И только сейчас, четырнадцать лет спустя после моего первого заочного и во всех смыслах поверхностного знакомства с изделием, мне удалось узнать о нем если не все, то многое.
Замечу, что мои поиски не остались не замеченными для ребят из нашей контрразведки. Не знаю, на чем конкретно я засыпался, но нынче они стали проявлять ко мне все больший и больший интерес.
Сейчас тучи надо мной сгущаются. И теперь, находясь здесь, в Афинах, я принял тяжелое для меня решение уйти. Результаты моих разысканий – данное письмо – я сегодня же спрячу в одном из товаров в моем антикварном магазине, чтобы не только одна моя память была свидетелем тайны. Более всего в качестве тайника мне импонирует голова горгоны Медузы. Есть в этом что-то символическое: самый опасный мифологический персонаж стал хранителем самой страшной тайны на Земле. Еще лучше, конечно, для моего замысла подошла бы шкатулка Пандоры, но этого артефакта – во всяком случае, у меня в магазинчике – не имеется…
Итак, что же я выяснил? Что находилось (и, полагаю, до сих пор находится) близ берегов Острова свободы?
Совершим небольшой исторический экскурс.
Как известно, 30 октября 1961 года моя несуществующая теперь Родина, Советский Союз, провела испытание так называемой «царь-бомбы». Это было самое крупное термоядерное устройство из числа когда-либо взорванных на нашей планете. Его мощность составила 58 мегатонн. Внешне бомба представляла собой махину восьми метров в длину и два метра в поперечнике. А ее взрывная мощь могла быть, без особых конструктивных изменений, увеличена до 100 мегатонн. Однако руководство нашей страны – в те годы, когда правил Хрущев, особенно авантюристичное – все ж таки испугалось проводить испытания такой невиданной силы. Некоторые физики считали, что стомегатонный взрыв может привести к необратимым последствиям для планеты. Возможно, предупреждали осторожные, Земля расколется пополам. Возможно, навсегда сойдет со своей орбиты. Но и «половинная» бомба – или, как ее называли, изделие «Иван» – шарахнула тогда на Новой Земле с такой силой, что мало никому не показалось. Ядерный гриб поднялся в тот день в атмосферу на высоту 65 километров. Люди, случайно оказавшиеся в ста (!) километрах от эпицентра, получили ожоги третьей степени. На расстоянии 800 километров от взрыва выбило стекла в домах…
Кое-кто считает, что именно взрыв «царь-бомбы» (или, как ее еще называли в стане вероятного противника – с легкой руки все того же Хрущева, «кузькиной матери») явился главным толчком к заключению договоров о запрещении ядерных испытаний. Это положило в конечном итоге начало разрядке. Якобы наконец-то человечество убоялось той мощи, которую само же создало, и потихоньку пошло на попятную… Во всяком случае, многие полагают, что бомб, мощнее той самой 58-мегатонной, взорванной в 1961-м на полигоне на Новой Земле, больше нигде и никем не создавалось.
Авторитетно могу вам заявить: вранье. Во всяком случае, в Советском Союзе работы по доводке 100-мегатонной бомбы в начале шестидесятых велись, не прекращаясь ни на день.
Однако самой сложной проблемой для конструкторов и военачальников стала такая: как доставить столь гигантское изделие на территорию вероятного противника? Восемь метров в длину, два в поперечнике – ведь такую громадину не всякий самолет вынесет. Во всяком случае, когда «царь-бомбу» доставляли на бомбардировщике на Новую Землю, пришлось выпиливать часть фюзеляжа. (И ведь изделие даже не поместилось в бомболюк целиком!) К тому же тяжелые бомбардировщики – чрезвычайно легкая добыча для истребителей и ПВО… И тогда появилась идея – ее творцом, между прочим, оказался не кто иной, как «великий гуманист» и диссидент Сахаров, именем которого в разных странах ныне названы проспекты, сады и скверы. В ту пору будущий «голубь мира» предложил поистине убийственное решение: с помощью подводных лодок доставить стомегатонные бомбы к побережью США. А затем, в случае начала вооруженного конфликта с Америкой, – термоядерные заряды взорвать. Тогда на побережье США обрушится многометровое цунами, которое не оставит камня на камне от прибрежных городов потенциального противника: Нью-Йорка, Вашингтона, Нового Орлеана, Лос-Анджелеса, Сан-Франциско…
В своих позднейших воспоминаниях Сахаров пишет, что впоследствии он, дескать, устыдился своей людоедской идеи. Однако слово – не воробей. Тем более – в ту пору. Советские военные подхватили и развили мысль ученого-ядерщика. (О чем он, вероятно, сам даже не подозревал.)
На самом высоком уровне была спланирована сверхсекретная операция «Укус пчелы». Цель ее заключалась в том, чтобы доставить на подводных лодках сверхмощные, стомегатонные, заряды к берегам США. Затем следовало разместить их на дне моря и оснастить торпедами для доставки к береговой кромке Америки.
Ядерные заряды гигантской мощности планировалось использовать, если поражение Советского Союза в грядущей войне станет неизбежным. Отсюда и кодовое название операции, «Укус пчелы», ведь, как известно, пчела может применить свое смертоносное жало лишь один раз, после чего неминуемо погибает. Бомбы взорвали бы действительно только в крайнем случае. Ведь результатом их взрыва могло стать не только уничтожение всей прибрежной Америки, но и целого континента, а возможно, и гибель всей цивилизации…
Проведение операции «Укус пчелы» по размещению термоядерных бомб на дне моря совпало по времени с Карибским кризисом. Точнее, весь Карибский кризис, как по нотам разыгранный советским руководством, явился не чем иным, как операцией прикрытия для «Укуса пчелы». Пока все дипломатические и военные усилия американцев были сосредоточены на том, чтобы вывести наши ракеты с ядерными боезарядами с Острова свободы, пока их самолеты-разведчики только и делали, что фотографировали территорию Кубы, а боевые корабли осуществляли ее блокаду, советские подлодки – под пеленой информационной завесы – что называется, под шумок! – установили в намеченных местах, на дне Атлантического и Тихого океанов, термоядерные боезаряды мощностью сто мегатонн каждый. И именно потому, что эта главная часть операции под кодовым названием «Укус пчелы» была выполнена, советское руководство столь легко пошло на уступки президенту Кеннеди и вывело с территории Кубы свои ракеты…
Итак, очень ограниченный круг людей знает об этом, но начиная с октября 1962 года Америка окружена подводным смертельным кольцом: таящимися на дне океанов восемью термоядерными бомбами мощностью сто мегатонн каждая. И никто из наших лидеров – ни дедушка Брежнев, ни Горбачев с его «новым мышлением», ни дерьмократ Ельцин – так и не сообщили своим новым друзьям-штатникам о таящейся угрозе. Что ж, я ни в коем случае их не осуждаю. Дружба, как говорится, дружбой, а табачок врозь. Надобность в «последнем укусе» (не дай бог, конечно!) еще может возникнуть.
И потому, насколько мне стало известно, каждая из ядерных торпед до сих пор поддерживается в боевой готовности. Специальные команды (именно с одной из таких меня и свела судьба в 1985 году на Кубе) в назначенные сроки проводят ревизию и профилактику всех устройств.
Где конкретно находятся остальные семь чудовищных зарядов, я не знаю. Однако местоположение одного из них мне очень хорошо известно. И подчеркну еще раз, на данный момент, 12 августа 1999 года, когда я пишу эти строки, данная термоядерная торпеда поддерживается в исправном состоянии и готова к использованию, сие мне доподлинно известно.
