шума изолировать двух офицеров, которые рисковали жизнью, чтобы получить нужные данные. И это была самая неприятная часть операции. Пройдя в свою каюту, Ефимов по внутренней связи вызвал командира роты «медведей» и, дождавшись его прихода, жестом указал на кресло. Сообразив, что разговор предстоит не простой, вызванный капитан, присел в кресло и выжидательно уставился на командира.
— Слушая меня внимательно, капитан, — помолчав, тихо сказал Ефимов. — Часа через три сюда прибудет катер с «Громового». На нем будут наши парни, что уходили на планету крокодилов.
Капитан, молча, кивнул, давая понять, что знает об этой поездке.
— Так вот, задача твоих парней, быстро и без шума, изолировать их обоих в отдельной каюте и выставить у дверей охрану.
— Зачем? — растеряно спросил капитан. — Они же считай, подвиг совершили…
— Заткнись, сынок. Думаешь, мне это сильно нравится? Нет, не нравится. Но так надо.
— Но зачем? — продолжал недоумевать офицер. От растерянности он даже забыл правила обращения к высшему чину.
— Затем, что эти крокодилы умеют не только глотки рвать. Они эмпаты. Но учти, этого никто не должен знать. С твоими парнями будут находиться рядом «вороны» из команды «нюхачей». Они проконтролируют эмпатический фон, чтобы нашими бойцами никто не смог управлять со стороны. Но, повторяю еще раз, тихо, и без шума.
— Легко сказать. Они же в тяжелых скафандрах, — проворчал капитан, мрачнея с каждой минутой.
— М-да, этого мы не учли, — растеряно ответил Ефимов, задумчиво барабаня пальцами по подлокотнику кресла. — Ладно, будем надеяться, что все обойдется.
— Вы опасаетесь, диверсии со стороны крокодилов? — осторожно уточнил капитан.
— Да.
— С их стороны, это было бы глупостью. Наши корабли уже второй раз их спасают. А устрой они пакость, так от них и памяти не останется, — решительно высказался офицер.
— Это на наш, человеческий взгляд. А чего они там придумают, одному Аллаху известно, да и то, смутно.
— Ясно. Разрешите идти? — спросил капитан поднимаясь.
— Шагай, боец, и помни. Только тихо.
— Разрешите еще вопрос, господин контр-адмирал?
— Валяй.
— А зачем такая секретность? Ну, сходили, вернулись, сели рапорта составлять. Там бы их и закрыли.
— Слишком много народу знает, куда и зачем они уходили. Так что, если увидят, что их берут под арест, то может и до бунта дойти. Не стоит экипаж лишний раз волновать. Потому и говорю, аккуратно.
— Понял, сделаем, — коротко кивнул капитан и, козырнув, вышел из каюты.
Спустя два часа, Ефимову доложили, что катер с «Громового» благополучно прошел шлюзование и контр-адмирал, тяжело поднявшись, медленно, словно нехотя направился к двери. Надев фуражку, он окинул каюту долгим, задумчивым взглядом и, неожиданно для себя самого, повернувшись к висевшей в углу иконе святого Георгия, покровителя воинов, тихо прошептал:
— Спаси нас и помилуй. Сбереги воев твоих от исчадий объема.
Сорвав с головы фуражку, Ефимов истово перекрестился и, круто развернувшись, стремительно вышел в коридор. Ожидавший у дверей каюты посыльный, вытянувшись во фрунт, бодро доложил:
— Ваше превосходительство, разведчики прибыли и, в сопровождении взвода «медведей», доставлены на третью палубу. Им выделена отдельная каюта, для общения с контрразведкой и составления полного отчета.
— Добро. Проводи, — коротко приказал Ефимов.
Спустя двадцать минут, он осторожно постучал в дверь указанной каюты и, не дожидаясь ответа, решительно повернул ручку. Дверь распахнулась, и контр-адмирал оказался в маленьком матросском кубрике, отведенном специально для содержания вернувшихся офицеров. Окинув взглядом спартанскую обстановку, Ефимов мрачно хмыкнул и, услышав звук льющейся из душа воды, присел к столу на прикрученный к палубе табурет.
Выбравшись из доспехов, разведчики долго и с наслаждением принимали душ, смывая с тела пот и последствия использования автономной системы жизнеобеспечения. В кубрике оба офицера появились с разницей в десять секунд. Замотанные в полотенца, они замерли на пороге, увидев посетителя. Пытаться следовать уставу в таком положении, глупо, а фамильярничать не позволяло воспитание и привычка.
— Расслабьтесь, мужики. Не на плацу, — махнул рукой Ефимов, понимая их затруднение.
Разведчики быстро привели себя в относительный порядок и, усевшись на койки, вопросительно уставились на начальство. Понимая, что должен как-то пояснить свое появление, Ефимов задумчиво почесал в затылке и, усмехнувшись, развел руками:
