– Так на чём я остановился? Так вот, ещё с детства меня учили, что перед таким застольем положено поблагодарить Всевышнего за хлеб насущный, – он наморщил лоб, вспоминая: – Как же там было? – затем начал молитву, которой очень рассмешил Кирилла: – И создал Бог динозавров и рептилий, пожирающих людей. Создал окопных вшей, болотных гадов, вонючие носки, утку в лимонном соусе, шпинат на грядке. Так возблагодарим Господа, которому мы обязаны жареным картофелем и этой глазуньей. Он пролил воду, забросив меня в этот край, и положил мне под рождественскую ёлку черепашку-ниндзя, о которой я мечтал всё детство. Хвала ему, аллилуйя, аминь! Да сохрани Господа нашего во веки веков.
Нора ничего не поняла, но, увидев, как улыбается Кирилл, залилась весёлым смехом. До сих пор молчавшую, её вдруг прорвало, и она заговорила низким грудным контральто, от чего Кириллу показалось, что от её голоса загудели в резонанс стеклянные фужеры. Говорила она много и долго, а умело опрокинув рюмку водки, разрумянилась и добавила речам громкости.
– Что она говорит? – толкнул Харриса Кирилл. – Я же ничего не понимаю, а ты не переводишь. У меня от неё уже голова гудит. Спроси: не могла бы она помолчать?
– Не женское это дело – молчать. Да и переводить там нечего. Мужика у неё долго не было.
– Так и сказала?
– Нет, конечно. Она что-то про улов рыбы несёт. Это я тебе говорю, что у неё на лбу написано. А то, что трещит без остановки, так привыкнешь. Или её русскому научишь, или сам начнёшь понимать. Оно того стоит – богатая стерва. Таким всё простительно. А что касается тебя, так я тебе так, Кирилл, скажу: красиво жить не запретишь и не научишь, но совет хороший дам – оставайся. Да и куда тебе деваться? Вариантов у тебя немного. Не с моста же тебе прыгать в самом деле? О, смотри, фрекен уже в меня молнии мечет! – Харрис понимающе кивнул – Намекает, мол, засиделся. Хочет, чтобы уходил. Дальше, Кирилл, сам. А я сейчас ещё рюмочку съем и пойду.
Не обращая внимания на округлившиеся глаза Норы, Харрис, бубня оправдания под нос, спрятал в карман сначала один бутерброд с красной рыбой, затем, развернув салфетку, вывалил в неё всю тарелку. С тоской посмотрел на остатки в бутылке, но, уныло вздохнув, брать не стал, а проглотил нетронутую рюмку Кирилла и, распевая, направился к двери:
– Жених невесту береги, купи на зиму сапоги! – подмигнув, нетвёрдо качнулся, схватившись за бушлат, матюгнулся, оборвав петлю для вешалки, и от души удивился: – Что ж меня так штормит?
Кирилл не заметил, как остался один. Только что Харрис был рядом и уже его нет. Не справившись с первого раза с входной дверью, Харрис подал о себе последнюю весточку отборной бранью за стенкой, затем загремел по входной лестнице.
– Нельзя его таким отпускать, – констатировал Норе очевидный факт Кирилл.
– Я-а, – кивнула Нора и накрыла его ладонь своей ладонью баскетболиста.
– Полиция заберёт, а мы только из вашей кутузки. На этот раз так закроют, что не выковыряем и с твоими деньгами. А оно нам надо?
– Я-а, я-а, – соглашалась Нора, подсаживаясь поближе и откровенно подталкивая к лестнице, ведущей на второй этаж.
За окном во дворе загремела частая дробь, словно Харрис водил палкой по забору. Затем удаляющаяся то ли песня, то ли мычание и нестройное топанье, в настойчивой попытке изобразить перед дверью лихие половецкие пляски на кукурузном поле.
– Что он там вытворяет? – с подчёркнутым вниманием прислушался Кирилл. – Да подожди ты, я за друга волнуюсь!
Но волноваться за Харриса не стоило. Сплясав перед домом Норы, затем приспустив штаны, он пометил его угол и пошёл вдоль улицы, с каждым шагом набирая твёрдости и уверенности. Ни дать ни взять возвращающийся на корабль матрос, слегка покачивающийся и задержавшийся позже обычного. А то, что ночь уже, и несёт от него спиртным, как из бочки с брагой – так кто не без греха? Остановившись на перекрёстке, Харрис сориентировался по маячившему заливу и, не поддавшись соблазну идти прямо вдоль широкого шоссе, свернул на узкую дорогу, точно в порт. Неожиданно вспомнив, на секунду остановился, достал телефон и отправил смс. Задумавшись, что послание оказалось неполным, уставился в экран и вслед за первой смс отправил вторую. Спрятав телефон, прислушался. Ему показалось, что за ним кто-то гонится. Скрывшись за угол дома, он прислонился к стене и, потирая кулак, приготовился ждать. А потом из-за поворота выбежал Кирилл, который, увидев Харриса, искренне обрадовался:
– Думал, не догоню!
– Ты?! Ты где сейчас должен быть? Какого чёрта?
– За тебя волнуюсь.
– Я в порядке.
– Нет-нет, полиция кругом, загребут, а мне потом посыпай голову пеплом из-за того, что не помог. Да и золотое правило никто не отменял: мы в ответе за тех, кого напоили!
– Скажи лучше, что от Норы сбежал.
– Сбежал, – смутился Кирилл. – Что хочешь со мной делай, но на такой подвиг я не способен.
– Дурак, – беззлобно бросил Харрис. – А я думал, сам человеком станешь да мне поможешь. Вот что нам теперь делать?
– Ты же говорил – не пропадём! Будут ещё у нас деньги. Это же Запад – край возможностей!
– Край воздушных замков для таких ненормальных мечтателей, как ты, – огрызнулся Харрис. – Сейчас я тебе обрисую нашу перспективу. Эту неделю ты долбишь причал один, а я наблюдаю. Мы твою голову вылечим через вонючую работу. Всё поймёшь в сравнении: что приобрёл и что потерял. Через неделю сам будешь Нору отслеживать, а как встретишь, так под колёса бросишься, умоляя простить.
– Куда мы идём? – остановился, не узнав местность Кирилл.
– У нас много вариантов? – ехидно спросил Харрис. – В кошкодавку, куда же ещё? Нужно отоспаться, завтра у тебя тяжёлый день.
Но в порту их ожидал неприятный сюрприз. Кирилл дёрнул дверь выделенного им Инджимарром домика и не смог открыть.
– Когда мы уезжали, я хорошо помню, она была нараспашку! – удивился он.
– Какая поразительная новость! – язвительно зашипел Харрис. – Что-то подобное я ожидал увидеть. О причине ты, конечно же, не догадываешься?
– Нет, – виновато пожал плечами Кирилл.
– Нам дали пинка! Скорая на расправу оказалась твоя Нора. Не успели мы дойти, как она позвонила Инджимарру, чтобы дал нам от ворот поворот. Не смогла даже дождаться утра. Чему радуешься? Что причал не придётся долбить? Так я найду работу ещё поганее.
Но как не пытался показать свою злость Харрис, как не бубнил он под нос проклятья, Кирилл видел, что Харрис совсем не обиделся. Выговорившись, сел на лавку и достал бутерброды.
– Ешь, а то когда ещё придётся? Скажи спасибо, что я прихватил, как наперёд знал.
Недолго посидели, помолчали, пожевали, затем Харрис решительно встал.
– Пошли. Здесь больше делать нечего.
– Куда?
– Куда глаза глядят.
