– Ты – просто сумасшедший, или мое больное воображение! Я не собираюсь убивать себя! – в ужасе закричала Эмма, глядя, как в пустоту осыпаются камешки из-под её туфель.
– Пожалуйста! Кто-нибудь! Помогите!
И в то же мгновение со спины её обняли чьи-то сильные руки:
– Я не позволю тебе упасть. Ты должна жить, Эмма.
Мягкое тепло, исходившее от коснувшегося её человека, привело Эмму в чувство, вернуло ей контроль над телом. Все мысли о близкой гибели растворились без следа. Конни забыла, почему стоит здесь, на самом краю. Словно неведомая сила стерла из памяти все события, произошедшие после того, как она ступила на смотровую площадку Западной башни.
…Симон перепрыгнул последнюю ступеньку, когда луна почти полностью скрылась за облаком. Он знал, что Конни где-то тут, потому фигура на фоне темного неба не стала для него неожиданностью. Однако, исчезающий во мраке лунный луч успел выхватить из темноты длинные серебристые волосы и крепкую фигуру.
На мгновение Симон даже засомневался, что перед ним – Эмма. Но чего только не привидится ночью, а Конни, похоже, окончательно спятила, поэтому главным приоритетом для Симона стало не дать ей сорваться вниз.
– Никогда, больше никогда не смей этого делать! Как твой партнер я запрещаю это! Любые попытки самоубийства. Мы заключим союз, если потребуется, слышишь, Конни? Я не хочу, не хочу, чтобы ты погибла! Этот мир без тебя станет пустым…
Глава 17. Принятие
Вампирка еле слышно вздохнула, услышав неожиданное признание. Руки Симона сжимали её плечи, и от этого прикосновения на душе становилось легко и спокойно. Но она не была бы собой, если бы не съязвила:
– Спенсер, тебе, что, делать нечего? Решил поработать моим телохранителем? Так у меня и так их двое, не знаю, как избавиться. Или у тебя просто комплекс героя, спасать без разбора всех, кто под руку попадется? И, вообще, отпусти меня уже, если не хочешь лишних проблем. Я-то понимаю, что ты решил поиграть в благородство, только вот магическому существу этого не объяснить…
Симон разжал ладони и отступил на шаг, радуясь тому, что в полумраке не видно выражения его лица:
– Лучше быть живым существом, хоть и магическим, чем мертвым чистокровным, не так ли, Конни? Не волнуйся, я не жду от тебя благодарности. Я сделал бы это для любого человека. И вампира, – после некоторой заминки добавил он.
Эмма разрывалась между желанием сказать очередную грубость и поблагодарить Спенсера, а еще лучше, подойти ближе, обнять, коснуться ладонью щеки…
«Проклятая сущность», – устало подумала Эмма, а вслух спросила:
– А то, что ты сказал, правда? Я тебе действительно нравлюсь? Или ты просто решил успокоить мое альтер-эго?
Повисла пауза, нарушаемая только завываниями ветра. Симону некстати вспомнилась тетя Вероника, которая пыталась помешать, ему учиться в одной школе с «темными тварями». Она искренне считала всех «кровососов» опасными и жестокими существами. Наверное, ее хватил бы удар при известии, что племянник собирается встречаться с вампиркой.
– Думаешь, я разбрасываюсь такими словами направо и налево? Если хочешь, просто посчитаем, что я ничего не говорил. Снова прыгать ты вроде не собираешься, но, если я еще раз замечу подобное, отнесу в больничную палату и привяжу к кровати.
– Звучит заманчиво, Спенсер, – промурлыкала Конни. В её голосе промелькнули обиженные нотки. Резкая боль в висках свидетельствовала о том, что её магическая сущность недовольна таким обращением с партнером. – А я-то думала, ты привяжешь меня к своей кровати. Влюбленные обычно так и поступают.
Симон снисходительно фыркнул:
– Ты, похоже, пришла в себя. Может, будешь вежливее с человеком, который тебя спас, а то отсюда довольно высоко падать… Как ты вообще решилась на такое? Неужели существо настолько подчинило твое сознание, Эмма? Похоже, тебе остается только признать партнерство, если хочешь жить.
Эмма машинально поправила шаль, ненадолго задумалась, и, наконец, тихо произнесла:
– Значит, не любишь, просто снова пытаешься быть хорошим, даже с врагом. Как это трогательно, жаль, что рядом нет Джейн Берли, и некому оценить твой рыцарский поступок. Забыть о старой вражде и подставить плечо вампиру! Директор школы может тобой гордиться, ты усвоил его уроки. Только не все так просто, Спенсер. Признаем партнерство – пути назад не будет! А если о том, что здесь произошло… Ты должен знать – я не склонна к суициду. Разве по мне не видно, как я люблю жизнь? Просто пришла ночью на башню, чтобы подумать. Мне требовалось тихое, спокойное местечко, хотелось поближе рассмотреть звезды…
– Симон, – аккуратно поправил её парень, в который раз за вечер, поморщившись, как от зубной боли, – значит, я зря беспокоился, Конни? В таком случае, пойду-ка спать. В конце концов, из нас двоих, я – обычный человек.
Симон преодолел несколько ступенек, втайне надеясь, что Конни все же снизойдет, чтобы его окликнуть. Ну, как еще можно убедить эту надменную вампирку принять помощь и поддержку?
– Спенсер, погоди… – послышалось ему вслед.
Симон замер, не оборачиваясь, сердце пропустило удар, а потом забилось с удвоенной силой.
– Спенсер, я согласна объявить о партнерстве. Точнее, нет, не я буду объявлять, а нам придется поговорить с Локсли. Но говорить будешь ты! Не хочу, чтобы все решили, что я тебя заставила.
***
Как потом вспоминали ученики, завтрак в то утро начался необычно. Во-первых, преподавательский состав, занимавший отдельный стол, заметно поредел. Не было Грейса, директора и даже госпожи Локсли. Заместитель директора задерживалась, как и остальные преподаватели. Обычно это означало важные события, поэтому ученики школы, то и дело, переглядывались между собой, строя различные предположения.
Во-вторых, пустовали места Симона Спенсера и Эммы Конни. Их друзья казались встревоженными, особенно Анита Бангер, которая почти ничего не ела, и вампирка Дороти, что-то настойчиво шептавшая сидевшей с ней рядом Морис.
Ким Берли пододвинул к себе блюдо с горячими бутербродами. Они пахли так замечательно, что он даже не обратил внимания на отсутствие друга.
Внезапно тяжелые двери распахнулись, пропуская Локсли, вслед за которой медленно, держась друг от друга на расстоянии, следовали Симон и Эмма. Когда все трое поравнялись с преподавательским столом, заместитель директора с чувством ударила по нему молоточком, привлекая внимание. Несчастная женщина и не подозревала, сколько обязанностей на нее свалится, стоит директору отлучиться из школы по неотложным делам. Замещать Грейса, проверять посещаемость и выставлять оценки – это одно, а вот устраивать личную жизнь учеников, да еще и вампиров, совсем другое…
Шум голосов медленно стих. Локсли убрала упавшую на лоб седую прядь и заговорила твердым, не терпящим возражений, голосом.
Симон и Эмма, стоявшие по обе стороны от нее, с интересом рассматривали потолок в обеденном зале. В лице Конни угадывалась желание, присущее любому из элиты, – удержать лицо перед любопытной и не слишком доброжелательной толпой, Симон же мечтал только об одном – чтобы все поскорее закончилось.
