Резкий удар оторвал его от исследования берегов Вильгельма – как не старался капитан, но пароход припечатался жёстко, всей своей массой навалившись на развешенные вдоль причала автомобильные покрышки.
– Приехали, – констатировал Харрис, направившись к трапу.
На берегу их встречали. Довольно юный парень в форме сержанта норвежской армии невозмутимо наблюдал за швартовкой сухогруза, но стоило им спрыгнуть на причал, встрепенулся и пошёл наперерез.
– Кто из вас Катков, кто Озолс? – спросил он, вздёрнув подбородок, и, как показалось Харрису, надменно.
– С чего ты взял, что это мы? – окинул его оценивающим взглядом Харрис, вмиг почувствовав к встречающему неприязнь: молод ещё демонстрировать своё высокомерие. – Здороваться тебя не учили?
– Кроме вас, я больше пассажиров не вижу, – ответили ему на безупречном русском. – А приветствовать вы были обязаны меня первыми. На этот раз я вас прощаю, но в следующий вы понесёте наказание.
– Ты это тоже слышал? – опешил Харрис, обращаясь к Каткову. – Это он нам?
– Погоди, – попытался успокоить его Кирилл. – Давай уточним, – затем улыбнулся норвежцу. – Он Озолс, а я Катков. А теперь не могли бы вы представиться и объяснить, с какого перепугу мы должны перед вами раскланиваться?
– Сержант Мосол…
– Как? – перебил, рассмеявшись Харрис. – Мосол? Норвежский хлопец Мосол?
Сержант слегка покраснел, но ответил с достоинством, не уступающим королевскому.
– Верно, я не норвежец. Моё полное имя Богдан Мосол. Но для вас я господин сержант. Запомните и никогда так впредь не ошибайтесь. По поводу наказания, я не шутил. Вы прибыли на военный объект как служащие по контракту и обязаны подчиняться старшему по званию. А здесь я для вас непосредственный начальник. И как когда-то ещё говаривал мой сержант – впредь я бы вам советовал пришить к пяткам языки.
– Всё? Теперь послушай меня, Мосол, – закусил удила Харрис. – Видишь за моей спиной пароход? Я сейчас вернусь на него, взберусь на самую высокую мачту и оттуда покажу тебе голый зад. Только ты меня и видел. Как тебе такой расклад?
– В таком случае вам придётся вернуть сто двадцать пять тысяч крон.
– Чего?! – растерялся Харрис. – Каких ещё тысяч?
– Тех, которые были переведены на ваш счёт в качестве подъёмного пособия.
– У меня нет счёта.
– Уже есть. Он открыт на ваше имя в «Норгес банке» и пополнен указанной мною суммой. Еженедельно он будет увеличиваться на двадцать тысяч крон, но это в том случае, если вы оставите свои штаны в покое и обратитесь ко мне – господин сержант.
На мгновение, щёлкая в уме нулями, Харрис задумался, потом обернулся к Каткову:
– А ведь он может быть убедительным! Ладно, про штаны забудь. Куда идти, сержант?
Здраво рассудив, что у него ещё всё впереди, Мосол не стал настаивать на приставке «господин» и указал на вершину холма.
– Следуйте за мной, по пути я введу вас в круг ваших обязанностей. Это наше основное здание. На первом этаже метеослужба, на втором наши посты радиоперехвата, на третьем штабные кабинеты и кабинет начальника, майора Юнссона. На третий этаж вам доступ закрыт.
– Неплохо звучит фраза: «основное здание», – не удержался от замечания Харрис. – Обнадёживает наличием неосновных.
– Ещё четыре этажа уходят вниз, вглубь холма. На минусовые этажи вам разрешается опускаться до первого и второго. Там жилые помещения и оснащение жизнедеятельности. На третий и четвёртый уровень доступ вам также закрыт.
– Сплошные секреты, – ухмыльнулся Харрис. – На самом нижнем этаже вы, конечно же, храните золотой запас Норвегии?
Не справившись с тонкостью юмора Харриса, сержант остановился и удивлённо ответил:
– Нет… здесь нет золота. На нижних уровнях оборудование нашей станции. Спускаться к нему имеют право лишь технические спецы.
– Послушай, Богдан, давай считать, что ты пока ещё не наш начальник, – хитро подмигнул Харрис. – Представь, что ты ещё нас не знаешь, ты неплохой парень и встретил таких же, как и сам, неплохих парней. Подскажи, так сказать, между нами, а где вы, как бы выразиться, – отдыхаете? Кроме этой измалёванной трёхэтажной избы я больше ничего не вижу. А то, что я хотел услышать, ты ни на одном из этажей не назвал. Где у вас, скажем, бар, ресторан? Пивнушка, наконец?
– Их нет, – сержант улыбнулся и пошёл на вершину, поманив пальцем. – Служба наша скучна, но она наше единственное развлечение.
Харрис брёл следом, мощно наморщив лоб и бормоча под нос лишь ему понятные заклятья. В то, что нет бара, он ни на мгновение не поверил, как если бы Мосол сказал, что на острове нет воздуха и всем придётся дышать с аквалангами. «Темнит сержант, – подумал он. – Здесь должен быть какой-то подвох или розыгрыш».
Тем временем они поднялись на холм, Мосол молча остановился, и, сложив руки на груди, предоставил Харрису самому поискать недостающее здание. С вершины открывался прекрасный вид. Внизу американский пароход всё ещё стоял у причала и сгружал с палубы ящики с броскими эмблемами фирм. Вдали за ним тёмное море кучерявилось белыми барашками волн. Крепкий морской ветер играл ими, швыряя в воздух клочки бирюзовой пены. С другой стороны холма остров уходил вниз низиной, утыканной штырями антенн. Но это не то, что хотел увидеть Харрис. За низиной рельеф вновь поднимался, превращаясь в две сросшиеся горы с отвесными скалами и острыми пиками. Дальше, куда ни доставал глаз, нагромождение пожелтевших от времени ледяных торосов. И всё…
– И всё?! – закричал Харрис. – На острове ссылка для каторжан?!
– Нет, – без тени улыбки ответил сержант. – Это военная база Норвегии. Наша служба очень важна и приравнивается к частям, ведущим боевые действия. Теперь о том, чем вы будете заниматься. Там, дальше, – Мосол указал в сторону моря, – Земля Франца Иосифа. Ещё дальше Новая Земля. То есть враждебная нам Россия, её боевые части, полки и базы. Всё, что произносится русскими в эфир на любой частоте, мы обязаны слышать. Слышим и записываем – наше главное правило. Любая, даже кажущаяся вам бессмысленной фраза, должна быть вами услышана и записана. Не вам решать о её значимости.
– Так много антенн… – задумчиво кивнул вниз, в долину, Катков.
– Мы перехватываем все мыслимые и немыслимые диапазоны. От ультракоротких до сверхдлинных. Для этого требуется обширное антенное поле.
– А там, дальше? – указал на горы Кирилл.
– Ледник. Ходить к нему не советую – кишит белыми медведями.
– Чего же вы их не перестреляете? – язвительно заметил Харрис. – Или нас ждали?
– По норвежским законам убийство белого медведя приравнивается к убийству человека. Медведи на нашем берегу не показываются, боятся гудящих антенн, ну и вы не испытывайте судьбу походом в их владения.
– Я спросил не о леднике, а о горах, – поправил сержанта Кирилл. – На скале я видел огонь.
