– Не за что. Я не подведу тебя. – Впервые я увидела, как он улыбается.
Этот человек действовал на меня магически. Он вселял в меня надежду и уверенность, но при этом жестко говорил правду в глаза. Несколько дней назад у меня резко улучшились анализы печени и повысились тромбоциты… и он сообщил, что возможно, операции не будет. Шансы были пятьдесят на пятьдесят. На следующее утро на меня снова надели кислородную маску, но мне не хотелось верить, что процентное соотношение изменилось. Профессор Брольш зашел ко мне и сказал: «Только операция». Я спросила его о шансах. Он ответил: «100 % операция». Я разревелась. А он просто посмотрел на меня и сказал: «Это твой единственный шанс, и не плачь, а радуйся, что он есть». Вообще, у нас с ним были странные диалоги… но честные по отношению друг к другу.
Днем ко мне в очередной раз пришла мама… на этот раз не одна. С ней была Мара. До этого я видела Мару пару раз, но уже безумно любила эту потрясающую женщину. Три дня назад она приехала вместе со своим мужем Мареком… Он дважды прошел через то, что предстояло мне… Он был для меня примером жизни «после», если до «после» дойдет.
Мара подарила мне красивую коробочку: в ней находилась серебряная ладошка и баночка меда. Но самым лучшим подарком для меня стал огромный йогуртовый торт… Его занесли со свечами ко мне в реанимацию… Я потеряла дар речи. Свечи, правда, зажечь не разрешили из-за аппаратуры… но это был мой любимый торт. Не потому, что для меня он был самым вкусным на планете… а потому, что такие торты привозил мне Он… Гена задаривал меня сладостями, и с детства в моем лексиконе было четко сформировавшееся выражение: «любимый Геночкин торт». Мне разрешили съесть огромный кусок, потому что уже было неважно, что есть, а что пить. Это было СЧАСТЬЕ. И я загадала желание.
Вечер был менее праздничным… Я осталась одна наедине с метелью, которая кружила в моей голове… Это было похоже на мазохизм. Мое уставшее больное воображение вырисовывало всевозможные варианты моей «перспективы»… и мне хотелось отвлечься и с кем-то поговорить. Но когда я начинала с кем-то говорить, мне хотелось снова остаться в обществе «больной девочки». Ко мне в реанимацию зашел последний посетитель… Этот человек постоянно дежурил в ночную смену и всеми силами меня развлекал: менял капельницы, трубки, катетеры… Он подарил мне маленького резинового байкера, потому что обожал мотоциклы и знал, что я испытывала к ним определенную привязанность… Он просто сидел возле моей кровати и не хотел меня оставлять. Видимо, догадывался, о чем я думаю, когда остаюсь одна. Я снова думала о Гене… и вспомнила песню, которая с Ним ассоциировалась. В голову пришла одна мысль:
– Я могу вас о чем-то попросить? – спросила я у своего «развлекателя».
– Конечно.
– Несколько дней назад я слышала песню… она играла по радио… она мне безумно понравилась… но я не знаю, как она называется и кто ее поет… какая-то новая песня… я не слышала ее в Украине…
– Ты можешь напеть? – с улыбкой поинтересовался он.
– С этим у меня тоже проблема… я обычно пою за рулем… точнее, я раньше пела за рулем… но мой папа всегда говорил, что у меня нет ни слуха, ни голоса. Зато у меня хорошая память… и я помню слова. В этой песне точно есть слова: «Wake me up inside, wake me up inside, call my name and save me from the dark…» и еще «Bring me to life»…
– Да… хорошая песня… и я понимаю, почему она тебе понравилась… ее поет Evanesсence, и она так и называется «Bring me to life»…
– Мне бы очень хотелось ее послушать…
– Но в реанимации нельзя слушать музыку…
– Я… поймите… сегодня… сейчас… в свой день рождения… мне больше всего на свете хочется услышать эту песню – мой голос предательски дрожал…
Мой врач смотрел на меня, не отрываясь… Я его понимала. Он был настоящим, коренным немцем, и в его голове колебалась чаша весов: нарушить правила и пойти мне навстречу или все-таки следовать установке.
– У меня в машине есть диск… Я сейчас вернусь… Только мы послушаем ее негромко, ладно?
– Спасибо… огромное… спасибо…
Мы прослушали эту песню раз тридцать… причем достаточно громко… я знала почти все слова… и эта песня ассоциировалась у меня только с одним человеком. Мне бы очень хотелось когда– нибудь отметить с ним свой день рождения. Я, Генка… ну можно было бы еще пригласить Париж.
P.S. Это был лучший день рождения в моей жизни. И лучший подарок: мне исполнилось 18 лет, и я все еще была жива. Благодаря Ему.
P.P.S. Моя мама подарила мне на день рождения не только рыжую кожаную сумку «под цвет волос». Моя мама сделала мне лучший подарок в жизни – подарила мне саму Жизнь… второй раз. Она стала моим донором и, не задумываясь, отдала мне 65 % своей печени. Мама чудом подошла мне в качестве донора, которого, учитывая мои «сжатые сроки», не смогла бы найти ни одна страна мира.
6 июля 2003 года
Wake me up inside, wake me up inside,
Call my name and save me from the dark,
Bid my blood to run before I come undone,
Save me from the nothing I’ve become…[50]
Я лежала и смотрела в одну точку… Не было сил ни о чем думать… Слишком много всего… частный самолет… перелеты… уколы… переговоры… трубки… капельницы… переговоры… полная беспомощность… Ужасно хотелось спать…больше всего на свете мне хотелось спать… Интересно, который час?.. Восемь, девять, десять вечера? Я уже давно потеряла счет времени… нигде не было часов… не было мобильного телефона… Я могла приблизительно определить время только по беготне и количеству людей в белых халатах в реанимационном отделении… Как же хотелось спать… но какой-то немец, который находился от меня за стенкой все время орал: «Йа! Йаволь»[51]. В реанимации никого не было… Гробовая тишина… только мое собственное тяжелое дыхание… и звук капельницы… и снова «Йа… Йаволь».
Да… так я точно не усну… Я решила пересчитать все трубки, которые в последнее время стали частью меня. На одиннадцатой я поняла, что засыпаю… Но вдруг тихонечко заиграла музыка. Наверное, в соседнем отделении. Значит, было еще не так поздно… Потрясающая песня… Интересно, кто ее исполняет?.. По коже бежали мурашки… Я внимательно вслушивалась в каждое слово, и мне казалось, что я начинаю сходить с ума…»Wake me up inside, wake me up inside, Call my name and save me from the dark, Bid my blood to run before I come undone… Save me from the nothing I’ve become… Bring me to life… Bring me to life… Bring me to life… Геночка, ну ты же меня спасешь, не оставишь меня?.. Я начинала засыпать…
Через какое-то время я почувствовала легкое прикосновение. Возле меня стоял человек в белом халате, маленький и лысый. Он серьезно смотрел на меня сквозь стекла своих очков и держал в руках чистый лист бумаги… Я не могла рассмотреть его имя.
– Как ты себя чувствуешь? Ты спала? – спросил он, щупая мой пульс на шее. На руке из-за количества всевозможных трубок пульс он пощупать не мог.
