На лицах недоумение, растерянные улыбки – всё-таки не поверили.
Достав из кармана пистолет, Катков звонко передёрнул затвор, направив ствол на троицу:
– Вот вы первые! У вас всего секунда, чтобы показать пример остальным.
Да что же это такое?! Даже вид оружия не в силах вывести их из ступора. И улыбки глупые, как приклеенные. Не в состоянии осознать, что такое возможно? Нападение в военном гарнизоне? Этого быть не может, потому что быть не может в принципе?! Придётся вас разочаровать!
Над головами троицы полка, на ней горшок с обвисшим полузасохшим цветком. Не целясь, Кирилл разнёс его вдребезги, обсыпав их глиняными осколками вперемешку с землёй.
Вот теперь поверили! Рухнули со стульев и плашмя на пол, будто хотели насквозь продавить цветастый линолеум. Грохот выстрела в закрытом помещении способен убедить даже самых упрямых.
– Прошу вас не волноваться. Это небольшое приключение никак не скажется на вашем отлёте на материк. И если не хотите, чтобы сорвались ваши отпуска и никто не опоздал на самолёт, то лежите как мыши. Самолёт уже заходит на посадку, и вам лишь осталось его дождаться пусть и лёжа, а не сидя. Никуда он от вас не денется. Но это если у вас всё с мозгами в порядке. А если нет, то я не доктор и могу их вправить только пулей.
Катков обошёл зал по периметру, на всякий случай сохраняя безопасное расстояние и выбирая жертву.
– Вот ты!
Он толкнул ботинком в бок так и не доевшего бутерброд лысеющего толстячка. Похож на менеджера средней руки – модный галстук, поверх белой накрахмаленной рубашки жилетка в горошек. И в пол очень даже старательно уткнулся, опасаясь встретиться взглядом и обратить на себя внимание. Такой геройствовать не станет.
– Я?
– Ты можешь встать. Возьми! – Кирилл швырнул ему пустую урну. – Собери у всех телефоны.
Сам Катков оборвал бегущий по стене кабель к висевшему стационарному аппарату с вертушкой для вызова диспетчера по прилетающим и положил на стол пучок стяжек. Менеджер оказался на удивление покладистым. Первым бросил в урну свой телефон, затем обыскал остальных.
– Давайте не будем его злить, – шептал он на ухо каждому. – Вы же видели, у него пистолет.
– Молодец, – похвалил его Кирилл и указал на стяжки. – А теперь возьми и свяжи каждого.
И здесь его новоявленный помощник оказался на высоте. Старательно спеленал всех до единого так, что лучше бы не сделал и сам Кирилл. Затем заискивающе спросил, протянув руки:
– А меня вы свяжете? Может вам будет удобней, если я их заложу за спину?
– Нет, – Кирилл снисходительно похлопал его по плечу и ткнул пистолетом в бок. – Ты пойдёшь со мной.
– Куда?! Простите, я не могу, мне нельзя! Мне обязательно на самолёт!
Затем лицо менеджера перекосилось ужасом, ноги задрожали, он будто догадался о чём-то нехорошем, не выдержал и опустился на стул.
– Вы меня убьёте?
– Не делайте из меня чудовище. Я всего лишь предлагаю вам вместо самолёта прокатиться на катере.
Глава седьмая
Сэр из МИ-6
10 июля 2020 г. Шпицберген, посёлок и военная база Норвегии Лонгьир.
Миниатюрный частный «Гольфстрим» просвистел над головой, скрывшись за сопкой и заложив крутой крен, прочертил вираж вдоль нижней кромки дождевых облаков. Пилот знал, что за ним наблюдают с земли, и не хотел ударить в грязь лицом. Не стал уходить далеко от полосы в обязательную точку входа в глиссаду, а, развернувшись едва ли не на месте, оказался перед аэродромом, над ближним приводом. Такое, чувствуя собственную безнаказанность, позволяют себе либо пилоты вип-персон, либо решившие потерять лётную лицензию. Не отрывавший от самолёта глаз полицейский Ларс Доккен знал, что лётчик «Гольфстрима» многое может себе позволить и ему всё сойдёт с рук. Во-первых, потому что на его крыльях британские круги, и норвежские военные диспетчеры вряд ли рискнут предъявлять ему обвинение, а во-вторых, единственный пассажир на его борту потребовал, чтобы полёт проходил вне трасс, что давало экономию в полчаса. Имел право. Имел и не упустил возможность им воспользоваться, сразу определив свою значимость. Этакий плевок из столицы в провинциальное захолустье.
Но это был весь тот мизер, который Ларс знал о своём госте. Какая-то важная шишка, посланная ему в помощь. А кто он, с какими полномочиями и кто его отправил – пока что было тайной.
Ларс поднял воротник, раскрыл зонт и пошёл на перрон для встречающих. К сожалению, он был единственным встречающим на всю бетонную стоянку, ограждённую сплошным забором и поблёскивающую мутными лужами. Было бы проще, если бы здесь была толпа и он мог в ней затеряться, присматриваясь к гостю со стороны и создавая какое-то собственное начальное мнение. Так нет же – этот гость прилетел именно к нему, и спрятаться было не за кем. Да ещё прибыл инкогнито, под видом прилетевшего с проверкой инспектора из управления полиции. А всё из-за свалившихся на голову русских. Откомандированный на год на Шпицберген Ларс Доккен был здесь единственным представителем власти на десятки километров снежной пустоши и небольшой шахтёрский посёлок. Военные жили за стенами базы закрытой жизнью, чётко разграничивая свои и его полномочия, а для остальных жителей острова полицейский Доккен был и судьёй, и защитником, и карающей рукой королевства. Служба здесь казалась спокойной, хорошо сдобренная командировочными, и не слишком отягощала. Одна в неделю пьяная разборка, одна в месяц кража, немного чаще – браконьерство. Пьяную драку Ларс быстро усмирял одним своим видом и угрозой отправить на материк, кражу раскрывал походом в жилой бокс рабочих-азиатов, а в остальное время занимался подсчётом добытых охотниками шкур и замером рыбьих хвостов. И вдруг эта спокойная рутина рухнула, когда ему позвонили, что к необитаемому норвежскому острову Белый, который располагался на востоке архипелага, пристал катер с русским перебежчиком, да ещё и с заложником!
Поначалу Ларс не слишком расстроился и попытался скинуть русских военным. В конце концов, всё что касалось враждебных русских, должно стекаться к ним. Но неожиданно произошла заминка. Военные взяли на раздумье паузу и вдруг отказались. Это показалось странным, потому что перебежчик утверждал, что он военный лётчик, и, по мнению Ларса, должен был представлять для них интерес. Когда он попытался упорствовать, то ему намекнули, что всё не так просто, как ему могло показаться. Так уж складывается, что для военных перебежавший русский – трофей нежелательный. Да и наличие заложника – это уже попахивает терроризмом. И вообще, перебежчики – головная боль контрразведки. А раз так, то разбираться с русскими должен сам Доккен.
«Это шутка?» – поинтересовался Ларс.
Ему ответили: «Нет!»
«Какой из меня контрразведчик? Я обычный полицейский!» – не сдавался Доккен.
«Это входит в обязанности полиции», – упорствовали военные.
«Он ваш и только ваш!» – посылал им депешу за депешей Ларс.
