В конце передачи к их столику подошла девочка лет десяти, ужинавшая с родителями, и попросила у Валерки автограф. Пропищала:
– Скажите, пожалуйста, а вы выиграете миллион?
– Деточка, смотри следующую программу, – улыбнулся герой дня. – Ровно через неделю в это же время.
Мама девчушки, довольно хорошенькая, ласково смотрела на свою кроху через весь зал. На нее – и на Валеру тоже…
* * *
– …Значит, вы, Лилия Станиславовна, – спросила мощная Варвара Кононова, – устроили для Беклемишева дальнейшую его карьеру?
– Я?! – усмехнулась Лиля. – Да что вы!.. Я даже пальцем о палец ради этого не ударила.
– Каким же образом он попал на широкий экран? – осведомился подполковник.
– Я знаю эту историю только в Валеркиной трактовке. Он потом рассказывал ее мне – с большим юмором, в лицах…
* * *
…Федор Ильич Корчмарь являлся режиссером старой, еще советской школы. Ему удалось удачно вписаться в новые времена. Он даже получил в девяносто первом году, когда Россия была на Западе в страшной моде, Золотую пальмовую ветвь в Каннах. Этой ветвью он постоянно козырял – по поводу и без. К тому же режиссер все время вращался в сферах, он умел дружить, давить и благодарить, поэтому ему давали деньги на новые и новые фильмы. Вот и сейчас у него запускалась новая лента, которую он предполагал снять в стилистике документального кино – потому играть в ней должны были неизвестные артисты, а также вовсе непрофессионалы.
В тот вечер, ожидая у себя дома юную актрисульку – травести, второкурсницу «Щуки», утвержденную им на главную женскую роль, Корчмарь коротал время со стаканом джина-тоника на диване перед громадным плоским экраном. Щелкал пультом, перепрыгивал с программы на программу, и вдруг задержался, завис…
Спустя пять минут он уже набирал номер своей ассистентши по актерам на новом фильме. Корчмарь был, надо отметить, маленьким, толстым волосатым человечком, диктатором и страшным матерщинником.
– Ты что, спишь?! – прокричал он в трубку, когда установилось соединение.
– Нет, а что? – испугалась ассистентка.
– Пока ты там спишь, хребет твою пополам, я нашел человека на главную роль!
– Да? Кого?
– А ну включай телик!
– Включила. Какую программу?
– Первую, пилят худой, первую!
– Там идет «Миллионер».
– Вот именно!
– Вы, что, хотите Малькова взять? – испугалась ассистентша.
– Какого Малькова?! Какого, блин перегорелый, Малькова! Лучше смотри!
Ассистентша по-прежнему его не понимала. В трубке повисла опасливая пауза. Главному режиссеру перечить – себе дороже, это члены его съемочной группы усваивали с первого дня подготовительного периода и навсегда. Но все знали: Корчмарь хоть и ругался, и через каждые пятнадцать минут грозился уволить, но был, в сущности, безобидным человеком. Если, конечно, киногруппа выполняла каждую его прихоть, даже самую безумную.
– Ну?! – прорычал он в трубку. – Поняла?!
– Н-нет…
– Мужика этого, который напротив Малькова сидит, видишь? Того, что на вопросики отвечает?!.
– Н-ну…
– Вот чтоб завтра этот хрен с горы был у меня на «Мосфильме» на пробах! Поняла, ослица?!
– Но это же непрофессионал… – пискнула ассистентша.
Девушка работала с Корчмарем впервые, только начался подготовительный период, и поэтому она осмеливалась робко возражать диктатору.
– Вот именно!!! – заорал Корчмарь. – Вот именно, попа ты с ушами! Непрофессионал – это как раз то, что мне нужно! Чтобы сегодня же нашла его и привела ко мне! Завтра же чтоб он был у меня! Поняла, коза…?!
Никаких больше объяснений и оправданий главный режиссер слушать не стал – бросил трубку.
* * *
– …А вечером того же дня – наверно, часа через три, как передача закончилась, эта ассистентша вышла на меня, – продолжала Лиля рассказывать Варе и Петренко. – Я сначала подумала, что это розыгрыш – тем более что Валерий в тот момент находился рядом со мной. Но нет, девушка клялась всеми святыми, что говорит чистую правду… И уже на следующий день Валерка взял отгул на своей автостоянке и отправился на «Мосфильм» – на видеопробы. И в тот же день самодур Корчмарь его утвердил – причем на главную роль. Как ни странно, генеральный продюсер картины согласился с его выбором. Вот так, безо всякой моей помощи, Валера попал в кино…
– А как складывались ваши с ним личные взаимоотношения? – гнула свое старший лейтенант Варвара Кононова.
* * *
В день первой передачи Валера подвез ее на своей «Тойоте» к дому.
Где-то далеко за ними остановилась машина, из которой вели за Лилей наблюдение сыщики, нанятые мужем. Она не знала, где они, однако чувствовала спиной их присутствие.
– Зайдешь? – спросила она Валерку. – Могу предложить тебе кофе. Но, учти, ничего, кроме кофе, не будет.
Он секунду поколебался. Потом помотал головой.
– Нет.
– Хозяин барин, – усмехнулась Лиля.
Она не привыкла, чтоб ее отвергали. Или, может, он такой дурак и принял ее слова, что будет «только кофе», за чистую монету?
Валера счел нужным пояснить свое решение:
– Я не хочу, чтобы опять все началось. Опять и снова, в какой уже раз…
И посмотрел на нее мученическим взглядом. Лиля небрежно чмокнула его в щеку и выскользнула из салона.
1981 год: Армянский переулок
…Ему та встреча живо напомнила февраль восемьдесят первого, и как они вышли под ручку из Кутафьей башни после концерта в Кремле и шагали, под мелкой снежной трухой, по темной, заснеженной столице. Валерке казалось: снова возвратились лучшие времена их любви. Они всю дорогу молчали или говорили о несущественном. А потом, возле Лилькиного подъезда – в магазине МОЛОКО уже не горело три буквы, и получалось ОКО – он спросил: «Я зайду?»
Она покачала головой:
– Не стоит, Валерыч.
– Почему?
И тут она бухнула – то, что должна была сказать ему давно, да все оттягивала:
– Я выхожу замуж.
Он побледнел. Видно было даже в мягком свете снега, в отдаленном люминесцентном освещении вывески молочного магазина.
– Я его знаю?
Она отвернулась и прикусила губу.
– Да.
– Кто? – глухо спросил он. А потом вдруг догадался. – Вовка?!
Она кивнула. В ее глазах блеснули злые слезы.
– Почему?! – вскричал Валерка. – Но почему?!
