Или чувство вины – следствие неприятной истории с Морис? Поругавшись с некогда близкой подругой, она до сих пор за это расплачивается…
Да и отношения с Симоном портить не хотелось. Они только начали понимать друг друга. Ревность, недоверие и взаимные упреки совсем ни к чему – это может еще больше ослабить и без того непрочную связь между партнерами.
С такими мыслями Эмма опустилась в мягкое кресло, взяв со стола бокал вишневого сока. На столе также стояли легкие закуски, бутерброды, пирожки и сладкое. Конни втайне надеялась, что скромное угощение не заставит гостей задержаться. Кстати, о гостях…
Эмма мысленно посылала подальше брата и сестру Берли, без которых, к сожалению, не мог обойтись партнер. С присутствием Бангер было легче смириться, особенно после того как девчонка решительно вытащила вчера Джейн из обеденного зала.
Конни дала себе обещание, что будет радушной хозяйкой, не забыв, впрочем, намекнуть гостям, на чьей территории они находятся: по возможности, не вцепится в волосы той же Джейн, не вспомнит при всех о «слабых людишках» и «элите вампиров»… Надо же как-то находить общий язык с друзьями партнера, не так ли?
Её размышления прервал Симон. Партнер, в отличие от неё, не стал особенно волноваться по поводу внешности: темные волосы привычно растрепаны, на щеке – крошечное чернильное пятнышко. Его черная футболка и обычные джинсы, темно-синие, местами потертые, заставили Эмму мысленно пожать плечами.
«Да, Спенсер, несмотря на все твои положительные качества, для человека, конечно, в приличное общество тебя не пустят. Может, посоветовать, тебе обратиться к стилисту Конни, чтобы меня не позорил?»
Эмма уже собиралась озвучить свои мысли, когда прозвенел колокольчик, сообщив о приходе первого гостя. Конни никак не отреагировала (в доме её отца дверь открывали слуги), и Симон, бросив в её сторону осуждающий взгляд, двинулся к выходу. Пропустив гостя, он зачаровал дверь так, чтобы в течение этого вечера она открывалась сама.
– Кого я вижу, сама мисс Родани. Вы оказали нам честь своим визитом. Но, поверьте, не стоило так утруждаться. Мы с Симоном нисколько не обиделись, если б вы пропустили эту вечеринку, – светски улыбнулась Эмма.
– И тебе добрый вечер, Конни. Должна признать, ты прекрасно выглядишь. Сразу чувствуется магическая сущность.
– Не могу ответить тем же, Родани. Впрочем, злоба и зависть еще никого не красили.
Морис сузила глаза, собираясь сказать еще какую-нибудь колкость, но ей помешало появление Симона. Родани с улыбкой повернулась к человеку, и, будто случайно коснувшись его руки, протянула ему бумажный пакет:
– Симон, я так рада тебя видеть. Большое спасибо за приглашение. Надеюсь, ты примешь этот скромный подарок от нового друга?
Эмма резко поднялась из кресла, и в два шага оказалась рядом с партнером. Появление Морис и её открытый флирт с Симоном грозили полной потерей самоконтроля. Больше всего в эту минуту вампирке хотелось размазать по смуглому лицу Родани клубничный торт.
С силой сжав запястье Симона, Эмма выдохнула:
– Твои подарки, Родани, слишком дорого нам обходятся. Не уверена, что мы в них нуждаемся.
– Эмма, – возмутился Симон, но, встретившись взглядом с льдисто-серыми, полными гнева, глазами, замолчал.
Морис притворно-разочарованно вздохнула, и все же вытащила из пакета небольшого серебряного ангела.
– Я долго думала, что же вам подарить. Симон, ты знаешь, что на нашем вечернем курсе твоего партнера называют «ледяным ангелом»? Мне кажется, эта статуэтка очень похожа на неё – такая же холодная и прекрасная, как твоя Эмма. Если вы не возражаете, я… – Родани подошла к камину, над которым находилась книжная полка, и поставила на нее фигурку, предварительно смахнув с полки пыль. – Боюсь, ваши гномы не очень хорошо справляются со своими обязанностями. Я оставлю подарок здесь. Думаю, она прекрасно подходит к этой комнате.
«Первое, что я сделаю после вечеринки, – проверю статуэтку на заклятия и чары, – решила Эмма. – С Родани станется…»
Обернувшись, Эмма заметила, что Морис с удобством расположилась в кресле у камина. Она принялась непринужденно болтать со Спенсером о футболе, любимых командах и популярных спортсменах, притом, что никогда прежде не интересовалась людскими делами.
«Подготовилась», – со злостью подумала Эмма, машинально царапая острыми ногтями книжную полку. Видеть, как оживился его партнер, с каким вниманием он слушает вампирку, просто невыносимо.
Эмма неожиданно поняла, что ревнует. И это притом, что Морис общается со Спенсером подчеркнуто дружески, одновременно пытаясь спровоцировать подругу, и, в то же время, не дать Конни возможности обвинить себя.
«Она делает это специально. Пытается нас поссорить, заставив мое альтер-эго проявить себя. Умно, Родани, но теперь мы сыграем по моим правилам. А ты, Спенсер, поймешь, как себя чувствуют вампиры, когда влюбляются!»
…Четверть часа спустя в гостиную партнеров зашел паренек с короткими русыми волосами, в темной форме «утреннего курса». Он изумленно замер при виде открывшейся ему картины. Эмма Конни, его несбыточная мечта, сидела на угловом диване, держа в руках старинную шкатулку. Тихая мелодия, от которой сладко ныло сердце, наполняла комнату. Рядом с вампиркой, обнимая её за плечи, сидел Спенсер. Вид у него был несколько… странный, словно он не понимал, где находится, но, тем не менее, вполне довольный.
Морис Родани медленно пила сок из бокала. Услышав шаги, она мрачно посмотрела на полукровку:
– Джонсон! А ты как здесь оказался?
– Его позвала я, – пробормотала Конни, стараясь не замечать, каким несчастным выглядит Арам. – Он – мой друг, и не тебе, Морис, решать, кому здесь можно или нельзя находиться.
Джонсон тяжело вздохнул. Ему и в страшном сне не могло привидеться, что Спенсер и Конни, чья вражда известна всей школе, будут спокойно сидеть рядом. Может, он зря сюда пришел, надеясь, что все же хоть немного нужен Эмме? Но винить некого. Если он хочет и дальше общаться с девушкой, ему придется смириться:
– Как я вижу, еще не все собрались? Тогда, я, пожалуй, посижу у окна…
Сев в кресло, противоположное тому, в котором скучала Морис, Арам поймал на себе оценивающий и далеко не дружелюбный взгляд вампирки.
***
Поднимаясь по ступенькам, ведущим в Северную башню, Ким Берли с трудом сдерживал раздражение. Всю дорогу Анита читала ему наставления, впрочем, как обычно. Но сегодня нотации подруги особенно раздражали.
Он, что, ребенок и не понимает элементарных вещей? Почему Анита считает, что Ким не сумеет сдержаться и обязательно совершит глупость на вечеринке? Конечно, вампирку Конни он по-прежнему ненавидит, да, именно, терпеть не может, но ради Симона постарается держать себя в руках. Все-таки, звание лучшего друга обязывает, даже если Спенсер и выбрал себе в спутницы жизни эту белобрысую язву, он, Ким Берли, поддержит его. Лишь бы коварная вампирка не вздумала снова использовать свои чары. Ведь именно они виноваты в этих непонятных чувствах и желаниях, которые он никак не может испытывать к партнерше лучшего друга!
