– Да, мама, – скромно ответила Анастасия.
– Эжен тогда сказал этому чеху: «Нет проблем. У нас есть наработанные схемы. Мы, безусловно, поможем вам». А тот ему говорит: «Не „мы“. Я не хочу, чтобы перевод шел по обычным каналам. Я хотел бы, чтобы о нем никто не знал… Ни в вашей службе, ни у нас…» Чех тогда пообещал Эжену, что его помощь будет вознаграждена… Эжен, конечно, сразу понял, что перевод денег на Запад не санкционирован руководством Чешской компартии. Чех просто хочет нажиться. Строго говоря, обворовать свою партию и страну…
– Почему же он, этот чех, обратился к Эжену?! – воскликнула Настя. – К советскому человеку! К русскому!… Они же там нас все ненавидят!…
– Я не знаю!… И Эжен не знал. Наверное, он доверял Эжену. А никому из своих доверять не мог… Ведь ты же знаешь, Анастасия: оказалось, что в Чехословакии и ГДР огромное количество людей работали на местную госбезопасность. Чуть ли не каждый десятый… А в высших эшелонах власти и вообще, наверное, каждый второй… Короче говоря, когда Эжен услышал эту просьбу, он сказал, что подумает… Конечно, предложение чеха могло быть банальной провокацией… Но что-то Эжену подсказывало, что тот говорил всерьез. К тому же он, в общем-то, доверял этому человеку. Они были знакомы с ним много лет, работали вместе… И в итоге Эжен решил помочь ему…
– Не могу поверить! – развела руками Настя. – Эжен – он ведь был всегда таким правильным!… Я имею в виду, – оговорилась она, – правильным в том, что касалось его работы!…
– Милочка моя! – снисходительно произнесла Ирина Егоровна. – Но ведь он видел, как все кругом воруют! Как Горбачев и Шеварднадзе распродают нашу страну! И весь социалистический лагерь тоже!… Видел, как наша страна разваливается!… А сколько они там, – мать потыкала указательным пальцем в потолок, – на самом верху, взяток получили, чтобы поскорей Германию объединили!… Одна Нобелевская премия Горбачеву чего стоит!… Да неужели ты думаешь, что твой Эжен железный?…
– Да нет, он далеко не железный, – усмехнулась Настя, думая о своем: каким порой жалким выглядел Эжен в их семейных спорах…
– …Но… Но это решение: помогать чеху, – продолжала мать, покосившись на Настю, – далось Эжену нелегко. Очень нелегко… Тут он как раз возвратился ненадолго в Москву… Я видела, как он мучается… Как что-то его гложет… А он даже не мог поделиться с тобой. Ведь ты ушла от него. Можно сказать, предала…
– Мама!… – возмутилась Настя.
– Что? Разве я не права? Ты ведь тогда ушла от него к этому голодранцу. К Арсению!…
– Это он меня выгнал, Эжен.
– Да, выгнал!… Выгнал, потому что ты стала опять встречаться с этим отребьем!…
– Мама, перестань! Я сейчас уйду. Я не стану слушать эти оскорбления!
– Тебя я не оскорбляю. А этому твоему Сеньке – и поделом!…
– Ладно, мама, – устало-примиряюще сказала Настя. – Давай не будем ссориться. Ведь мы говорим об Эжене? Ну и давай про него…
– Ну, если ты настаиваешь, – с видом вдовствующей королевы произнесла мать.
– Так что же было дальше?
– А дальше… В Москве Эженчик обратился ко мне.
– К тебе?!
– Ну да. К кому же он еще мог обратиться!… Он знал, что у меня есть возможности… Связи… Которые остались еще со времен бабушки и дедушки… И вот он обратился ко мне и спросил: есть ли у меня какие-то надежные люди в банковской сфере… Люди, которым известна западная финансовая система… И к которым можно выйти с конфиденциальной просьбой… Когда я его спросила, зачем, он мне честно, как на духу, рассказал всю эту историю… Я в первый момент даже не поверила – но… Не могла же я, в самом деле, не доверять Эжену…
– Да уж, ваши с ним особые отношения мне хорошо известны, – не удержалась от шпильки Настя: правда, благоразумно произнесла эти слова тихо.
– Что? – Мать сделала вид, что не расслышала.
– Ничего, продолжай.
– Короче говоря, – ответила Ирина Егоровна, – у меня был очень хороший друг… Да, можно сказать: именно друг…
Мать на пару секунд прервалась и мечтательно улыбнулась. Настя поняла: этот друг также входил в число ее интимных знакомых. Интересно, сколько же их было: мужчин, с которыми мать спала – ради удовольствия или для того, чтобы создать и укрепить свои «многочисленные связи»?
– Он, мой друг, – продолжила Ирина Егоровна, – много лет проработал во Внешэкономбанке… И замечательно знал западную банковскую систему… Я втайне поговорила с ним… И он вызвался нам помочь…
– Вам?!
– Ну да, нам с Эженом… Неужели ты думаешь, что я в этой операции не вошла, так сказать, в долю?… Ну а дальше – дело техники. Финансовой техники… Вкратце, дело было так. Этот чех из руководства КПЧ перевел, якобы для выполнения некого контракта, на счет одного голландского банка энную сумму денег…
Мать встала и вытащила из ящика лист бумаги (на них обычно она записывала траты и кулинарные рецепты). Взяла ручку. Затем нарисовала круг, пометила его «ЧССР, ПРАГА, ДЕНЬГИ КПЧ». От этого круга нарисовала стрелочку к другому, внутри которого написала: «ГОЛЛАНДИЯ, ЗАПАДНЫЙ БАНК».
На секунду возникло ощущение, что Настя – маленькая, а мать объясняет ей, в перерыве между готовкой, решение трудной задачи. Как давно это было!…
И как редко вообще такое бывало!…
Настя тряхнула головой.
– Затем, – продолжала Ирина Егоровна, – эти чешские деньги разбивались на пять частей. И их переводили в пять других разных банков. Тоже, естественно, западных. Расположенных по всему миру…
Мать нарисовала пять кружков поменьше и из большого, голландского круга протянула пять стрелочек к ним.
– Потом, – сказала она, – эти деньги, автономно друг от друга, раскидывали по другим заграничным банкам… И так мой друг проделывал с ними много раз…
За каждым из маленьких кружков потянулась на бумаге цепочка из других кругов.
Первый, второй, третий, четвертый, пятый… Каждую цепочку пронизывала стрелочка…
– Это делалось для того, – продолжала Ирина Егоровна, – чтобы замести следы. Чтобы никто, никакая финансовая разведка деньги не обнаружила… Он придумал всю эту схему – мой приятель-финансист… Очень, очень умный человек… Жаль, что я тебя в свое время с ним не познакомила…
– Еще не поздно, – усмехнулась Настя.
Она не понимала: воспринимать ли ей всерьез историю, рассказанную матерью? Уж очень странно, почти неправдоподобно-детективно она звучала: чешский предатель, Эжен, как его конфидент, переводы денег, западные банки… Может, мать после своего чудесного излечения от смертельной болезни тронулась умом? Может, это какое-нибудь побочное действие Сенькиного катрана: безудержное фантазирование?…
Однако мать, надо отдать ей должное, выглядела донельзя серьезной и здравой. И потом: если все рассказанное ею – только фантазия, как же тогда быть с тем иностранцем, что подошел сегодня к Насте? Как быть с приветом от Эжена из Венеции? Это что – тоже фантазия?… Но вот же оно, Эженово обручальное кольцо, – лежит в бархатной коробочке в ее сумке!…
