Когда англичанин заявил, что уже сегодня улетит обратно на материк, Ларс надеялся, что он сдержит своё слово и уберётся с острова, прихватив с собой русских. Но пока что Баррет и не думал собираться. Наоборот, судя по всему, ему здесь даже нравилось!
Ларс в сердцах ударил кулаком в истекающую каплями сосульку над головой – забирал бы русских с собой в посольство и там бы копал их родословные до седьмого колена! Так нет же, англичанину это обязательно делать, развалившись в его кресле!
Он прислушался к разговору за дверью. Говорил только русский, Баррет его не перебивал. Дымя сигаретой, Ларс совершил вокруг коробки полицейского участка неспешную прогулку и, подойдя к окну, снова прислушался. Никаких изменений. Тогда Ларс забрался в машину и, откинувшись на сиденье, привычно задремал. Проснулся он от того, что в кармане разрывался телефон.
– Кто это? – спросил Ларс со сна осипшим голосом, не с первого раза попав в кнопку.
– Доккен, зайдите.
Ларс опешил. Вместо того, чтобы выглянуть за дверь и позвать, выкрикнув имя, англичанин позвонил на телефон, на его личный, известный лишь немногим номер и приказал таким тоном, словно дал пощёчину. Это был неприкрытый намёк. Баррет и о Ларсе знает гораздо больше, чем тот мог себе представить. Англичанин всегда, к любой встрече шёл тщательно подготовившись, не глядя на то, кто перед ним.
«Любопытно, – задумался Ларс. – Он и о моём детстве всё знает? Или попросит рассказать? За что мне такое наказание? И откуда он свалился на мою голову?» Впрочем, на последний вопрос Ларс уже знал ответ и, тяжело вздохнув, поплёлся в кабинет.
– Отведите его в камеру, – приказал Баррет, указав на Каткова. – Кстати, вам будет это удобнее сделать вот через эту дверь, – указал он на дверь, скрывающую прямой путь.
Ларс поймал себя на мысли, что уже не удивился. Вернувшись, он спросил:
– Привезти вам заложника, сэр?
– Погодите, Доккен. Теперь мне хотелось бы послушать вас.
«Так и есть! – Ларс бросил на англичанина недобрый взгляд. – Сейчас он захочет выслушать моё зачаточное мычание!»
– Я немногое могу добавить к тому, что вам уже рассказал русский. А если быть точнее, то, наверное, и вовсе ничего нового.
– А что вы о нём думаете? Вы встретились с ним раньше меня, и у вас уже сформировалось о Каткове какое-то собственное мнение. Поделитесь со мной вашими размышлениями. А в том, что вы размышлять умеете, я уже убедился по дороге с аэродрома. Про мёд и пасечные сетки у вас складно получилось.
– Мне трудно судить, сэр, – неохотно начал Ларс. – У вас гораздо больший опыт таких общений, и мои размышления могут вам показаться смешными.
– Смешна глупость. А если человек пускается в размышления, то это уже проявление его ума. Вы слышали наш с ним разговор. Возможно, у вас возникли вопросы в процессе допроса.
Дабы показать, что он внимательно вникал в работу англичанина, Ларс спросил первое что пришло в голову:
– Меня удивило, как вы быстро собрали о русском информацию. Даже ту, что была по другую сторону. Я имею в виду информацию о состоянии здоровья матроса и мичмана, на которых он напал.
– Ах, это… Скажу вам так, Ларс, что я не имею ни малейшего представления ни о матросе, ни о том мичмане, ни тем более об их здоровье.
– Вы его обманули?
– Всего лишь сделал предположение, что с ними всё в порядке. Мне была важна его реакция, и я её увидел. Скажите, Ларс, а вот как бы вы использовали русского в интересах Норвегии? Не бойтесь мыслить широко. Представьте себя одним из ваших высокопоставленных чиновников.
– Мне трудно такое представить, сэр, – Ларс чувствовал, что его тянут на скользкий путь политики, но англичанин давил, и он понимал, что отмолчаться или отделаться парой фраз не получится. – Наверное, я бы отдал его средствам массовой информации. Вы лучше меня знаете, как это делается. Газеты создали бы из него мученика, а он бы рассказывал жуткие сказки о России, и все были бы довольны. Телеканалы рвали бы его на части, а он с экранов разоблачал страшного соседа с кровавым оскалом. Как-то так.
– Не тот типаж, – возразил Баррет. – Немногословен, замкнут, фантазии маловато. Таких пресса не любит. Да и любой опытный журналюга его тут же расколет.
– Что же с ним тогда делать, сэр?
– А ничего, – пожал плечами Баррет.
– Простите? – удивился Ларс. – Вы сказали – ничего? Может, всё-таки отдать его военным?
– Что ему положено по норвежским законам?
– За незаконное пересечение границы – арест. А дальше решит суд.
– Вот и выполняйте свои обязанности.
Ларс задумался, и неожиданно его лицо расплылось в догадке:
– Я вас понял. Вы же его так просто не отпустите? Хотите понаблюдать со стороны? Так сказать – создать иллюзию свободы, но при этом следить за каждым его шагом?
– А вот это уже не ваше дело.
Баррет снова принялся наигрывать пальцами по столу, но заметив на лице Доккена тень обиды, миролюбиво улыбнулся:
– Да будет вам, Ларс. Сбросьте с вашей шеи этого русского и поскорее о нём забудьте. Поверьте, мне он тоже неинтересен. Обычный любитель запустить свиное рыло в дармовое корыто. Сейчас мне даже куда интересней вы, чем он.
– Я?! – Ларс почувствовал, как по спине пробежал холодок. – Почему я, сэр?
– Не именно вы. И даже не то, как вы справляетесь с обязанностями констебля. Вы мне интересны как представитель норвежцев. По дороге сюда было сказано, что вас устраивает та война, которой по сути нет. Многие так думают?
Ларс понял, куда клонит англичанин и, задумавшись, ответил не сразу.
– Мне больше нравится говорить – не война, а конфликт. И я надеюсь, что он скоро погаснет. А если вы хотите найти в нас, норвежцах, отголоски далёких предков, воинственных викингов, то их давно нет. Наверное, вы правы – мы превратились в племя миролюбивых дегенератов. И я ничего не имею против.
– Так думают многие, пока на их землю не ступил враг.
– Но ведь он не ступил? И мне кажется, русские тоже не хотят с нами воевать.
– А я вам скажу причину. Вы для России – зарвавшиеся в песочнице младенцы, на которых даже не поднимается рука. Для неё назвать вас врагом – слишком потешить ваше самомнение. Русские понимают, что Норвегия лишь марионетка, а главный враг не здесь. Но сейчас никто не хочет воевать на собственной территории, и так уж случилось, что полем боя была выбрана Норвегия. Так что как бы вам не хотелось, но вас упорно будут толкать в пекло до последнего норвежского солдата. Вы смиритесь и привыкните видеть в русских главного противника. Поймите, Ларс – есть господа и есть слуги. Эта аксиома касается и государств. Вы пехота, которой пожертвуют, даже не считаясь с потерями. Не смотрите на меня, так словно я и есть причина всех ваших несчастий. Вы, Ларс, одичали на краю света, а мир стремительно меняется и давно катится в пропасть. А господа, как и прежде, будут легко размениваться слугами, очищая себе жизненное пространство. Земля давно перенаселена, и оздоровительное кровопускание ей только на пользу. Уверен, что даже вашего узкого кругозора хватит понять – Норвегия далека от круга господ. Но чтобы вам было не так обидно, то скажу, что в эту элиту не входят и многие страны, которые считаются лидерами Европы.
