«Крошка» просияла. Роман растолкал таксистов и ловко подхватил Ленину сумку. Обниматься времени не было – нужно поскорей отойти подальше от дотошных таксистов, а дальше уже спокойно решить, как лучше добраться до дома.
Они отошли в сторону, и тут уж Лена чуть не задушила его в объятиях. Расцеловались.
Ромик выбрался из объятий сестры и воскликнул:
– Эх, ну и загорела же ты! Класс!
– Ты тоже – сущий негр.
– Где нам с вашим морем-то тягаться! Небось солененькое…
– Ну, у вас на пруду тоже хорошо.
– Да, уж конечно…
– Не ворчи, не ворчи… Дай я тебя лучше еще поцелую…
– Ученику с учительницей целоваться? Елена Геннадьевна! Это же непедагогично!
– Ты не ученик мой, а братик.
– И ученик – тоже. Ладно, пошли. Сейчас «автолайн» поймаем. А там уж, у метро, частника возьмем. Выйдет гораздо дешевле, чем на местном таксере.
Несмотря на то что Лена была старше Ромика на тринадцать лет, да к тому же являлась его учительницей и классной руководительницей их теперь уже одиннадцатого «Б», он в последнее время усвоил снисходительную манеру обращения с сестрой. Будто старший – он, а вовсе не она. А ей такое покровительство временами нравилось. Какой женщине не понравится, когда о ней Заботятся, – хотя бы даже младший брат. В последнее время Лена так мало видела мужской заботы…
Вот и сейчас Лена безропотно согласилась с планом Романа. Он принялся прилаживать ее сумку у себя на плече. Рукав задрался, и Лена увидела на Ромкиной руке бинт.
– Что это у тебя?
– Ерунда. Порезался.
– Ну да. На порезы гипс не кладут. Горе ты мое луковое, опять шлепнулся на своих коньках?..
– Роликах.
– Какая разница!.. Руку опять сломал?
– Вывихнул. Вывих самой легкой формы. Пришел в травмпункт, дядька пощупал и как надавит! Аж глаза на лоб вылезли. А потом – ничего, прошло.
– Ну, а упал, конечно, с перил?
– Риторический вопрос.
– Не умничай. Когда гипс снимут?
– Сказали, еще три дня.
– Ну вот – хоть кататься не будешь.
– Ага, щаз-з-з!
Лена не стала возражать – знала, что бесполезно.
Раньше надо было принимать меры. Недосмотрела за братцем – как раз два года назад, когда начались у них разборки с Максом, Ромик увлекся роликовыми коньками. А точнее, как это у них называлось, agressive inline skating, то есть не просто на конечках кататься, но прыгать со ступенек, делать с трамплина сальто-мортале, носиться по железным перилам лестниц и гранитным парапетам.
Однажды Лена потащилась вместе с Ромиком на Поклонную гору, где имела место основная тусовка роллеров-агрессивщиков. Смотрела за братом издалека. Сердце у нее так и падало, когда она видела, как Роман взлетает над ступеньками и прыгает, успев сделать в воздухе оборот-полтора вокруг своей оси. Хорошо, если на коньки приземлится, а то ведь брякается прямо на бетон!
А Рома в этой тусовке – как рыба в воде. Всех знает: и Перестрелку, и Слюнтяя, и другого Рому-Акробата. У него и у самого, как это у них там водится, прозвище есть. Сначала его называли, чтобы со знаменитым Ромой-Акробатом не путать, He-акробат. Ромику, тем более что он от природы ловкий, прыгучий, это показалось обидным. И он добился иной, отфамильной клички – Бар. Носил кликуху Рома с гордостью, тем паче что bar по-английски – не только то место, где выпивают, но и «ограждение, загородка, перила»… А перила для этих агрессивщиков – что классная трасса для гонщика «Формулы-1». Нечто, доступное только настоящим мужчинам. Ромик себе перелом руки заработал, пока освоил перила, а синяков-вывихов-растяжений даже не считал.
…Теперь он уверенно просочился сквозь толпу приезжих и нашел нужный «автолайн». Забрался вместе с сумкой в салон. Протянул Лене руку, помог ей подняться на высокую ступеньку. Ловко приладил сумку под сиденье и усадил сестру к окну: «Москвой будешь любоваться». Водитель маршрутки удивленно взглянул на странную пару: красивая загорелая девушка – года двадцать три? – и парень – сколько ему может быть? Семнадцать?.. Ромка отстегнул от своей собачьей цепи кошелек и протянул водителю пятьдесят рублей: «За меня и за даму». Лена фыркнула. Роман взял сдачу и подозрительно взглянул на сестру:
– Чего хихикаешь?
– Та с цепи твоей прикалываюсь! – Лена очень похоже изобразила южнорусский говор.
Роман восхитился:
– В Абрикосове все так говорят?
– Та шо ж тут такого?
Ромка восхищенно посмотрел на сестру:
– В артистки тебе надо… Слу-ушай, а давай ты на уроках тоже будешь так говорить?
– Не да-аждешься, – мгновенно откликнулась Лена, сразу же переходя на московский акцент с аффектированным «а».
…У метро «Юго-Западная» на них опять налетели таксисты. Ленин загар и ее дорожная сумка действовали на водил, как красная тряпка на быка.
– Триста! За триста до квартиры домчим!
– Не-е, мы лучше на метро.
– Двести восемьдесят! Двести семьдесят!
На двухсот пятидесяти торг прекратился. Больше таксисты не соглашались уступить ни десятки.
– Может, правда на метро? – предложила Лена брату. Она ни словом не упрекнула его за идею ловить такси не в аэропорту, а у метро. Но Роман не собирался сдаваться. Он поставил сумку на асфальт и велел сестре:
– Стой смирно.
И умчался, в очередной раз оставив ее на растерзание таксистам.
– Стой, куда ты?.. – жалобно крикнула вслед Лена. Но брата уже и след простыл.
Роман отбежал метров на пятьдесят от таксистской стоянки и поднял руку. Первая же остановившаяся машина согласилась ехать в их несчастное Марьино за сто пятьдесят. Старенькая «шестерка», включив аварийку, задом сдала до того места, где стояла Лена вместе с сумкой. Один из таксистов грозно крикнул:
– Шины проколю!
Но Ромик мгновенно запихнул сумку в багажник, а сестру – в салон, и машина быстренько тронулась с места. Водитель пожаловался:
– Спасу нет от этих таксеров…
…По дороге домой Лена без устали рассказывала про свое пребывание на юге, а Рома только и успевал задавать вопросы:
– Ты небось в люксе там расслаблялась?
– Ага, в люксе… Три на три с древним телевизором.
– И удобств не было? – ужаснулся Роман.
– Удобства были. С водой только проблемы. Горячая – не предусмотрена, а холодную только по ночам давали.
– Значит, ты в море мылась, – подытожил Роман.
– Ага. Брала мочалку, мыло… фен, чтобы волосы сразу уложить. – Лена говорила абсолютно серьезно.
