Тишину нарушил Хёльм. Ему попросту надоело терять время.
— Ну, ладно. Раз твой зубастый друг больше не желает твоей смерти, наше сотрудничество теперь не имеет смысла. — Он подхватил полу длинного узорчатого плаща и взмыл ввысь. — Желаю удачи, чего бы вы двое ни искали.
И метнулся в небеса, исчезая на лету.
— Но… — лишь успела возразить девушка, когда холодный порыв пронесся мимо, обдав лицо свежестью.
Было неловко и нелепо прощаться так. Каким бы нахалом ни казался ветер, он не раз вытаскивал ее из беды, давал дельные советы. И Изольда надеялась, что они смогут остаться друзьями.
Таальвен задумчиво поглядел на спутницу, но спрашивать ни о чем не стал. Вместо этого уселся на прогалинке и попытался вспомнить, что же случилось, пока тело его находилось во власти колдовства. Голова гудела, мысли разбредались, словно глупые овцы, сколько их ни лови. Сделав над собой усилие, волк смог на мгновение возвратиться в то странное состояние, когда он не думал ни о чем и только рвался вперед сквозь взрывающиеся снежными вихрями небеса. Но тут же в виске иголками отозвалась страшная боль. Пришлось на время оставить бесполезные попытки.
Принцесса ничего не заметила — слишком глубоко была погружена в собственные размышления. Она постояла немного и принялась собирать сухие ветви для костра. И предложила, скрывая смятение за веселой беспечностью:
— Сегодня переночуем здесь?
— Хорошо, — согласился Таальвен. — До вечера еще несколько часов. Хочу, чтобы ты пересказала мне события последних дней, не упуская ничего.
— Ничего… — глядя в облака, шепотом повторила Изольда.
* * *
Костер уютно потрескивал, убаюкивая ласковым теплом. Как же он был не похож на синие искры в колдовских печах, к которым принцесса успела привыкнуть.
Ночь выдалась теплая, будто на дворе была вторая половина весны. Предполагать такое, зная, что за пару сотен верст лежит земля, скованная вечным льдом, было странно. Но Изольда с волком давно устали удивляться беспорядочной смене времен года. Их вполне устраивало отсутствие снега, дождя, жары, а также голодных чудовищ; до остального не было никакого дела.
— Я думаю, о твоей смелости обязан узнать брат, — глядя на спутницу через огненные всполохи, заключил Таальвен.
Он выслушал историю девушки несколько раз и не находил себе места от тревоги, снова и снова представляя ее в подвалах кровожадной паучихи, воображая, как сам чуть было не лишил принцессу жизни.
Изольда весело захихикала.
— Вряд ли Стефан когда-нибудь услышит о моих приключениях. К тому же не такой это и подвиг.
— Ошибаешься. — Волчьи уши пришли в движение. — Не каждый взрослый мужчина рискнет ступить за ворота Ледяной усадьбы.
— Просто мало кто верит в ее существование, — пожала плечами девушка.
— Изольда, — упрямо ответил он, — ты достойна стать королевой!
Тут уж принцесса вытаращила глаза и от души рассмеялась.
— Королевой чего? Этих лесов? Пустынных холмов? А может быть, той ясеневой рощи? Хорошо, если так, потому что другие владения, населенные людьми, мне вряд ли подойдут. Мои подданные в страхе сбегут при первой же возможности, укрывая детей и молясь всем известным богам. Разве видано, чтобы терновая ведьма правила королевством?
— Есть правители и похуже, — бросил задумчиво Таальвен Валишер. — Тираны, заставляющие свой народ голодать, мерзавцы, убивающие родных ради престола…
— И все же они — обычные люди, неспособные навести порчу…
— Какая разница, как убивать?
Принцесса вздрогнула, волк попытался смягчить резкие слова:
— Я хотел сказать, неважно, клинок или заклинание вершат несправедливость…
— Вот именно, — тяжело вздохнула она. — Злодейство должно быть наказано…
Сухая веточка в костре зашипела, взметая в бархатную черноту сноп искр. Таальвен замолчал, опустив голову, и заговорил лишь спустя несколько минут:
— Что бы ты ни натворила, принцесса, я смогу тебя простить… — Он подбирал слова тщательно, будто боялся открыть лишнее. — Только бы ты сама сумела сделать это…
Девушка глядела на него словно завороженная. В ту секунду ей захотелось, чтобы мир увидел терновую ведьму глазами волка. В них она почему-то казалась лучше, достойнее.
— Прими себя с лицом, исполосованным колючками, и признай наконец: с их появлением ничего не изменилось! Ты — все та же Изольда Северин, которую я… — Таальвен Валишер хотел продолжить, но слова застряли у него в горле.
У Изольды свело пальцы, когда он попытался произнести хоть звук, словно сама она силилась заговорить. Наверняка колдовство мешает волку — цепями сковывает язык. От чар воздух сделался тяжелым, колючим…
Чертыхнувшись сквозь зубы, Таальвен поднялся на лапы и мрачно потрусил прочь из круга, освещаемого огнем.
— Ложись спать. Я буду неподалеку.
Принцессе хотелось утешить его, успокоить истерзанную душу, но она не знала секретов, гнетущих друга, не ведала даже, кто он и откуда явился во владения ее брата. Потому не стала останавливать.
— Смотри, чтобы тебя снова не похитили, — попыталась пошутить девушка.
Но волк лишь проворчал нечто невразумительное.
Изольда знала: он не сердится, по крайней мере, на нее. Возможно, Таальвену понадобилось время, чтобы осознать произошедшее или поразмыслить над бедами, которые приключились с ним до встречи с терновой ведьмой. В любом случае она не хотела мешать, так что улеглась в траву, поодаль от костра, подложив под голову кучу сухих листьев.
Лес вокруг дышал и баюкал, шелестя дубовыми и ясеневыми листьями, рассекая темноту крыльями ночных птиц. Наконец принцесса и ее спутник были в безопасности, на краткое мгновение можно было выдохнуть, перестать бежать. И сон показался девушке отличной идеей.
Волк же тенью кружил у их маленького лагеря. Он злился на себя за то, что оставил Изольду одну во владениях Метели, подверг ее страшной опасности, собирался растерзать, пусть она и пересказала этот эпизод с улыбкой и очень мягко. Таальвен волновался, хотя и слишком поздно, что она — такая тоненькая и беззащитная — таскала ведра и зачарованный снег, ранила руки о колючую пряжу, пыталась унять ужас при виде зловещих улеб-хёсгов… И все это время его не было рядом.
Но больше прочего волк негодовал из-за Северного ветра, который якобы пришел на выручку. Таальвен хорошо знал таких, как он, — не делавших ничего по доброте душевной. В горящих льдом глазах бессмысленно искать бескорыстие. Нет, Хёльм вертелся вокруг принцессы неспроста.
Волк зарычал и смел лапой тонкую паутинку. Она тут же налипла на серебристо-серый мех — не стряхнешь, сколько ни пытайся.
— А чтоб тебя! — взорвался он.
К счастью, Изольда чувствовала себя в полной безопасности рядом с мохнатым спутником и спала безмятежно, как бы тот ни шумел.
