Кудесница как раз переступила порог Янтарного зала и мягко притворила за собой дверь.
— Поверь, мы здесь только ради Изольды. Улетим сразу же, как поможем ей…
— Она еще дерзнула говорить со мной? — ахнул Хёльмвинд, глядя исключительно на брата.
— Ну, хватит, Хёльм. — Зефир взлохматил и без того непослушную шевелюру. — Выслушай нас, а затем, обещаю, мы покинем Железный дом. Это крайне важно для Изольды…
Северный ветер смерил льдистым взглядом прямую, как струна, принцессу, снова перевел его на взывающего к благоразумию Зефира. Затем с противным скрежетом развернул к себе каменный трон, неохотно уселся и, скорчив кислую мину, предупредил:
— Но с кудесницей я вести беседы не стану!
— Хорошо, — миролюбиво согласился Зефир.
И принялся двигать тяжелые гостевые кресла. То, что предназначалось Ливе, он предусмотрительно установил подальше. Принцессе же досталось жаркое местечко у камина.
— Как я рад, что с вами двумя не случилось беды во дворце болотного короля, — забираясь на сиденье с ногами, заявил Западный ветер.
Его энтузиазма никто не оценил: Изольда насупилась, Хёльм и вовсе не обратил внимания.
— Я тут пытался выспросить у брата, куда делся мой тезка. — Похоже, Западного владыку нелегко было сбить с толку мрачным видом. — Но он ответил, что понятия не имеет.
— Так и есть, — кивнула принцесса с горечью. — С тех пор как Хёльмвинд спас меня, мы не слышали о волке.
«Потому что не искали его», — мысленно добавила она и почувствовала болезненный укол совести пополам с тоской.
Зефир и Лива с интересом глядели, явно ожидая полного рассказа, и девушке пришлось вкратце описать события последних дней. Не вдаваясь в подробности, она поведала о своем путешествии в Волчью пасть, о том, как попала в Железный дом. Когда повествование коснулось Ейалэ, Западный ветер чуть с подлокотника не свалился.
— Что он хотел? — Вопрос был адресован Хёльмвинду.
— Позлить меня, взглянуть на терновую ведьму… — Тот пожал плечами.
— Говоришь, Фаруна наябедничала Восточному, что ты здесь? — Зефир бросил сочувственный взор на юную принцессу.
— Думаю, она волновалась за вас. Твердила о какой-то древней легенде…
— Полная нелепица, — закинул ногу на ногу Хёльмвинд. — Вспомнила ветхие сказки…
— Что случилось потом? — блеснул серыми глазами Зефир.
— Мы выпили чаю, словно на свете нет дел важнее, поговорили ни о чем и убрались восвояси, — лаконично закончил Северный ветер.
— И все? — Его младший брат выглядел разочарованным.
Изольда пытливо вгляделась в белое лицо напротив. Почему Хёльм скрыл, что она дала взаймы Восточному владыке немного крови? Не хочет напрасно тревожить брата? Так или иначе, девушка не собиралась вмешиваться в планы Северного ветра, потому благоразумно промолчала.
— Когда мы вернулись, — продолжил Хёльмвинд, — внезапно выяснилось, что терновая ведьма встретила в омуте Давена Сверра нашу Лотарэ… Дальнейшую историю вы и так знаете.
Он откинулся на спинку и уставился в камин. Пламя жадно лизало почерневшие головешки.
Пока Зефир громко восхищался храбростью Изольды, Лива внимательно изучала янтарную стену. Как только вошла в комнату, она заметила глубокие вмятины: драгоценная отделка растрескалась, словно лед, по которому ударили молотком. Что-то произошло в этом зале.
Но гораздо раньше что-то случилось с северным владыкой. Она посматривала на него украдкой: даже сквозь одежду проступала невидимая другим метка на его груди. Такое ни с чем не спутаешь: тьер-на-вьер приворожила Хёльмвинда, окольцевала его прочнее, чем смогла бы кудесница с помощью волшебного ошейника. Нет, Изольде не требовались цепи или наговоры, ведь ветер был околдован силой, которой нет равных…
— Он жив? — Зефир полушепотом озвучил терзавший всех вопрос.
Речь шла о болотнике.
— Был, когда я уходила, — уклончиво ответила принцесса.
Ей не хотелось вспоминать подводный дворец, глиняные стены с торчащими из них человеческими костями. И себя, насылающую на Давена Сверра проклятие, одним взмахом руки изменяющую его тело. А самым ужасным было чувство, когда терновая ведьма упивалась вспыхнувшей яростью. В ту минуту гнев заполнил Изольду, разбудил в ней что-то темное…
— Оставьте ее в покое! — Хёльмвинд повелительно поднял ладонь.
Впервые он встретился с девушкой глазами, и по сияющему лазурью взгляду она поняла: ветер знает, что Изольда не в силах справиться с приходами тьер-на-вьер. Что другая в такие моменты говорит ее устами.
— Скажите, наконец, ради чего прилетели?
Лива беспокойно покосилась на Зефира, и тот кивнул ободряюще, предлагая взять слово.
— Когда Изольда с Таальвеном покинули меня, то оставили подарок…
Хозяин Железного дома фыркнул, демонстрируя высшую степень неуважения, но затыкать девушке рот не стал.
— Это был сон…
— Я помню, — радостно спохватилась принцесса, — как предложила его тебе вместо платы.
Кудесница кивнула.
— Сновидения, да еще отданные добровольно, — субстанция редкая…
— Особенно для тех, кто привык красть, — едко подметил Хёльмвинд, разглядывая потускневший зеленоватый перстень на пальце.
Зефир скорбно сдвинул брови и покачал головой.
— Пусть продолжает, — милостиво разрешил Северный ветер, обращаясь к брату.
Лива скрипнула зубами, но все же заговорила:
— Так вот, достать чужие видения очень сложно. И найдется тысяча способов использовать их с толком. Но я решила сплести из нитей сна завесу.
— Что это? — Изольда подалась вперед.
— Покрывало, сотканное из материи сновидений…
— Лазейка в твою душу, — любезно уточнил Хёльм. — Для тех, кто умеет толковать сны. С ее помощью можно выведать секреты, узнать о прошлом… Ты, как обычно, щедра, терновая ведьма, — раздариваешь себя направо и налево.
Принцесса покраснела, заклинательница поспешила оправдаться:
— Я не собиралась использовать ее во вред! Да и вряд ли смогла бы — магия тьер-на-вьер непостижима, как… пожар.
— Успокойся, Лив. — Зефир нахмурился. — Он ерничает, потому что сам переживает.
— Ха! — Северный ветер надменно вскинул голову.
— Изольда. — Кудесница потянулась к девушке. — Клянусь, я и не думала вредить. Просто хотела одним глазком взглянуть, как устроено терновое волшебство.
— Я тебе верю, — улыбнулась принцесса, чем вызвала еще один драматический вздох Северного ветра.
— Да и не вышло у меня ничего, — заключила Лива. Ее острое личико сделалось озадаченным. — Когда завеса была готова и я попыталась заглянуть сквозь нее с помощью светильника снов, обнаружилось, что в моих руках не сновидение вовсе, а твое прошлое.
