– Если поднимут по реальной цели, – начал он развивать собственную мысль, – знаешь, что мы с тобой сделаем?
– Будем нести пургу, – хмыкнул Артём.
– В полёте слушай внимательно мои команды и не запутайся. Если после позывного я скажу слово «раздел», то после него пойдёт пурга. Можешь над ней поржать и забыть. А если не скажу, значит, всё как обычно – выполняешь, не переспрашивая.
– Первого, кого мы запутаем, так это наших офицеров боевого управления. Когда они на экране будут видеть одно, а слышать совсем другое, им точно голову снесёт.
– С ними на земле разберёмся. Отнесём бутылку спирта – простят.
– Нарушение правил радиообмена, – нехотя констатировал Артём. – За такое творчество огребём по полной!
– Ладно, – неожиданно успокаиваясь, сел на место Максим. – Нас ещё никто не поднимал. Так что играем дальше.
Экипажи несли дежурство парами по неделям. Пять дней уже прошло, и ни разу за это время Максима с Артёмом по тревоге в воздух не поднимали. Осталось отдежурить два дня и сдать дежурство другим. Но маятник вдруг вздрогнул, стронулся с места и пошёл вперёд, набирая скорость и вспыхнув красным табло – «Дежурным силам – боевая тревога»!
Макс с Артёмом переглянулись и бросились на выход.
За сотни километров пара истребителей F-16 выруливала на взлётную полосу, переговариваясь с командно-диспетчерским пунктом и запрашивая «добро» на взлёт. Вспыхнув факелами форсажей, они рванули вдоль бетонных плит и, оказавшись в воздухе, взяли курс на восток. Этого было достаточно, чтобы в противовес им на Нагурском поднялась пара Су-35. Удаляясь от аэродрома, шли как обычно, переговариваясь с землёй короткими фразами и набирая высоту, летели строем, не теряя друг друга из виду. Береговые радиолокационные станции с Земли Александры пока что норвежские истребители не видели, и операторы на земле надеялись лишь на локаторы своих самолётов.
– Пятьсот тридцать шестой, – доставал Максима «Рубин» – С запада цели наблюдаете?
– Пока чисто. Займём зону патрулирования, отработаем по заданию.
– По заданию! – согласилась земля.
И они забирались всё выше и выше, с каждой минутой приближаясь к «Полосе соприкосновения». Высотомеры отмотали десять тысяч метров, затем двенадцать. Горизонт привычно из прямой линии загнулся в дугу, в сотый раз втолковывая, что Земля шар, а не плоский стол, но на локаторах по-прежнему было пусто.
Первым норвежцев заметил Артём.
– Пятьсот шестьдесят третий – пятьсот шестьдесят восьмому, – вызвал он на связь.
– Ответил.
– На курсовом десять, наблюдаешь?
«Ай да молодец! – восхитился, присмотревшись к экрану Макс. – Больше двухсот километров!»
На его локаторе метка цели едва-едва пробивалась неуверенной, периодически исчезающей точкой.
– Пятьсот шестьдесят третий! – тут же всполошился «Рубин». – Доложите обстановку!
– Наблюдаем одиночную! – ответил Максим. – С запада на восток.
– Цель перехватить! – не скрывала радости земля. Хуже нет, когда чувствуешь себя слепым.
«Не подпустят, – был уверен Макс. – Как только сблизимся на дистанцию захвата, отвернут».
Судя по тому, что норвежцы не жались к воде, а летели на средних высотах, это была обычная провокация или проверка бдительности.
– Есть отпугнуть! – съехидничал в эфир, будучи уверенным в безнадёжности этой затеи, Максим.
Как он и ожидал, когда казалось, что цель вот-вот подойдёт на дальность пуска ракет, она отвернула на запад.
– Уходит! – доложил он «Рубину». – Не достанем.
– Продолжайте патрулирование, – не скрывала разочарования земля.
Максим не ответил, пропустив команду «Рубина» мимо ушей. Он во все глаза впился в экран своего локатора и никак не мог поверить – показалось ему или так было на самом деле? Перед разворотом на обратный курс цель ненадолго раздвоилась, а затем одна её часть исчезла. Вторая же улетала в сторону Шпицбергена и, казалось, поднялась ещё выше, чтобы её видели все.
– Хитрецы! – прошептал восхищённо Максим, но тут же добавил, вспомнив детский стишок: – Но как бы не хитрил хитрец, а всё равно придёт конец!
Трюк не новый, но вполне годный, для того чтобы удачно сработать в очередной раз. Ещё на заре появления радиолокации его применяли самолёты многих стран. Отличия были лишь в исполнении. Чтобы трюк удался, требовалась смелость и наглость. А этого норвежским лётчикам было не занимать. На заведомо более слабых F-16 и неспособных противостоять Су-35 в открытом бою, им приходилось рассчитывать лишь на хитрость. Для того чтобы на экранах локаторов противника выглядеть одной целью, пара норвежских истребителей шла плотным строем, крыло в крыло. Когда от наземных служб пришло предупреждение, что по ним начинают работать перехватчики, пара разделилась. Демонстратор отвернул на сто восемьдесят градусов, а второй нырнул отвесно вниз и скрылся на фоне воды, продолжая прорываться к своей цели.
– Пятьсот шестьдесят третий «Рубину», – начинал собственную игру Максим. – Возвращаемся в зону патрулирования. Раздел, пятьсот шестьдесят третий – пятьсот шестьдесят восьмому, как понял, возвращаемся в зону патрулирования.
– Понял тебя.
По интонации Артёма Макс догадался, что его ведомый понял так, как должен был понять, хотя и не одобряет. Поравнявшись с его самолётом, Максим указал пальцем вперёд, имея в виду себя, а Артёму возвращаться назад. Затем он дал полный форсаж и пустился в погоню.
«Только бы не спугнуть! – лихорадочно думал Макс. – Только бы не спугнуть!»
А спугнуть норвежского лётчика он мог лишь одним способом – лучом собственного локатора. Когда боевые самолёты облучают, они это знают. Так хищный зверь слышит по звуку рожка приближающегося охотника. Через собственную систему предупреждения об облучении самолёты чуют окружающую обстановку не хуже звериных ушей. Если его ощупывает слабый рассеянный луч береговой станции, то повода для волнений нет, если это вдруг оказался упругий узкий луч зашедшего в хвост истребителя, то впору бить тревогу, ну а если система взревела, почувствовав облучение головки самонаведения ракеты, то тут уж вертись ужом на сковороде.
Приблизившись, Максим снова увидел F-16 на локаторе и тут же его выключил. Отметил курс движения норвежца, вычислил собственный курс перехвата и выключил. Дальше расчёт был на козырь Су-35 – систему инфракрасного обнаружения IRST. Пусть глаза её не так сильны, как у «Ирбиса», но она ничем себя не выдаёт. Молчаливо наблюдает за тепловым фоном по курсу и замечает любые температурные отклонения. А на фоне холодного северного моря раскалённое сопло F-16 было как на ладони.
– Пятьсот шестьдесят третий! – вызвал Артём.
Максим не ответил.
«Только бы не заметил! – он весь был поглощён атакой и, глядя, как до норвежца остаются считанные километры, молился об одном. – Только бы не спугнуть!»
