– Мы тут ни причём. Поверь, если бы от нас что-то зависело, то так бы и произошло. Но ты же понимаешь, что мы здесь, в Осло, давно себе не хозяева. Консультантов хватает в каждом братском посольстве, только успевай выполнять их прихоти.
– Плевать на посольства, Расмус, я сейчас не об этом. Ты мне можешь сказать, кто он такой, и почему я должен его терпеть вместо того, чтобы дать хорошего пинка?
Расмус Олден взял паузу, многозначительно подышал в трубку, и Ларс отчётливо представил, как он, опасливо озираясь по сторонам, прикрывает рот рукой.
– Это ты там с Северного полюса можешь на всех плевать, а мы здесь связаны по рукам и ногам. Я бы с радостью поменялся с тобой местами, лишь бы послать всех этих советников к чёрту. Ларс, ты с этим англичанином поосторожней. Он наделён большими полномочиями.
– Какой своевременный совет! Расмус, ты ведь знаешь, кто он такой? Чувствую – знаешь! Это ты должен был позвонить мне первым и предупредить, а не я сейчас вытягивать из тебя информацию клещами. Так что ты уж там не строй из себя сейф с секретами, а намекни по-дружески, кого мне усадили на голову?
Наконец Олден сдался, и Ларс с трудом разобрал его шёпот:
– Официально он занимает какую-то небольшую должность в английском посольстве.
– А неофициально? Смелее, Расмус, не верю, чтобы вы да не пробили его по своим каналам?
– Как у тебя всё просто. Вот так взяли и пробили. Туда только попробуй сунься. Но кое-что у нас на него есть. Ларс, существует небезосновательная догадка, но это строго между нами. Англичанин из МИ-6.
– МИ-6?! Британская разведка?
– Да. Баррет у них считается лучшим специалистом по России. Поговаривают, что на русских он тюленя съел. Извини, но больше я тебе ничего сказать не могу.
А больше и не требовалось.
Ларс задумчиво потёр телефоном нос, так и не отключившись от всё ещё что-то рассказывающего и оправдывающегося Расмуса, постоял, уставившись на собственное отражение в луже, затем, спохватившись, пошёл открывать камеру.
Когда они вместе с русским вошли в кабинет, Нил Баррет уже справился с креслом и теперь, не поднимая головы, колдовал над кофеваркой. Ларс ревниво взглянул на перекатывающуюся волнами спинку массажёра, затем рухнул на гостевой диван, а русскому указал на стул.
– Его зовут Кирилл Катков, сэр. В звании, кажется, капитан.
– Спасибо, Ларс, я помню, – не отрываясь от кофеварки, кивнул Баррет и вдруг перешёл на русскую речь: – Господин Катков, как вам на норвежской земле?
– Нормально, – мрачно ответил Кирилл. – Хотя я рассчитывал на другой приём.
– Какой же? – Баррет потянул носом взвившийся парок над кофейной чашкой и вдруг, заметив недоумение на лице Ларса, перешёл на английский: – Сделайте себе и ему, и можете включить переводчик, – затем без перехода снова на русский: – Так на какой приём вы рассчитывали, господин Катков?
Баррет неожиданно поднял взгляд, и Кирилл в полной мере ощутил на себе синдром стеклянных глаз. На него смотрела змея, не мигая и спрятав узкие зрачки за поблёскивающей непроницаемой роговицей. Казалось, ещё мгновение, и последует бросок с широко развёрнутой пастью и выставленными иглами-зубами с капающим ядом. Но вдруг напряжение на лице сменилось роскошной улыбкой, глаза оттаяли, потеплели, англичанин участливо кивнул, затем спросил:
– Считаете, что вас здесь откровенно недооценили? Я вас понимаю, господин Катков. Вы бежали из лап репрессивного режима, проделали полный опасностей путь, а в итоге оказались за решёткой. Но всё уже в прошлом. Потому я и прилетел в этот богом забытый край. Исключительно ради нашей встречи. Наверное, мои слова вам покажутся преждевременными, но мне подсказывает интуиция, что мы с вами обязательно подружимся. Да и нет у вас другого выхода, как выпрыгивать из штанов, чтобы стать моим другом. Потому что только я буду решать вашу судьбу. К тому же не вижу каких-то оснований, чтобы нам не подружиться. Почему бы нет? Я не хуже вас знаю Россию, восхищаюсь вашим смелым поступком, и это даёт мне право думать, что мы просто обязаны сблизиться и быть друг с другом откровенны. А что, вам там действительно было невыносимо? Всё-таки какая-никакая, но родина. К сожалению, мы не выбираем, где нам родиться, но по умолчанию обязаны любить место рождения. Чтобы сломать этот стереотип нужна весьма веская причина.
– Чтобы сломать, как вы сказали, этот стереотип, у меня было много веских причин.
– Да-да… – задумчиво вздохнул Баррет. – Я читал. Вас бросила жена, развод вас надломил и заставил пересмотреть взгляды на жизнь.
– Это только одна из причин, хотя и не последняя.
– Валяйте другие причины. Смелее, Катков! Мы ведь договорились быть откровенными. Разве не так?
– Так, – согласился Кирилл. – Хорошо владеете русским. Акцент почти незаметен, но он есть. Вы откуда?
– Спасибо за комплимент, потому что ваш язык действительно очень сложен. Чтобы им так владеть, как владею я, нужны десятилетия. Не возражаете, если я буду звать вас по имени? У русских это располагает к особому доверию, и мне это по душе. Я буду обращаться к вам – Кирилл, а вы меня зовите – Нил. Идёт? Давай, Кирилл, попробуем и сразу почувствуем, как рухнула между нами стена непонимания. Русские переходом на «ты» умеют с первых же слов растопить так навязываемый нам официоз. Мне всегда это в вас нравилось.
– Так откуда ты, Нил? – легко принял новые правила игры Кирилл.
– Я подданный британской короны.
Кирилл мечтательно вздохнул и причмокнул:
– Я бы тоже не отказался от подданства этой короны. И это ещё одна из причин. Другие есть смысл перечислять? По сути они все идентичны этой. Я не хочу жить в России, не хочу воевать, не хочу убивать других ради нефти. Скажи мне, Нил, разве это так трудно понять?
– Нетрудно. Но пока что, Кирилл, ты перечислил мне лишь то, чего не хочешь. А чего же ты хочешь?
– Достойно жить. Жениться на какой-нибудь богатой английской дуре, чтобы не считать рубли, а швырять фунты. Хотя бы раз сходить в казино, и не для того чтобы выиграть, а чтобы просадить и не жалеть. Летать по миру не в грузовом отсеке транспортника, а в бизнес-классе роскошного лайнера. Долго перечислять, Нил. Если меня понесёт, то просидим до утра.
– И ты полагаешь, что для того, чтобы всё это получить, достаточно проплыть на катере сто миль? Кирилл, в нашем мире, чтобы что-то взять, нужно что-то дать. Да и скажу тебе по секрету, богатые дуры давно разобраны. Почему ты не перегнал Су-тридцать пятый, а банально приплыл на катере? История знает случаи, когда твои соотечественники уже угоняли самолёты и вполне удачно. За этот истребитель тебе бы хорошо заплатили, хоть наши, хоть американцы. И уж точно не пришлось бы продаваться в альфонсы. Ваш Су-тридцать пять сидит в заднице НАТО занозой. Поверь, чтобы его изучить, многие бы тебя озолотили.
– Меня бы сразу сбили. Хотя с моим опытом можно было бы и рискнуть. Такая мысль приходила мне в голову, но тогда, когда уже всё изменилось. Когда меня уже не подпускали к самолёту.
