Застывшая улыбка Эдди и его прозрачные, словно бы остекленевшие глаза внушали подозрение. О замкнутом принце ходили самые темные слухи. До сих пор бытует мнение, что принц Эдди и есть тот самый Джек-потрошитель, совершивший в 1888 году серию кровавых убийств в трущобах Лондона. Это, впрочем, маловероятно. Вряд ли принцу Эдди хватило бы сил и выдержки, чтобы совершать вылазки в Ист-Энд и вести охоту на проституток. Его спокойное равнодушие порою напоминало летаргию.
Гораздо вероятнее, что он все же был замешан в другой громкой истории – скандале на Кливленд-стрит. В 1889 году в Лондоне был разоблачен бордель, где аристократы предавались утехам с молоденькими телеграфистами. Дело было замято, как шептались в Лондоне, под давлением самого принца Уэльского, который выгораживал сына-гомосексуалиста. Так или иначе, после скандала принц Эдди был отправлен в путешествие по Индии, а родители начали в спешке подыскивать ему невесту. Не так давно Эдди был дарован титул герцога Кларенса, и жених он был хоть куда.
Выбор пал на принцессу Марию Текскую, известную в семье под произвищем Мэй. Зимой 1892 года Мэй вместе с родителями приехала в Сандрингем, чтобы поближе познакомиться со своим женихом. Но 7 января, накануне дня рождения, невезучий Эдди так сильно простудился, что уже не вставал с постели. «Пневмония», – вынесли приговор врачи. Через неделю он скончался в бреду прямо на глазах у матери. «Бедный, несчастные родители! – сокрушалась Виктория в своем дневнике. – Бедная Мэй, ведь ее блистательное будущее промелькнуло, как сон! И несчастная я, раз уж на склоне лет мне довелось увидеть, как оборвалась столь многообещающая юная жизнь!»
[259]
Насчет «многообещающей» Виктория погорячилась, да и сама это понимала. Альберт Виктор при всем желании не смог бы управлять империей. Но его кончина была настолько трагичной и сентиментальной, что викторианцы не могли оставить ее без внимания. Они были падки на такие истории. Вся страна увлеченно скорбела по юному принцу, чья смерть искупила все былые прегрешения, включая Кливленд-стрит.
В центре внимания оказался свадебный венок из флер-д-оранжа, который Мэй возложила на его гроб. Неужели невесте суждено покинуть Англию, оплакивая несбывшиеся надежды? Или?..
В период траура принцесса сблизилась с веселым и приветливым Джорджем, который гораздо больше подходил ей по характеру. В 1893 году она стала его супругой, а в 1910-м – королевой при новом монархе Георге V.
* * *
Когда внуки подрастали, королева старалась подобрать им пару на свой вкус. Для этого она консультировалась со своей персональной свахой на континенте – с Вики. Мать и дочь подолгу и со вкусом обсуждали, кто кому подходит. Виктория предпочитала «увидеть товар лицом» и провести интервью с потенциальными женихами и невестами. Если такая возможность не выпадала, она скрупулезно собирала о них информацию, включая темперамент и состояние здоровья.
«Она была в своем роде арбитром наших судеб, – писала Мисси. – Ее “да” или “нет” имело огромное значение для всех членов ее семьи. За ней водилась склонность вмешиваться в самые личные вопросы. Она была центральной, направляющей силой»
[260].
Одной из любимых внучек Виктории была ее тезка, старшая дочь покойной Алисы и Людвига Гессенского. В 1884 году настала пора выдавать принцессу замуж за Людвига Баттенбергского. Виктория надеялась, что тихое семейное торжество в Дармштадте успокоит ее нервы – год назад она потеряла Джона Брауна и едва оправилась от потрясения. Она и предполагать не могла, что свадьба повлечет за собой как новые надежды, так и разбитые сердца.
Именно в Дармштадте принцесса Беатриса повстречала любовь всей своей жизни – красавца Генриха, брата жениха. Но пока Беатриса любовалась пышными усами Лико, отец невесты замышлял недоброе.
Великому герцогу Гессенскому давно наскучила роль вдовца, и тайком от родных он встречался с очаровательной польской графиней. Накануне свадьбы Виктории любовники тихо, ненавязчиво обвенчались в гостиной. О проступке герцога тут же прознали придворные, и вскоре среди гостей только и было разговоров, что о возмутительном мезальянсе.
Дольше всех в неведении оставалась Виктория. Никому не хватало смелости сообщить королеве, с кем породнилась ее семья. Когда Берти донес до матушки злую весть, ее реакция была предсказуемой – бурный, безудержный гнев. После смерти Брауна она томилась от немого горя, а тут вдруг выпала возможность отвести на ком-то душу. Долго еще Людвиг вспоминал выволочку, которую устроила ему теща. Да как он смел заменить Алису, эту святую женщину, разведенной женой русского дипломата? Нет, это грехопадение королева не потерпит!
Людвиг предчувствовал, что ему крепко достанется от тещи, но чтобы так!.. В конце концов, его отец тоже вступил в морганатический брак, да еще и со служанкой, и никто ему слова поперек не сказал. Но пререкаться с королевой было себе дороже. Изрядно испуганный герцог вынужден был аннулировать брак. Несостоявшаяся супруга получила отступные и вскоре снова вышла замуж.
Исход дела обрадовал Викторию. Она по-прежнему была главой семейства, матриархом, без чьего благословения никто не смеет даже чихнуть.
Но если дети смиренно стенали под маминой железной пятой, внуки проявляли характер. Что ни год, королевскую семью сотрясали скандалы, в которых так или иначе были замешаны многочисленные потомки Виктории.
* * *
Вильгельм оставался персоной нон-грата при бабушкином дворе. Ни один его визит в Англию не обходился без ссор с дядями, которых он пытался всячески принизить. Возраст не имел для него значения, зато ранг значил все, а по рангу кайзер был выше любого из принцев. «Хорошо бы ему понять, что мы живем в конце XIX века, а не в Средневековье», – злился принц Уэльский после того, как племянник задирал перед ним нос. Дяди злорадствовали, когда Элла Гессенская, за которой ухаживал Вилли, дала ему «от ворот поворот», остановив свой выбор на русском великом князе. Вместо умной, набожной, чувствительной Эллы ему досталась Августа Виктория Шлезвиг-Гольштейнская, девица непритязательной внешности и невысокого ума. В щедрой на прозвища семье Августу называли Дона. Несмотря на заурядные личные качества, Дона была плодовита и одарила мужа семерыми детьми.
Со смертью Фрица в 1888 году положение Вики пошатнулось, но вдовствующая императрица держалась с достоинством. Взяв пример с матери, она облачилась в траур и до конца дней не снимала черный, похожий на шлем чепец со вдовьим пиком. Старшего сына Вики по возможности избегала. Он привык относиться к матери пренебрежительно, в отличие от английской бабушки, чей бескомпромиссный характер вызывал его уважение.
Характер Вильгельма достался и Виктории-Моретте, самой строптивой и порывистой из дочерей Вики. В 1879 году тринадцатилетняя принцесса без памяти влюбилась в Александра Баттенбергского, навестившего ее родителей в Берлине. Не так давно Александр при поддержке российского императора был избран новым королем Болгарии. Черноволосый, темноглазый, поразительно красивый Сандро казался девочке рыцарем в сияющих доспехах. В 1885 году между ними была заключена тайная помолвка.
