Честно говоря, Арам немного побаивался учеников «вечернего курса», и потому, в этот раз, когда ему удалось оказаться рядом с Конни, он только слушал и наблюдал. Его удивила Дороти, которая, казалось, симпатизировала Эмме, и, тем не менее, подшучивала над ней, и насторожила Морис, не упускавшая случая задеть вампирскую «принцессу».
Он подумал, что отношения между вампирами ничуть не менее сложные, чем у людей.
– Я не пустил Спенсера в палату. Это плохо? Я расстроил тебя? – осторожно спросил Арам и замер в ожидании ответа. Только сейчас, присмотревшись, он заметил, что у Конни под глазами залегли тени, и она выглядит очень уставшей.
Эмма повернула голову:
– Как тебе сказать. До недавнего времени я бы и сама его выгнала. Слушай, а почему ты его не впустил?
Спустя мгновение Конни пришлось пожалеть о своем решении остаться с полукровкой наедине, потому что Джонсон вдруг поднялся со стула, шагнул к кровати и навис над ней. Вампирке даже пришлось отшатнуться – не слишком приятно, когда вторгаются в твое личное пространство, рассматривая, словно редкое сокровище. Кажется, последним кто позволил себе подобную дерзость, был долговязый Берли…
Дальше последовала сцена, как в женских романах, которые так любила читать её мать. Арам опустился на колени рядом с кроватью и прижал к губам край одеяла. Эмму охватил ужас. Нет, если Джонсон – сумасшедший, от него нужно как можно быстрее избавиться:
– Слушай, Арам… Спасибо за помощь в этой истории с Берли, но я должна тебя огорчить. Во-первых, пару месяцев назад у меня проявились гены магического существа, и, как следствие, способность очаровывать. Твои чувства вызваны магией, и потому абсолютно бессмысленны. Во-вторых, ты все же зря прогнал Спенсера, потому что он – мой партнер, и от него зависит мое будущее. Пока я не придумаю, как мне выкрутиться из этой ситуации. Травма, а, тем более, смерть Спенсера, мне сейчас не нужна… И, прекрати уже цепляться за мое одеяло! – Эмма попытался отнять больничный плед, но безуспешно. Хуже того, теперь в плен к Араму попала её правая рука!
Казалось, полукровка потерял всякий разум. Сжав изящные пальцы Эммы в своей ладони, он принялся их нежно целовать.
Конни буквально зарычала:
– Хватит, идиот! Ты, что, не слышишь? – ей пришло в голову поцарапать когтями ладони Джонсона. Но сила её магического существа на этот раз проявилась иначе. На пологе кровати вспыхнули язычки пламени, потянуло гарью.
– Горим! – вскрикнула Эмма, и Арам, наконец, очнулся. Они вдвоем бросились к стоявшему на столе кувшину с водой, но Джонсон оказался быстрее и проворнее. Спустя несколько мгновений о пожаре напоминали только коричневые подпалины на белой ткани.…
Конни вздохнула, глядя, как Арам открывает окно, впуская в комнату прохладный осенний воздух. Хоть бы целительница сейчас не зашла…
– Пламя появилось не случайно, Джонсон. Это тоже мои способности. Говорила же, лучше со мной не связываться.
– Но это невозможно! – запротестовал Арам, который, хоть и испугался немного, но уходить явно не собирался.
У Эммы мелькнула мысль, что Спенсер сказал что-то в этом роде, когда впервые услышал о партнерстве.
«И почему каждый второй студент другого курса – идиот, и, в придачу, Фома неверующий? Вот Родани быстро догадалась…»
– Смотри внимательно, Арам, повторять не буду! – Эмма напряглась, распрямила пальцы и спокойно продемонстрировала Джонсону когти на обеих руках. – Убедительно?
Полукровка с минуту молчал, глядя на неё, потом спросил:
– А разве не все вампиры так могут?
– Ты, вообще, в какой школе учишься, Джонсон? – вспылила Эмма. – Что ты о нас знаешь?
– Очень мало, – честно признался Арам. – Но, ладно, я тебе верю. Только почему обязательно Спенсер? Почему всегда он? Почему ему выпало счастье стать твоим партнером?
Арам испытывал двойственные чувства: с одной стороны, злился на себя, что не пустил Спенсера, от которого зависела жизнь любимой, с другой – сердился на Симона, который так легко сдался и ушел. Арам жутко завидовал ему сейчас…
Конни удивленно наблюдала за парнем. Нет, определенно, её притяжение – опасная вещь. Влияет и на поведение, и на мысли других учеников. Наверное, Берли прошлым вечером тоже был не совсем адекватен:
– В любом случае, сейчас тебе лучше уйти. И общаться со мной, как можно реже. Чтобы ты не думал о вампирах, мы не настолько жестоки. И меня совсем не радует мысль о том, что ты или кто-то другой пострадает из-за моих чар.
Но Арам прижал руки к груди и сказал:
– Моя любовь не имеет ничего общего с твоей… особенностью. Эмма, я наблюдал за тобой с первого курса. Нет, еще раньше… Я обязан тебе жизнью. Ты однажды спасла меня!
Серые глаза Конни широко распахнулись:
– Какая жизнь, о чем ты вообще?
Арам, запинаясь, рассказал об их первой встрече.
– Неужели ты не помнишь, «Пирожные от Амели»?
Эмма прищурилась, затем помотала головой:
– Честно говоря, не помню. Я не особо люблю помогать другим. Правда, мама занимается благотворительностью, и пыталась меня привлечь. Так что ты меня с кем-то перепутал. Советую забыть о глупостях и сосредоточиться на учебе. Мои проблемы тебя не касаются.
Арам снова растерялся. Значит, и так бывает: ты всю жизнь помнишь чужую доброту, а человек давно о тебе забыл. Джонсон вздохнул:
– Нет, это была ты. И хозяйка кафе обращалась к тебе так почтительно… А еще, я с детства страдаю от болезни, у нас она называется диабетом. Если бы я тогда не поел, то умер бы. Ты спасла мою жизнь, пожалуйста, позволь мне отплатить тем же! Обещаю, я не буду сильно докучать. Я всего лишь хочу защитить тебя!
Вампирка закатила глаза. Ну, что станешь делать с такой беззаветной любовью? Кажется, он уже выбрал себе миссию – защищать её, Эмму.
А с другой стороны – разве плохо? Например, Спенсер, хоть и партнер, помогать ей не рвется. А Родани? Кто знает, что еще выдумает её «заклятая подруга»? Довериться некому, разве что Дороти, но говорить с ней о Спенсере не хочется. Может, полукровка еще пригодится?
***
Симон вернулся в свою комнату сразу после ужина. Тетради с приготовленным домашним заданием он решил оставить на столе, чтобы ненароком не забыть их в комнате отдыха. Приглядевшись, он заметил листочек бумаги, прижатый толстой книгой. Юноша вытащил записку и прочитал строки, написанные аккуратным круглым почерком:
«Дорогой Симон!
Надеюсь, ты не откажешь мне в удовольствии завтра с утра, до начала занятий, погулять возле Вишневого пруда. Я приготовлю все для небольшого пикника. В последнее время мне кажется, что ты на меня сердишься. Если это не так, пожалуйста, приходи к семи к пруду.
Буду тебя ждать, Джейн»
